Кобо Абэ - Сожженная карта
Но взгляд привлекал скорее пейзаж в противоположной стороне от берега, за дамбой. До этого скрытый насыпью грушевого сада, он не был виден — огромное пространство совершенно голой земли, на которой уничтожены поля, снесены постройки, выкорчеваны деревья, ярко освещалось, точно сцена, колоссальными, в метр диаметром, прожекторами. Справа, метрах в ста, строительная контора и несколько бараков, точно светящиеся кубики, вносили оживление — это был пульс жизни, копирующий большой город. Бульдозеры, экскаваторы, вгрызающиеся в холм прямо перед нами… узоры, беспорядочно прочерченные гусеничными тракторами… выложенная бетонными плитами дорога, соединяющая строительную площадку с шоссе… внезапно раздается гудок, и машины и моторы, сотрясавшие своим ревом простирающееся над ними черное небо, умолкают. Три грузовика помчались от бараков к строительной площадке. Каждый из них битком набит, похоже, строителями, едущими на работу, и, судя по тому, что освещение не гаснет, работы ведутся, наверно, без перерыва, в три смены. Горячее времечко, подал он голос, и мы направили машину к берегу реки.
Подъехав, мы увидели, что у микроавтобусов еще заметно некоторое оживление, во всяком случае большее, чем это казалось, когда мы смотрели на них с дамбы. Над раскрытыми настежь задними дверьми навешены деревянные козырьки от дождя, прилавком служат небольшие возвышения на полу; китайская лапша, сосиски, сакэ и острая закуска к нему — все это здесь едят стоя, пьют стоя. Позади прилавка, в глубине — газовая плита, и в каждом автобусе человек в белом фартуке, по виду повар, сидит на дзабутоне. Прилавок — всего десять сантиметров над полом, и поэтому ему приходится стоять на коленях.
Таких микроавтобусов всего шесть (не знаю — то ли рабочий с топливной базы соврал, то ли в этот вечер их было меньше, чем обычно), у трех из них по нескольку посетителей. Как раз в центре образованного ими полукружия — две женщины и трое парней сидят около костра, разложенного в металлической бочке… парни в черных сапогах, стеганых куртках и даже в фуфайках — сразу ясно, что это компания известного сорта. Женщины до ушей завернуты в толстые пальто — видны лишь волосы. Действительно, этим женщинам, волосы которых были кое-где подпалены языками пламени, вырывающимися из бочки, подходило название «дырявый дзабутон». От реки по гальке тяжело шлепает молодой парень, неся канистру из-под бензина. Воду, наверно, притащил. Вот почему здешнюю еду хочется продезинфицировать не простым, а подогретым сакэ, которое покрепче. Парень направляется прямо к крайнему в полукруге автобусу. Почему-то около него и посетителей нет, и фонарь потушен.
Правильно говорили рабочие с базы об этих автобусах, да и у самого хозяина действительно достаточно противный вид. Небритое лицо, на котором даже при голубоватом свете бросаются в глаза желтые отеки. Вытирая о фартук руки, глазами-щелками и нижней губой он изображает какое-то подобие приветливой улыбки.
— Замерзли, наверно? По стопочке теплого сакэ пойдет?
Точно завлекая, он повернулся ко мне, но я резко отказываюсь.
— Мне китайской лапши. Я за рулем.
Это не было ни позой, ни упрямством. Может быть, потому, что у наших профессий слишком много, казалось бы, сходных черт, существует тенденция больше, чем это необходимо, искать расположения полицейских. И в целях самозащиты нужно всегда стараться, чтобы у полицейских не складывалось о тебе дурного мнения. Конечно, будь я без машины, выпил бы с удовольствием. Если же я сейчас выпью, придется оставить машину здесь. Но, с другой стороны, вдруг поездка сюда завтра, за машиной, окупится — тогда другое дело. К примеру, вернувшись сюда, я смогу поймать господина М. и получить какие-то решающие показания.
Небритая морда аккуратно, кругообразными движениями, чтобы намотанная на палочки сырая лапша не рассыпалась, ловко опускает ее в кипящий котел. Специфический запах картофельной муки и свиного сала приятно щекочет нос.
— Если вам холодно, могу одолжить шарф. — И повернувшись к Небритой морде: — Ну давай, что там у тебя.
Прежде чем Небритая морда начал шарить на полке за своей спиной, я отказался наотрез. Тогда брат, бросив: — Приготовишь нам еще яиц, пожалуй, — быстро пошел к костру. Парни поздоровались с ним по всей форме — упираясь руками в колени, выпрямились и склонили головы. А он лишь чуть кивнул, словно старший над ними. Женщины же с безразличным видом слегка помахали рукой. Да, такого нелегко раскусить. Не зря рабочий с базы назвал его пройдошливым коммивояжером. Значит, этот самозваный братец…
— Вы с тем малым из одной компании?
— Нет, просто знакомые.
