Хендерсон, король дождя - Беллоу Сол
Это было самое малое, чем я мог их отблагодарить. Смотрите, что для меня сделала королева Виллатале: поняла мой характер, открыла во мне и для меня жажду жизни. По всей видимости, арневи — и в этом они не были исключением из правил — развивались неравномерно. Им далась высшая мудрость жизни, но когда дело дошло до лягушек, они оказались беспомощными. У евреев был Иегова, но они потерпели поражение от своих врагов, потому что запретили себе воевать в субботу. Все зависит от системы ценностей. Ценностей! А где, я вас спрашиваю, объективная действительность? Взять меня: я умирал от тоски, будучи объективно счастлив. Наше сотрудничество станет примером взаимной выручки. Там, где арневи ведут себя иррационально, я приду им на помощь, а там, где я сам поступаю противно всякой логике, они помогут мне.
Вышла продолговатая луна и медленно покатилась на восток, оставляя за собой волнистый след из перисто-кучевых облаков. Это дало мне возможность по степени крутизны определить высоту близлежащих гор — что-то около десяти тысяч футов. Вечерний воздух принял зеленоватый оттенок. Тростник стал ещё больше походить на перья.
— Принц, — сказал я Итело, — я намерен разделаться с этими тварями в цистерне. К вам это не имеет отношения. Вы не обязаны выражать своё мнение на этот счёт, каким бы оно ни было. Я сделаю это на свой страх и риск.
— О, миста Хендерсон, вы — необыкновенный человек. Только не увлекайтесь, сэр.
— Ха-ха, принц. Извините меня, но здесь вы неправы. Мне никогда не удаётся чего-либо добиться, пока я не увлекусь. Но все будет в лучшем виде. Не беспокойтесь.
После этого он наконец-то оставил нас одних, и мы с Ромилайу поужинали — главным образом холодными лепёшками из ямса и морскими сухарями, плюс несколько витаминных таблеток. Кроме того, я хлебнул глоток-другой виски, прежде чем сказать:
— Давай, Ромилайу, сходим к цистерне, посмотрим на неё при лунном свете.
Эти паршивцы хорошо устроились! Говорят, воздух — последняя обитель души, но, если говорить об ощущениях, то, по-моему, нет лучшей среды, чем вода. Так что лягушки вовсю наслаждались жизнью, в то время как мы с Ромилайу нещадно потели и задыхались.
Я поводил над водой фонариком. При других обстоятельствах моё отношение к этим безвредным существам было бы нейтральным или даже положительным. В сущности, я против них ничего не имел.
— Почему вы смеётесь, сэр?
— Правда? А я и не заметил. Да вот, думал, здешние лягушки — первоклассные певцы. У нас в штате Коннектикут в основном слышишь куропаток, которые к тому же басят. Знаешь, Ромилайу, я и сам много чего могу исполнить. Например, «Agnus Dei»[6] Моцарта. Ей-Богу! Там говорится о скорби. Бедные маленькие ублюдки имеют все основания скорбеть: фортуна явно повернулась к ним спиной.
Я сказал «бедные маленькие ублюдки», но на самом деле я ликовал в предвкушении их кончины. Мы ненавидим убивать, но иногда это — единственный выход. Мне было бесконечно жаль коров, и я был на стороне людей — на все сто процентов.
В то же время я не мог не сознавать неравенства сил. С одной стороны — эти безобидные существа, все равно что рыбы. Разве они виноваты в том, что угодили к арневи? А с другой — трижды миллионер ростом шесть футов и весом двести тридцать фунтов, видный член общества, бывший боевой офицер, удостоенный «Пурпурного сердца» и других побрякушек. Но ведь и моей вины в этом нет, верно? В то же время не умолчим о том, что в моей жизни уже было несколько прискорбных эпизодов с животными — в полном согласии с предсказанием пророка Даниила, от власти которого я так и не смог освободиться: «Тебя отлучат от людей, и обитание твоё будет с полевыми зверями». Если не считать свиней, к которым я имел законное отношение как свиновод, совсем недавно я столкнулся с неким зверьком, и этот инцидент стал несмываемым пятном на моей совести. В канун истребления лягушек перед моим мысленным взором возник этот зверёк, кот, и вот почему.
Я уже говорил о капитальном ремонте, который Лили учинила во флигеле, прежде чем сдать его квартирантам — учителю математики и его жене. В доме не было теплоизоляции; от жильцов пошли жалобы, и я их выселил. Вот из-за их-то кота у нас с Лили и вышел скандал, повлекший за собой кончину мисс Ленокс. Кот был молодой, дымчатый, серый с коричневым.
