Джеймс Боуэн - Уличный кот по имени Боб. Как человек и кот обрели надежду на улицах Лондона
Десяток магазинов спустя настроение у меня совсем упало. Я не знал, сколько времени прошло с тех пор, как Боб сбежал. Хотелось надеяться, что не так много. Мне казалось, что все происходит, как в замедленной съемке, что я действую недостаточно быстро. И я уже был готов сдаться.
Пройдя еще метров двести, я оказался перед боковой улицей, ведущей на Пикадилли. Отсюда Боб мог пойти куда угодно: на Мэйфэр, к Сент-Джеймсскому дворцу или на Хей-маркет. Шансов найти его там у меня практически не было.
Я почти смирился с тем, что поиски ни к чему не приведут, и собрался свернуть на боковую улицу, но сперва решил-таки попытать счастья в магазине женской одежды. Продавцы были чем-то явно озадачены и все время оглядывались в сторону подсобки. Как только они увидели меня и услышали слово «кот», их лица прояснились.
— Рыжий? — уточнила одна из девушек.
— Да, рыжий, в шлейке и с поводком.
— Он вон там сидит… — Она кивнула в дальний конец магазина, приглашая меня внутрь и закрывая дверь. — Мы не хотели, чтобы он сбежал, — пояснила девушка. — Увидели поводок и поняли, что у него есть хозяева.
Меня подвели к открытым шкафам, заполненным модной одеждой. Я мельком бросил взгляд на цены. Да, чтобы купить самую дешевую вещь в этом магазине, мне придется отдать свой месячный заработок! Но мысли о деньгах испарились, когда в углу одного из шкафов я увидел свернувшегося клубком Боба.
Поскольку паника отступила, я задался вопросом: а что, если кот хотел от меня сбежать? Может, ему надоело со мной жить? Или он разочаровался в своем хозяине? Подходя к рыжему, я приготовился к тому, что он опять сорвется с места и пустится наутек. Но он этого не сделал.
— Эй, Боб, это я, — чуть слышно прошептал я, после чего он запрыгнул мне на руки.
А когда он замурлыкал и начал тереться об меня головой, все мысли о запланированном бегстве исчезли, как их и не было.
— Ты так меня напугал, друг, — сказал я, поглаживая кота. — Я думал, что больше тебя не увижу.
Обернувшись, я заметил стоящих рядом продавцов. У одной из девушек глаза были на мокром месте.
— Я так рада, что вы его нашли, — сказала она. — У вас очаровательный кот. А мы уже начали думать, что с ним делать, если хозяин не придет…
Она подошла поближе и погладила Боба. Мы поболтали еще пару минут, пока девушки готовили магазин к закрытию.
— Пока, Боб! — сказали они, когда мы с котом вышли на улицу, чтобы смешаться с толпой, следующей на площадь Пикадилли.
Рыжий снова устроился у меня на плечах — судя по всему, там он чувствовал себя в безопасности.
Вернувшись к музею, я с удивлением обнаружил, что с моей гитарой ничего не случилось. Может, за вещами приглядел охранник или кто-нибудь из службы защиты общественного порядка… В тот день рядом с нами дежурила патрульная машина. Обычно полицейские и люди из службы защиты общественного порядка обожали Боба. Среди патрульных он тоже пользовался популярностью. В общем, я понятия не имел, какого доброго самаритянина мне стоило благодарить за сохранность инструмента, да и не слишком это меня волновало в тот момент, признаюсь честно. Я просто радовался, что нашел своего кота.
Поскольку ни о какой работе после случившегося я и думать не мог, я принялся торопливо собирать вещи. Да, денег в тот день мы почти не собрали, но я не переживал. По дороге на автобус мы зашли в ближайший торговый центр, где я купил специальное крепление на ремень, к которому прицепил поводок Боба. Все, теперь он никуда от меня не денется. Когда мы сели в автобус, кот, вместо того чтобы как обычно устроиться на соседнем сиденье, забрался ко мне на колени. Да, порой я с трудом понимал своего рыжего друга, но временами точно знал, о чем он думает. И это был как раз такой случай. Мы вместе, и ни один из нас не хотел, чтобы что-то менялось.
Глава 10
Санта-Лапкус
Несколько дней после случившегося на площади Пикадилли мы с Бобом цеплялись друг за друга, как выжившие после кораблекрушения в спасательной шлюпке посреди бурного моря. Побег рыжего каждого из нас заставил порядком понервничать.
Для меня он стал еще и поводом в очередной раз задуматься о нашей дружбе. Помнится, в том магазине я на секунду предположил, что кот был бы не против слегка от меня отдалиться. Хотя в глубине души я знал, что захоти Боб вернуться на улицу — или туда, откуда пришел, — я не смог бы, да и не стал бы, ему мешать.
