Роберто Боланьо - Далекая звезда
На протяжении долгого времени Бибьяно втайне, со многими предосторожностями захаживал в этот заброшенный раздел библиотеки. Вскоре он убедился, что раздел постоянно пополняется новыми (зачастую удручающими) поступлениями. Были дни, когда Бибьяно решил, что у него в руках ключ к разгадке тайны, что он может найти исчезнувшего Карлоса Видера, но (как он сам признается в письме) ему стало страшно, и его дальнейшие шаги были столь робкими и благоразумными, что больше походили на полное бездействие. Он хотел найти Видера, хотел взглянуть на него, но не хотел, чтобы Видер заметил его. В страшнейшем из своих кошмаров он видел, что как-то ночью Видер находит его. Наконец Бибьяно победил свои страхи и взял абонемент на ежедневное посещение библиотеки. Видер не появлялся. Бибьяно решил обратиться к консультанту, старичку, чьим самым большим развлечением был сбор сведений о жизни и приключениях всех чилийских писателей, изданных и неизданных. Он и рассказал Бибьяно, что архив Видера пополняет, как правило, его отец, пенсионер из Винья-дель-Мар, которому автор по почте присылает свои произведения. Сделав это открытие, Бибьяно продолжал рыться в архиве Видера и пришел к заключению, что отдельные авторы, которых он поначалу счел еще одной ипостасью Видера, скрывающейся за вымышленной фамилией, на самом деле вовсе не пустые псевдонимы: это реально существующие писатели, возможно, и пишущие под чужим именем, но к Видеру отношения не имеющие. То ли Видер вводил отца в заблуждение, подсовывая ему произведения, его перу не принадлежащие, то ли отец обманывал сам себя, приписывая сыну чужие творения. Напрашивался весьма грустный и зловещий вывод (промежуточный, но почти окончательный, поясняет Бибьяно), и в дальнейшем, во имя сохранения собственного душевного равновесия и физического здоровья, Бибьяно старался отслеживать путь Видера, держась на расстоянии, не пытаясь впредь подойти к нему вплотную.
Возможностей хватало. Легенда о Видере пенной шапкой разрасталась в определенных литературных кругах. Говорили, что он примкнул к ордену Креста и Розы,[38] что группа последователей Жозефа Пеладана[39] предпринимала попытку войти с ним в контакт, что внимательное прочтение нескольких страниц из «Amphithéâtre des sciences mortes»[40] предвещает его обращение к «искусству и политике страны дальнего юга». Говорили, что он живет затворником в имении женщины много старше его, посвящая себя чтению и фотографии. Говорили, что он изредка наведывается (никого заранее не предупреждая) в салон ультраправой художницы Ребекки Вивар Виванко, более известной под псевдонимом мадам ВВ (она считала Пиночета и его военных мягкотелыми слабаками, которые рано или поздно сдадут республику христианским демократам), инициатора создания коммун для артистов, художников и солдат в провинции Айсен, промотавшей одно из самых древних фамильных состояний Чили и в середине восьмидесятых закончившей свои дни в доме для умалишенных (в череде ее странных творений выделяются дизайн новой униформы для Вооруженных сил и двадцатиминутная музыкальная поэма, которую, согласно ее замыслу, должны были исполнять достигшие пятнадцатилетия подростки во время обряда инициации, то есть посвящения во взрослую жизнь. Задуманную мадам ВВ церемонию, в зависимости от даты рождения, расположения планет и т. п., следовало проводить в пустынях севера, в снегах Кордильеры или в сумрачных южных лесах). В конце 1977 года появилась стратегическая военная игра (так называемая wargame) о войне в Тихом океане. Несмотря на более чем скромную рекламную кампанию, она кое-как пробралась на только-только зарождающийся национальный рынок. Как утверждают посвященные (и Бибьяно О'Райян не отрицает справедливости их догадок), ее автором был Карлос Видер. Военная игра, разделенная на 15-летние периоды, охватывает все время военных действий начиная с 1879 года, когда, собственно, и началось противостояние Чили и перуано-боливийского альянса. Публике твердили, что эта игра куда интересней, чем «Монополия», хотя игроки быстро сообразили, что имеют дело с двух– или трехуровневым действием. Первый, сложный, с кучей таблиц – классическая wargame. Второй позволяет волшебным образом воздействовать на личность и характер военачальников, принимавших участие в сражениях. Например, задается вопрос (прилагаются фотографии той эпохи): возможно ли, что Артуро Прат – реинкарнация Иисуса Христа (на предлагаемой фотографии Прат действительно сильно напоминает некоторые изображения Иисуса). Далее следует вопрос, является ли сходство Прата и Иисуса Христа случайностью, символом или предзнаменованием. (Потом у игроков спрашивают, в чем состоит истинное значение абордажа «Уаскара»; каков истинный смысл названия корабля Прата «Эсмеральда»; в чем истинный смысл того