Тим Дорси - Не будите спящего спинорога
— Свободен как птичка.
— Уж не знаю, куда они все смотрят!
— Леденцов внукам?
Джон отсчитывал двадцатки, когда к очереди пристроились четыре старушки. Они выглядывали из-за спин остальных клиентов и усиленно махали Джону. Джон улыбнулся и помахал в ответ.
Самая высокая из старушек — вдова в возрасте от семидесяти шести до восьмидесяти восьми — могла похвастаться ростом в полтора метра (со свежей завивкой). Когда подошла очередь, они обступили окошко Джона, словно двухдолларовую кассу на собачьих бегах.
Многие клиентки Джона были на пенсии и скучали. Чтобы выдавить из денежных операций хоть капельку общения, они растягивали разговор с кассиром до астрономических размеров, подробно отчитываясь, как провели последние двадцать четыре часа. Менее терпеливые клерки торопили их, но доброжелательность Джона не знала границ. Его никогда не утомляли разговоры о заболеваниях стоп, клетчатке в питании или неблагодарной дочери, которая хоть бы разок позвонила.
Однако четыре пенсионерки, стоявшие перед окошком Джона, отличались от остальных. Эдит, Эдна, Эвника и Этель создали инвестиционный клуб и добились куда большего успеха, чем обычные взаимные фонды. Команду Э — так прозвали их журналисты — стали приглашать на ток-шоу.
Подружек уже узнавали в барах и ночных клубах, в супермаркетах и кафетериях, где они ухитрялись ставить автографы на желе с искусственными сливками. Их умение жонглировать цифрами затмевалось лишь отчаянной борьбой за мужское внимание, которая кончалась не меньшим кровопролитием, чем на русском фронте. Престарелая четверка провела не один день, фланируя вдоль шоссе и высматривая мужчин, как женский клуб по весне. Утомившись, дамы заходили в супермаркет, чтобы шлепнуть по заду какого-нибудь престарелого упаковщика.
Джон вручил женщинам четыре депозитные квитанции.
— Как дела у нашей Команды Э?
— Все чики-пики!
Из офиса вышел вице-президенте представительным седовласым клиентом и повел его на обед.
— Смотрите! — вскричала Эдит. — Амброз!
— Кто? — переспросил Джон.
— Амброз Таррингтон-третий, — объяснила Эвника. — Старый денежный мешок.
— Лапочка, — вздохнула Этель.
— Сучка! — отрезала Эдит.
Дамы заторопились, сунули Джону на чай и побежали за Амброзом.
— Куда он делся? — спросила Эвника.
— Вот он!
С парковки отъехал белый «бентли».
Команда Э погрузилась в открытый синий «бьюик-регал» и припустила за «бентли». По ветру чуть выше дверей машины развевались четыре пучка седых волос.
На светофоре «бьюик» притормозил рядом с Амброзом.
— Какие люди!
Амброз обернулся и увидел «бьюик».
Зажегся зеленый, Амброз изо всех сил нажал на педаль, но «бьюик» три квартала не отставал. Члены Команды Э встали на колени и вывесились из окон.
— У тебя подружка есть?
— Хочешь прогуляться?
Амброз поднял стекло и надавил на газ. «Бентли» скользнул на поворотную улицу и повернул направо.
— За ним! — приказала Эдна.
Эвника медленно повернула направо, не обращая внимания натри полосы гудящих машин.
Амброз решил, что ему удалось спастись, и приободрился. Однако, случайно глянув в зеркало заднего вида, он обнаружил позади синий «бьюик». На скорости девяносто миль в час «бьюик» то встраивался в поток, то вырывался для обгона и быстро сокращал дистанцию. Амброз затормозил и в последний момент свернул с шоссе. Повторить маневр с крайней левой полосы у «бьюика» не было шансов.
— Ты специально! — закричала Эдна на Эвнику. — Из ревности!
— Ну, укуси меня!
— Быстро надеть очки! — велела Этель. — Так сказал врач. Все выпрямились и нацепили огромные черные очки от катаракты.
— Ненавижу эти очки! — сказала Этель. — Жутко старомодные!
— А я в них выгляжу шикарно, — сказала Эдит, — как Блэйд.
Эдна посмотрела на часы.
— В «Малио» утренние скидки.
— Мы почти на месте. — Эвника хотела было включить поворотник, но оказалось, что тот уже давно мигает.
Глава 16
Редкие тучи, собравшиеся над заливом Тампа как раз перед традиционным пятнадцатиминутным дождичком, чуть поубавили дневную жару. Марта Дэйвенпорт надела широкополую соломенную шляпу с желтой лентой и взялась за корзину с садовым инвентарем, усадив Николь в детском стульчике рядом с клумбой.