Жильцы дважды являлись к нам домой, чтобы обсудить вопрос об отоплении. Я делал вид, будто знать ничего не знаю, но с интересом следил за развитием событий, затаившись на втором этаже и прислушиваясь к голосам в гостиной. Лили пыталась их умиротворить. В первый раз, когда они явились, я сказал ей:
— Это твоя головная боль, а не моя. Я не собирался пускать сюда чужих.
Да и какие у них претензии? Им не нравится соседство со свиньями? Видел я выражение их лиц! Ты тоже хороша. Отремонтировала второй дом, в то время как и в одном-то не можешь навести порядок!
Во второй и последний раз они явились — я видел их из окна спальни — в сопровождении дымчатого кота. Внизу начались дебаты. Мне надоело, я затопал ногой о пол спальни, а потом вышел на лестничную площадку и заорал:
— Убирайтесь, и чтобы ноги вашей не было на моей территории!
Они убрались, но оставили кота, а зачем мне нужно, чтобы в моей усадьбе жил и дичал кот? Однажды нам уже пришлось пять лет терпеть присутствие такого кота. Он задирал наших собственных котов на скотном дворе, наносил им гнойные раны и выцарапывал глаза. Я пытался разделаться с ним при помощи отравленной рыбы и дымовых шашек, часами ползая в лесу на коленях возле его убежища.
— Если и этот одичает, ты горько пожалеешь, — пригрозил я Лили.
— Хозяева за ним вернутся.
— Не верю. А ты не представляешь, что такое одичавшая кошка. С рысью — и то легче справиться.
У нас на ферме был наёмный работник по фамилии Хэннок. Я пошёл к нему в амбар — стоял конец осени, и он убирал на хранение яблоки, отгребая в сторону опадки, чтобы скормить свиньям. Я спросил:
— Где этот чёртов кот, которого бросили жильцы?
— С ним никаких хлопот, мистер Хендерсон, — ответил Хэннок. — Славный котяра!
— Вам заплатили, чтобы вы за ним присматривали?
Он побоялся сказать правду и мотнул головой. На самом деле ему дали две бутылки виски и коробку сухого молока «Старлак».
— Нет, мистер Хендерсон, мне никто не платил, но я не прочь. С ним никаких хлопот.
— Я не потерплю у себя в усадьбе брошенных животных, — отрезал я и пошёл прочь, покрикивая:
— Минни, Минни, Минни!
В конце концов кот оказался у меня в руках. Даже не оказал сопротивления, когда я взял его за шкирку и отнёс на чердак, где и запер, а сам отправил заказное письмо хозяевам. Я дал им срок до четырех часов следующего дня, пригрозив, что по истечении этого времени с котом будет покончено.
Я показал Лили квитанцию и признался, что кот у меня в плену. Она пыталась повлиять на меня, даже вышла к обеду расфуфыренная и обсыпанная пудрой. Однако от меня не укрылась лёгкая дрожь её губ, и я понял, что она попытается меня урезонить.
— В чем дело, дорогая? Ты совсем не ешь.
Обычно она лопала будь здоров; официанты в ресторане сказали мне, что никогда не видели даму с таким аппетитом. Ей ничего не стоит умять пару огромных бифштексов и запить шестью бутылками пива. Я горжусь её способностями.
— Ты тоже не проглотил ни крошки.
— Это потому, что у меня тяжко на душе.
— Малыш, ну не надо так! — взмолилась Лили.
Я не поделился с ней своими планами, но в 3 часа 59 минут следующего дня поднялся на чердак, чтобы привести приговор в исполнение. Я взял с собой хозяйственную сумку, в которую спрятал револьвер. В маленькой, оклеенной обоями комнате под самой крышей было достаточно света. Увидев меня, кот прижался к стене, выгнул спину и ощетинился. В тесном помещении желательно было ограничиться одним выстрелом. Книга о Панчо Вилье познакомила меня с мексиканским искусством меткой стрельбы. Суть заключается в том, чтобы придерживать дуло указательным пальцем, а средним нажимать на спуск. Я метил коту в середину лба, но, очевидно, душа моя не лежала к убийству — иначе чем объяснить, что я промахнулся на расстоянии восьми футов? Тогда я рванул дверь, и кот вихрем вымелся наружу. На лестнице, вытянув прекрасную шею, с белым от ужаса лицом стояла Лили. Выстрел в доме для неё означал только одно — он напомнил ей самоубийство отца. Я и сам ещё не оправился от шока.
