Эрик Сигал - Мужчина, женщина, ребенок
— Вот и прекрасно, — продолжила Шейла. — «Англо-американское отношение» желательно снабдить новым эпилогом. Остальное возражений не вызывает.
— Мне дьявольски повезло. Особенно если учесть, что именно благодаря этой книге меня пригласили в Гарвард. А как насчет «Общего рынка»?
— Видите ли… — Шейла медленно подыскивала слова, стараясь выразить свою мысль как можно тактичнее.
— Согласитесь, что даже сейчас, когда мы тут с вами беседуем, обстановка меняется. Притом некоторые ваши предсказания… как бы это поточнее сформулировать… явно не попали в цель.
— То есть, грубо говоря, я попросту сел в лужу. Например, насчет того, что Европейский парламент никогда не будет созван, и тому подобное. Словом, ясновидящий из меня никудышный.
Все это он произнес без тени досады и неожиданно добавил:
— А теперь разрешите задать вам очень серьезный вопрос.
— Какой?
— Что вам известно о ресторане под названием «Харвест»?
— Гм… по-моему, он вполне приличный.
— В таком случае, едем туда.
Марго наверняка сидит за своим всегдашним угловым столиком. Впрочем, не все ли равно? Ведь это в интересах дела.
К ланчу Гэвин приоделся. То есть надел поверх футболки полотняный пиджак. В ресторан они приехали довольно поздно. Большинство посетителей заканчивало десерт и кофе, а Марго, по-видимому, уже ушла.
Кембридж задыхался от удушливого июньского зноя. Поэтому вместо аперитива они заказали чай со льдом. В преддверии долгих редакционных препирательств разговор свелся к чисто светской болтовне.
— Над чем сейчас работает ваш муж?
— Ни над чем серьезным. Месяц на Кейп-Коде целиком отводится на чтение беллетристики.
— Как и подобает настоящему ученому. А я бы и рад подавить в себе страсть к сочинительству, но все еще одержим стремлением публиковать свои труды. У вас есть дети?
Этот, казалось бы, более чем безобидный светский вопрос грубо вытолкнул Шейлу из приятного состояния временной амнезии.
— Да, — помедлив какую-то долю секунды, отозвалась она. — Двое. Две девочки — девять и двенадцать лет. А у вас?
— Тоже двое. Совсем взрослые. Сын на медицинском факультете в Оксфорде. Джемма пока еще дома с моей бывшей женой, но нынче осенью собирается прослушать курс чего-то вроде сравнительной литературы в Лондонском университете. Вряд ли они сильно скучают по своему отцу, но мне их очень не хватает.
— Но ведь по линии Госдепартамента вам приходится часто бывать в Англии?
— Только от случая к случаю, да и то всего лишь на денек-другой. Я им звоню по телефону, но всякий раз оказывается, что они безумно заняты. Я думаю, что пропаганда моей жены сыграла свою роль.
— Вы с ней в очень плохих отношениях? Простите. Мне, наверное, не следовало это спрашивать.
— Да нет, почему. Мы в чрезвычайно скверных отношениях. Она так и не простила мне отъезд в Штаты. Не то чтобы ей не нравилась Америка, она там вообще ни разу не была. Просто она принципиальный противник утечки британских мозгов. Заставив меня выбирать между собой и Гарвардом — и, разумеется, никак не ожидая, что я предпочту ей университет — она с тех пор испытывает ко мне некоторую неприязнь. Я все еще ее люблю — если это имеет какое-нибудь значение. И тоскую по детям. Впрочем, я, кажется, повторяюсь. Простите. Я наверно наскучил вам болтовней о своих семейных делах.
Он глянул на Шейлу. По ней совсем не было видно, что ей так уж безумно скучно, но ему очень хотелось произвести хорошее впечатление на эту умную и привлекательную женщину.
— Вы мне нисколько не наскучили, — возразила она, искренне радуясь возможности обсуждать не свои, а чьи-то чужие семейные проблемы. — Вам очень тяжело?
Казалось, вопрос Шейлы застал его врасплох.
— Разве это заметно?
— Конечно, нет, — поспешно сказала она, — да и вообще с моей стороны бестактно задавать подобные вопросы.
— Нет, не бестактно. Просто незачем.
Тут пришел ее черед удивиться.
— Я вас не понимаю, — сказала она.
— Вы достаточно проницательны, чтобы все понять, не задавая вопросов. Наверняка уже к середине моего монолога вам стало ясно, что мое самолюбие, скажем так, слегка уязвлено. В противном случае чего ради я стал бы распространяться на эту тему, когда у нас и без того найдется о чем поговорить.
Шейла не знала, что ответить. Странным образом она была польщена. Она никогда не считала себя способной видеть насквозь кого-либо, кроме детей и мужа. Но Гэвин явно старался к ней подольститься. Недаром он слывет дамским угодником.