Напевая себе под нос, она пропалывала кусты и корчила смешные рожицы Николь; малышка хихикала и радостно подпрыгивала.
Вдруг краем глаза Марта заметила какое-то движение: с другой стороны улицы на них несся питбуль. Похолодев, она схватила Николь со стульчика и глянула на дверь. Слишком далеко. Собака уже ворвалась во двор.
Марта даже не поняла, откуда что взялось. Может, материнская память генов. Когда пес оказался от них всего в двух шагах и разинул пасть, Марта закинула Николь под мышку, как мяч для американского футбола, присела в боевой стойке и издала хриплый горловой рык. Питбуль от неожиданности встал как вкопанный. Впрочем, сама Марта удивилась не меньше. Секунду Распутин смотрел на нее, затем потрусил в свой двор и принялся себя вылизывать.
Марта зашла в дом, приседай не смогла унять дрожь. Потом взяла трубку и позвонила в службу контроля над животными.
Джим Дэйвенпорт ехал с работы домой. За поворотом на улицу Спинорга он увидел толпу соседей и микроавтобус. В гуще событий, конечно, была Марта: Джим услышал ее с другого конца квартала.
Джим подъехал к дому и вылез из машины.
— Как это вы не можете его забрать? — кричала Марта на работника службы контроля за животными.
— Успокойтесь, — повторял тот.
— Вы должны убрать пса из района! Хозяин за ним не следит! Это угроза для общества!
— Вы сказали, собака не укусила ни вас, ни вашу дочь?
— Но хотела!
— Простите. Я могу только выписать штраф за то, что собака не на поводке. Я ничего не могу сделать, пока она кого-нибудь не укусит.
— Тогда будет поздно! Вперед вышел Пит Терьер.
— Я искренне извиняюсь за доставленные неудобства, сэр. Даже не представляю, как он сорвался с привязи. В первый раз!.. Обещаю, такого больше не повторится.
Глэдис Плант кинулась в бой:
— Он врет! Собака вечно без поводка!
Подошли новые соседи, в том числе Серж, Коулмэн и студенты.
Марта заметила Джима и схватила его за руку.
— Джим! Сделай что-нибудь!
— Не понимаю, что происходит…
— Джим!
— Я могу выписать штраф, — повторил работник службы.
— Собака напала на моего ребенка! — пронзительно взвизгнула Марта.
— Не надо так кричать, мэм!
— Он просто хотел вас понюхать. Хотел подружиться. — Пит наклонился над Распутиным, который сидел у его ног на поводке, и засюсюкал: — Ты ведь хотел с ними подружиться, правда, моя утютюленька?
Распутин высунул язык и перевернулся на спину, выставив на всеобщее обозрение полуэрегированный пенис.
— Какая гадость! — воскликнула Марта и потом повернулась к работнику службы. — Да за что мы вам платим деньги?!
— Я уже говорил вам, успокойтесь!
— Уважаемый, — сказал Пит, — пожалуйста, войдите в ее положение. Женщину можно понять. Она неверно истолковала поведение Распутина. Она просто старается быть хорошей матерью.
— Мне твоих подачек не надо, козел! — возмутилась Марта.
— Мэм, предупреждаю вас в последний раз, — сказал работник службы.
— Это чудовище напало на моего ребенка!
— А Распутин — мой ребенок, — сказал Пит.
— Сукин ты сын!
— Мэм!
— Послушайте, не расстраивайте Распутина! — сказал Пит. — У него сегодня день рождения.
— Ах ты… — Марта вцепилась в горло Терьера, и ее арестовали.
В «субурбане» стояла напряженная тишина. Когда Джим и Марта подъехали к своему кварталу, на улице уже стемнело.
Марта доставала из коробки на коленях салфетку за салфеткой, пытаясь стереть с пальцев чернила.
— Даже не знаю, что сказать, — наконец произнес Джим. — Я поражен до глубины души.
— Хорош из тебя защитничек!
— Никогда не думал, что придется забирать жену из тюрьмы.
— Кто-то должен был постоять за семью!
— Но зачем плевать в представителя властей? Марта скрестила руки и отвернулась.
Они въехали на улицу Спинорога. Впереди что-то мелькнуло.
Марта схватилась за приборный щиток и вскрикнула:
— Осторожно!
Джим резко крутанул руль, чтобы не сбить вставшего посреди дороги Распутина.
Они подъехали к дому. Джим обошел машину кругом и открыл Марте дверь, но Марта опять скрестила руки и даже не шелохнулась.
— Ну и день, — сказал Джим. Марта молчала.
Джим вздохнул и пошел один.
Распутин стоял посреди улицы, покачивая задом. Он видел, как заходит в дом Джим Дэйвенпорт, а через несколько минут — Марта.