Небритая морда снова принялся за работу и, как мне показалось, чуть-чуть улыбнулся. Свободной рукой он начинает чесать в паху. У меня наполовину пропадает аппетит, но, кажется, чешется он через штаны, а посуда как будто лежит в кипятке — так что не страшно.
…И все-таки мое первое впечатление от этого братца было верным… ждать от него правдивых сведений не приходится… хотя он и сказал, что занялся шантажом, чтобы покрыть расходы по розыску… а если для него цель розыска — или, еще лучше, провал розыска — получение алиби, которое даст ему возможность успешно проворачивать свои темные делишки, тогда, согласно принципу порочного круга, ему нечего особенно прибегать ко лжи. Мне сюда незачем соваться. Были бы расходы по розыску оплачены пусть хоть по фальшивому чеку, деньги получены — и меня это не касается.
Окружив костер, брат и парни о чем-то разговаривают. Женщины остаются безучастными. Мне чудится, что где-то, когда-то я уже видел точно такую сцену. Светящееся синим огнем поддувало, пробитое в брюхе железной бочки. Красный столб пламени, разбрасывая искры, взметается в черное небо. Холод проникает сквозь подошвы ботинок. Может быть, благодаря дамбе здесь затишье, но над головой слышится вой ветра. Звук напоминает свист включенного на полную мощь радиоприемника, который никак не настраивается на нужную волну. Бесчисленные сухие пальцы, перебирая ветви и раскачивая верхушки деревьев на холме, заставляют их стонать. Я определяю на глаз, как делит автобус фанерная перегородка с маленькой дверью, перед которой сидит Небритая морда. Она идет примерно от середины автобуса чуть ли не до сиденья водителя. Значит, там хватит места для дырявых дзабутонов. Сгибая и разгибая пальцы на ногах, стараюсь вызвать приток крови.
— Развлекаются там, за перегородкой?
— Нет, в своей машине я не разрешаю этого делать… — Зачерпывая шумовкой готовую лапшу и давая стечь с нее воде, Небритая морда искоса смотрит на меня испытующе. — Лучше этого не делать… на кой нужны эти бабы, особо те, которые в такое место забрались, чтобы заработать…
— Тогда, может, у вас какие-то другие развлечения?
— Помещение внутри сдаю внаем. Сейчас его ваш приятель снимает… а меня, стоит мне сучку увидеть, с души воротит… спрашивал у доктора — говорит, сахарная болезнь… когда здесь поблизости бродит такая сучка с течкой, я прямо убить ее готов… но человек — нельзя убивать… смеетесь?.. лучше бы я, когда помоложе был, занемог этой сахарной болезнью… не успел бы тогда дать ведьме свое имя… вот, возьмите яйца — эти крутые, эти нет… да и что толку женщинам сдавать, все равно этой банде платить надо, так что разницы никакой.
— И все же, интересное вы дельце придумали.
Грею руки о горячую, как огонь, миску с яйцами.
— Чем же интересно?.. хорошо еще, если до того, как придется убраться отсюда, смогу выплатить деньги за машину.
— У вас и машина своя?
— Занятие оказалось не таким прибыльным, как думалось. Есть такая штука, как правила уличного движения, верно? Или такая, как контроль за соблюдением правил уличного движения… и, хоть у тебя машина, это совсем не значит, что ты можешь остановиться где вздумал и заниматься своей торговлей.
— Дайте перец…
— Да вот хотя бы возьмите берег реки или берег моря — правила уличного движения на такие места не распространяются, а все равно ограничивают… а где бойко идет торговля, кто половчее, тот тебя и обштопает. Потом банда эта — попробуй не дай ей денег, она твою торговлю быстро прикончит.
— Ничего не поделаешь, к услугам тех или иных людей всегда приходится прибегать.
— Пока соберешься кого-то съесть — тебя сожрут с потрохами. И никто тебе не поможет, никакая банда. Хочу вам вот что сказать, и не потому, что он, похоже, ваш приятель… этот малый дела обделывать мастак, верно?.. и не то чтобы срывает с тебя последнюю шкуру, а берет точно, как с самого начала договорились… вот кончу выплачивать за машину и, если она дотянет до тех пор, поеду летом на какое-нибудь морское побережье, подальше от города — на жизнь себе заработаю…
Этот тип, выдававший себя за брата, говорил, что пытался найти здесь его следы, но безуспешно. Это же утверждали и управляющий торговой фирмы «Дайнэн», и молодой ее сотрудник Тасиро. И вот теперь собственными глазами увидев топливную базу М., собственными ногами походив по городу F., я тоже стал постепенно приходить к той же мысли. С городом F. его связывала только топливная база М. И это были самые обыкновенные, ничем не примечательные отношения оптовой фирмы и розничной базы. Естественно, поскольку отношения были самыми обыкновенными, появление на сцене брата не могло служить для отвода глаз, но почему же тогда человек, по работе никак с пропавшим не связанный, за исключением того, что был его шурином, тоже оказался связанным с городом F.? Может быть, опять не более чем одна из любимых этим типом случайностей?
