Чарльз Буковски - Макулатура
— Ну, Билли, ты космический пришелец?
— А? — спросил он.
— Вот видишь, видишь! — сказал я Синди. Билли повернулся к ней.
— Ты поверишь этому полоумному?
— Конечно нет, Билли. Ну давай, кончай его!
— Сейчас, детка.
Билли двинулся ко мне. Но тут в комнате вспыхнул малиновый свет, и перед нами возникла Джинни Нитро.
— Джинни, — сказал Билли, — я…
— Заткнись, паскудник, — сказала Джинни.
— Что за чертовщина тут творится? — спросила Синди и начала одеваться.
Билли по-прежнему стоял голый, как дурак.
— Паскудник, — продолжала Джинни, — сказала тебе: никакого братания с людьми!
— Детка, я не удержался, меня разобрало. Сижу как-то вечером в баре, и входит эта цыпа.
— Был приказ: Никакого Секса С Землянами!
— Джинни, ты же знаешь, кроме тебя мне никто не нужен. Ты просто была занята и прочее…
— Ты доигрался, Билли! — Она направила на него правую руку.
— Нет, Джинни, нет!
Вспыхнул малиновый свет, и Билли мгновенно превратился в волосатую змею с одним мокрым глазом. Извиваясь, он быстро пополз по полу. Снова Джинни показала на него правой рукой, снова вспышка и грохот, и гость из космоса Билли исчез.
— Я не верю своим глазам! — сказала Синди.
— Да, — сказал я, — понимаю. Тогда Джинни повернулась ко мне.
— Не забывай, Билейн, ты избран служить нашему Делу, Делу Зароса.
— Да, — сказал я, — не забуду.
Затем третья вспышка, и Джинни исчезла.
Синди уже была полностью одета, но не могла прийти в себя.
— Я не верю своим глазам.
— Малютка, Джек нанял меня, чтобы разгрести твою грязь, и я это сделал.
— Я хочу уйти отсюда! — сказала она.
— Ступай. И не забудь, что тут у меня заснято. Будь паинькой, иначе отдам это Джеку.
— Ладно, — вздохнула она, — твоя взяла.
— Я лучший детектив в Лос-Анджелесе. Теперь ты это поняла.
— Слушай, Билейн, я могу тебе кое-что дать за эту кассету.
— А?
— Ты знаешь, о чем я.
— Нет-нет, Синди, меня ты не купишь. Но молодец, что предложила.
— Ну и черт с тобой, толстый! — сказала она. Она повернулась и пошла к двери. Я смотрел, как движутся изумительные ягодицы.
— Синди! — сказал я. — Подожди минуту! Она обернулась с улыбкой.
— Да?
— Нет, ничего. Ступай…
И она вышла за дверь. Я отправился в ванную и там облегчился — я имею в виду не кишечник.
Но работу я сделал профессионально. Распутано еще одно дело.
37
На другой день у себя в кабинете я набрал номер Джека Басса.
— Ты все еще хочешь развестись с ней, Джек?
— Не знаю. У тебя на нее что-нибудь есть?
— Скажем так. Два джентльмена, имевшие с ней контакт, теперь мертвы.
— Контакт? Да что за контакт, черт возьми?
— Послушай, Джек, оба парня умерли: там был француз и космический пришелец.
— Космический пришелец? Что за хреновину ты несешь?
— Не хреновину, Джек. К нам вторглись несколько космических пришельцев с Зароса. С одним она познакомилась в баре. Малый с приличным прибором.
— Так он умер?
— Да, я же говорю — и он, и француз.
— Ты убиваешь людей?
— Джек, этих ребят нет. Синди больше баловать не будет. Можешь быть спокоен.
— Почем я знаю, что она больше не будет баловать?
— Не беспокойся. У меня на нее прихватка. Баловать не будет.
— Ты что-то снял на пленку, и она не хочет, чтобы я это видел, так?
— Может быть, так, может быть, нет. Скажем просто: я могу ее прижать, если забалует.
— Но я хочу, чтобы она была со мной ради меня, а не из-за какого-то шантажа.
— Шантаж, монтаж, Джек, больше она баловать не будет. Я убрал ее знакомых, и она не будет спускать штанишки. Чего ты еще хочешь? Может быть, она тебя даже полюбит. Дай ей шанс исправиться. Молодая, захотелось оттянуться, какого черта?
— С космическим пришельцем?
— Будь доволен. Никто не узнает, кем он был. Этого почти как бы не было.
— Но было же. Говоришь, с приличным прибором? А что, очень большой?
— Трудно сказать. Он был занят…
— И ты смотрел?
— Я это прекратил.
— А француз? Он тоже с хорошим прибором?
— Джек, оба парня мертвы. Забудь об этом. Через пару дней ты получишь мой счет по почте.
— Что-то в этом не совсем мне нравится.