факта, что оба соперника – чилиец Прат и перуанец Грау – на самом деле были каталонцами.) Третий уровень игры вращается вокруг обычных людей, влившихся в победоносную чилийскую армию, с триумфом дошедшую до Лимы, и вокруг факта образования в Лиме, на тайном заседании в маленькой подземной церквушке времен Колонизации, феномена, более или менее удачно (но всегда смешно) называемого разными авторами Чилийской Расой. По мнению автора игры (вероятно, Видера), чилийская раса образовалась глухой ночью 1882 года, когда армией оккупантов командовал генерал Патрисио Линч. (Имеется фотография Линча и множество нанизанных, как бусины на четках, вопросов, начиная от значения его имени до скрытых причин некоторых его кампаний – почему китайцы обожали Линча? – до и после того, как он был главнокомандующим.) Непонятно, как эта игра сумела пройти цензуру и выйти на рынок, но она не имела ожидаемого успеха и разорила владельцев издательства, объявивших себя банкротами, несмотря на то что уже успели анонсировать две другие игры того же автора. Сюжет одной строился на борьбе с арауканами, а действие второй, не военной, развивалось в городе, смутно напоминавшем Сантьяго, но, возможно, это был и Буэнос-Айрес (так или иначе, это был Мега-Сантьяго или Мега-Буэнос-Айрес). Это была детективная история, обильно приправленная духовными размышлениями о сути и тайне человеческого бытия, в стиле «Бегства из замка Колдиц».[41]
Эти две так и не вышедшие в свет игры на время поглотили все внимание Бибьяно О'Райяна. Прежде чем прервать нашу переписку, он сообщил мне, что связался с крупнейшей частной игротекой США, чтобы выяснить, не продавались ли эти игры у них. В ответ он получил по почте тридцатистраничныи каталог с перечислением всех военных игр (wargame), опубликованных в Соединенных Штатах за последние пять лет. Он не обнаружил то, что искал. Жанр же детективной игры в Мега-Сантьяго подпадал под более широкую и расплывчатую классификацию, и о ней в ответе просто не упоминалось.
Расследования, предпринятые Бибьяно в Соединенных Штатах, не ограничивались только миром игр. Один приятель рассказал мне (не знаю, до какой степени это правда), что Бибьяно вышел на коллекционера литературных раритетов, назовем его фирму «Филип К. Дик Сосаети», Глен Эллен, Калифорния. Судя по всему, Бибьяно поведал этому коллекционеру, специализирующемуся на «тайных произведениях в литературе, живописи, театре и кино», историю Карлоса Видера, и американец решил, что такой персонаж рано или поздно объявится в Соединенных Штатах. Звали коллекционера Грэм Гринвуд, и он, в свойственной американцам решительной и воинствующей манере, верил в существование абсолютного зла. Согласно его личной теологии, ад – это сплетение или цепочка случайностей. Серийные убийства он объяснял «взрывом злого рока». Смерть невинных людей (то, что наше сознание отказывается принимать) была для него языком, на котором говорит злой рок или случайность. «Судьба, Случай суть пристанище дьявола», – считал он. Он появлялся в местных телевизионных программах маленьких городков, выступал в передачах небольших радиостанций Западного побережья или штатов Нью-Мехико, Аризона и Техас, пропагандируя свой взгляд на природу преступлений. В качестве средства борьбы со злом он рекомендовал учиться читать: читать числа, цвета, знаки и тонкости расположения малых предметов относительно друг друга. Также рекомендовался просмотр ночных и утренних телевизионных программ и забытых фильмов. При этом он не верил в возмездие: выступал против смертной казни и за радикальную реформу тюремной системы. При нем всегда было оружие, и он защищал право граждан на ношение оружия, считая, что это единственный способ предотвратить развитие фашизма в государстве. По его мнению, борьба со злом не ограничивалась пределами планеты Земля, в своей космологии уподоблявшейся исправительной колонии: существуют пространства вне Земли, говорил он, не доступные злому року, где единственный источник боли – это память. Обитателей этих пространств именуют ангелами, а их армии – легионами. Подобно Бибьяно – разве что менее литературно и более радикально, – он постоянно совал свой нос в любые странности и необычности, о которых удавалось прознать. С кем он только не дружил: детективы, борцы за права меньшинств, феминистки, отсиживающиеся в мотелях Запада, кинопродюсеры и кинорежиссеры, в жизни не создавшие ни одного фильма, такие же сумасбродные и одинокие, как он. Членам «Филип К. Дик Сосаети», людям увлеченным, но, как правило, сдержанным, он казался сумасшедшим, хотя и безобидным и даже хорошим парнем, к тому же видным исследователем произведений Дика. Итак, некоторое время Грэм Гринвуд выжидал, напряженно высматривая любой след, который мог бы оставить Видер на своем пути по Соединенным Штатам, но безрезультатно.