Когда она хотела вынуть из сумки кредитную карточку, он накрыл ее руку ладонью.
— Что это вы собираетесь делать?
— Как что? Платить за ланч. Все расходы за счет издательства.
— Прошу вас, перестаньте. Мы всего лишь обсуждали мои семейные неурядицы.
— Нет, это был деловой ланч, и прошу вас не мешать мне предъявить счет Издательству. Трата представительских придает мне вес в собственных глазах.
Она высвободила руку, нашла кредитную карточку, подозвала официанта и расплатилась.
— Благодарю вас, Шейла, — с улыбкой сказал он. — Вы всегда так твердо стоите на своем?
— Нет, только когда дело касается моих служебных обязанностей.
К половине шестого они тщательно проработали четыре главы, отметив на полях места, требующие переделки или по крайней мере уточнений и новой редактуры. Шейла постепенно начала уставать.
— Простите, Гэвин, — сказала она, с трудом подавляя зевок, — но мне предстоит долгий путь на Кейп-Код. Я прочитаю оставшиеся главы, отдам ксерокопировать страницы, которые желательно переделать, и пришлю их вам в Вашингтон.
Глянув на нее сквозь бифокальные очки, он спросил:
— Вам обязательно надо ехать?
— Меня ждут дома. К тому же главное мы сделали — познакомились и пришли к согласию насчет нового издания двух книг.
— Да, — подтвердил Гэвин. — Мне было очень приятно с вами познакомиться.
Она собрала бумаги и положила их в папку с молнией.
— Шейла. — Он встал и теперь смотрел на нее с высоты своего роста. — Поскольку издательство «Гарвард Юниверсити Пресс» так щедро оплатило мой ланч, я хотел бы ответить любезностью и пригласить вас пообедать.
Шейла подняла глаза. Он ей все больше нравился — даже не столько своей привлекательной внешностью, сколько манерой — терпением, доброжелательностью и ироничностью без тени цинизма.
— Мне правда пора домой, — возразила она, стараясь, чтобы ее слова звучали не слишком категорически.
— Меня ждет муж и дети.
— Так позвоните им. В конце концов, мы могли бы обсудить еще кое-какие вопросы.
Она на секунду замялась. И в самом деле, стоит ли торопиться на минное поле, которое она некогда называла своим домом?
— Пожалуй, я могу остаться ночевать у своей подруги в Кембридже.
— Замечательно. Позвоните домой прямо сейчас, а я забегу в кабинет Эвелины и закажу столик.
Оставшись одна, Шейла набрала номер Марго.
— Милочка, ты опять в Кембридже? Дома большие неприятности?
— Да нет, мне надо было поработать в Издательстве. Ты не возражаешь, если я у тебя переночую? Я позвоню тебе попозже.
— Чудесно! Хэл со своими детьми уехал на рыбалку. Наверняка ничего не поймают, кроме тунца, который я дала им с собой. Мы сможем отлично провести время вдвоем — как в добрые старые времена в Джослине. Хочешь, пообедаем вместе?
— Нет, у меня еще много работы.
— Тогда решено. Ты остаешься. Я суну в холодильник бутылку вина. Вот будет здорово!
Затем Шейла позвонила Роберту. Он не мог скрыть огорчение.
— А как быть с девочками? — жалобно спросил он.
— Но ведь ты же дома. Одну ночь они могут обойтись без меня.
— Да, но я не могу обойтись без тебя, — возразил он.
Тускло освещенный зал был полон — студенческие парочки и шумные итальянские семейства.
Гэвин и Шейла занялись светской беседой.
— Я вижу, вы любите свою работу, — заметил Гэвин.
— Очень люблю, — согласилась Шейла.
— Вы настоящий мастер своего дела. Редко можно встретить редактора, который при виде идиотских суждений автора не пытается укрыться за робкими отговорками.
— Расскажите мне о Вашингтоне, — сказала она.
— Лучше расскажите мне побольше о себе, — возразил он.
— Я и так уже все вам рассказала. По сравнению с вашей моя жизнь ничем не примечательна.
Опять она старается перевести разговор на него. Навряд ли я так уж очарователен, сказал он себе. Однако все равно приятно встретить, наконец, человека, который действительно способен не поддаться искушению поговорить о себе.
— Вы часто видитесь с президентом? — спросила она.
— Такого персонажа просто-напросто не существует в природе. За редким исключением в Овальном кабинете восседают одетые по последней моде актеры, которые читают речи, составленные для них целой командой спичрайтеров, к числу коих принадлежу и я. Откровенно говоря, человек, ныне занимающий пост президента, больше всего напоминает коротышку-робота из «Звездных войн».