— Она больше не забалует, Джек.
— А если?
— Никаких «если» — она знает, что я прищемлю ей хвост.
— Опять ты за свое. Ты ее не трахал, скажи?
— Джек, Джек, Джек, прошу тебя! Я профессионал.
— А эти мужики умерли? Откуда мне знать?
— Джек, ты поймешь по ее поведению. И кончай дергаться. Тебе ничего больше не надо распутать? Я лучший сыщик в Лос-Анджелесе.
— Сейчас пока нечего.
— Ладно, Джек, всего хорошего.
— Пока, пока…
Я положил трубку.
Я выдвинул ящик стола и достал водку; врезал. Все путем. Теперь осталось только найти Красного Воробья. И как-нибудь отвязаться от космических пришельцев. И от Леди Смерти.
Я еще врезал водки. И позволил себе расслабиться. На время.
38
Потом я позвонил Джону Бартону. Он был хозяином полиграфической компании на севере.
— Джон, это Билейн…
— Рад слышать вас, Ник. Как продвигается дело?
— Не особенно, Джон. Мне нужна дополнительная информация об этом Красном Воробье.
— Мы хотим сделать Красного Воробья эмблемой нашей компании. Сделать его популярным. Но прошел слух, что где-то есть еще другой Красный Воробей. Нам надо выяснить, так ли это.
— И это все, на чем вы основываетесь?
— Да… ну, может, еще… какое-то предчувствие…
— Вы когда-нибудь видели этого Красного Воробья?
— Я слышал, что он был замечен.
— Вы слышали? Где вы слышали?
— Источники секретные. Я не могу их раскрывать.
— Допустим, я найду птицу. Что мне с ней делать? Посадить в клетку?
— Нет, просто представьте мне убедительные доказательства. Чтобы удовлетворить мое любопытство.
— А если я не смогу найти птицу?
— Если она есть, вы ее найдете. Я верю в вас.
— Слушайте, это самое мутное дело, с каким мне приходилось сталкиваться.
— Я всегда внушал людям, что вы великий детектив. Вы это докажете. Вы найдете Красного Воробья.
— Хорошо, Джон. Я займусь этим. Но я уже не юноша. Я просыпаюсь усталым. Хватка у меня уже не та.
— Вы в расцвете сил. Вы справитесь.
— Хорошо, Джон, попробую…
— Прекрасно!
Я положил трубку. Так, понятно. Но с чего я начну?
Я решил, что с ближайшего бара.
Было часа 3 дня. Я нашел свободный табурет и сел. Подошел бармен. Какой-то неприкаянный. У него не было век. А на ногтях нарисованы маленькие зеленые крестики. Псих какой-то. Никуда от них не денешься. Мир по большей части безумен. А там, где не безумен, — зол. А где не зол и не безумен, — просто глуп. Никаких шансов. Никакого выбора. Крепись и жди конца. Тяжелая работа. Тяжелее не придумаешь. Я заставил себя поглядеть на бармена.
— Шотландского с водой, — сказал я. Он ни с места.
— Шотландского с водой, — повторил я.
— А, — сказал он. И засеменил прочь.
Я увидел, как она вошла, краем глаза. Почему говорят «краем глаза»? У глаза нет краев. Словом, я увидел, что она вошла. Старая подруга. Села справа от меня.
— Привет, растяпа, — сказала она. — Угостишь?
— Конечно, крошка. Это была Леди Смерть.
— Эй! — крикнул я бармену. — Сделай два!
— А? — сказал он.
— Пожалуйста, два шотландских с водой.
— А, ладно, — сказал он.
— Что поделываешь, толстяк? — спросила Леди.
— Распутываю дела, как всегда.
— То есть медленно или безрезультатно.
— Нет, крошка, нет, понимаешь, я лучший сыщик в Лос-Анджелесе.
— Тоже не бог весть что.
— Да уж потрудней, чем масло левой рукой сбивать.
— Не похабничай со мной, толстяк, или я тебя вывинчу, как лампочку.
— Извини, крошка, нервы. Надо выпить. А бармен уже ставил перед нами стаканы.
— Что у тебя с веками? — спросила его Леди.
— Газовая колонка утром взорвалась…
— Как же ты будешь спать сегодня?
— Обмотаю голову полотенцем.
— А сейчас не можешь? — спросил я.
— Зачем? — спросил он.
— Да так… — Я заплатил за виски. Я поднял стакан. Леди подняла свой.
— Будем здоровы, — сказала Леди.
— Будем, — сказал я. Мы чокнулись и выпили. Я заказал по второму…
Мы просидели минут 30, прежде чем вошел новый посетитель. Тоже женщина. Она вошла и села на табурет слева от меня. Две женщины — это значит вдвое больше неприятностей, чем одна женщина. Теперь неприятности у меня были с обеих сторон. А я посередке. В пролете.