Но что мне делать, если в рыжем проснется тяга к вольной жизни? Я решил, что, случись нечто подобное и у меня получится поймать его до того, как он исчезнет, я пристрою его в приличный кошачий приют. Я не хотел быть тюремщиком. Кот за несколько месяцев стал мне верным другом, и я считал, что не имею права ограничивать его свободу. Он этого не заслуживал.
К счастью, до этого и не дошло.
Пару раз после злополучной встречи со страшным промоутером Боб отказывался выходить со мной на работу. Когда я утром доставал шлейку, кот прятался за диваном или скрывался под столом, всем своим видом демонстрируя, что сегодня он не в настроении покидать квартиру. И любимую батарею.
Я не настаивал. Но такое случалось нечасто.
Обычно он был рад сопровождать меня.
Правда, я заметил легкие перемены в его поведении. Теперь рыжий внимательнее следил за мной, старался держаться как можно ближе, но, с другой стороны, вел себя гораздо спокойнее.
А еще Боб стал меньше бояться толпы. Возможно, это было связано с тем, что теперь поводок был все время пристегнут к моему поясу и я не отпускал его ни на миг, пока мы находились на улице. Думаю, он чувствовал, что мы стали ближе. Наша связь подверглась испытанию и выдержала его. Теперь мне казалось, что Боб сильнее, чем прежде, хочет быть рядом со мной.
Конечно, жизнь не превратилась в корзинку с фруктами: если работаешь на улицах Лондона, время от времени тебе что-то да угрожает. После столкновения с человеком в нелепом надувном костюме прошло несколько недель, мы вернулись на Ковент-Гарден и обнаружили там труппу уличных артистов на гигантских ходулях. В соответствии с традициями старой французской школы, лица у них были ярко раскрашены. И выглядели они пугающе…
Когда артисты на ходулях подошли к нам, Боб перепугался и прижался ко мне; я пытался сосредоточиться на мелодии, но кот мешал мне играть, постоянно ударяя хвостом по грифу гитары.
— Боб, прекрати, — пробормотал я, извиняясь перед прохожими, остановившимися, чтобы послушать песню.
К счастью, они решили, что поведение кота — часть представления, и даже посчитали это забавным. Вот только мне от этого играть легче не стало. Да, мой рыжий друг был кем угодно, только не паинькой.
Вскоре после того, как фигуры на ходулях скрылись из виду, к Бобу вернулась его обычная невозмутимость. Он взял себя в руки и вернулся в чехол, дав мне понять, что теперь я могу спокойно работать. Судя по всему, кот воспринимал меня как спасательный круг. И я был рад, что доказал ему свою надежность.
Приближалось Рождество 2007 года; мы с Бобом были вместе почти двенадцать месяцев, и в нашей жизни появилось нечто вроде рутины. Каждое утро я встречал его на кухне возле миски, где он терпеливо ждал, пока я приготовлю завтрак. Слопав порцию корма, Боб приступал к умыванию, тщательно облизывал лапки и мордочку. Он по-прежнему отказывался воспринимать лоток в качестве туалета, поэтому прогулка до ближайших кустов стала нашим утренним ритуалом. Обычно я спускался вниз вместе с ним, но иногда отпускал его одного. Сделав дела, он без проблем возвращался домой. После этого я собирал рюкзак, упаковывал гитару в чехол, и мы отправлялись на работу.
До главного праздника оставалось всего ничего: Ковент-Гарден оживленно бурлила с утра и до позднего вечера. А Боб получал все больше подарков и угощений. Надо сказать, что у многих с самых первых дней вошло в привычку радовать кота маленькими сувенирами.
Первой стала дама среднего возраста, работавшая в офисе неподалеку от Джеймс-стрит; она взяла за правило останавливаться и болтать с нами практически каждый день. Много лет назад у нее тоже был рыжий кот, и Боб, по словам дамы, напоминал ей о любимом питомце.
Однажды вечером она подошла к нам с широкой улыбкой на лице и красивым пакетом из дорогого зоомагазина в руках.
— Надеюсь, вы не против того, что я купила Бобу подарок, — сказала она.
— Нет, конечно, — улыбнулся я.
— Ничего особенного. — С этими словами она достала маленькую плюшевую мышку. — Там внутри кошачья мята. Совсем чуть-чуть, так что не волнуйтесь.
Я не знал, что ей ответить. В конце концов, кошачья мята для кошек — что-то вроде наркотика. Я читал о том, что иногда от нее они сходят с ума. Не хватало еще, чтобы мой кот стал наркоманом! Достаточно того, что я пытался избавиться от зависимости.
Но расстраивать даму тоже не хотелось… Она постояла немного с нами, любуясь тем, как Боб играет с мышкой, а потом поспешила домой.
