Рита Мэй Браун - Гранатовые джунгли
Мы обе терпеть не могли университет, с его скучными студентками, изучающими сельское хозяйство, мрачными студентками, изучающими бизнес, и девушками, бегающими в тренчах{29} с книгами по истории искусства под левой мышкой. Фэй призналась, что ей не слишком-то и хочется становиться врачом, но пусть она лучше сдохнет, чем сидеть на гуманитарных курсах рядом со всеми этими болтушками, которые носят круглые брошки на круглых воротниках. Отец купил ей «мерседес 190SL», чтобы поощрить ее к учебе, и имел привычку каждые две недели присылать ей по почте крупные чеки. Фэй была сама щедрость, возможно, потому, что не знала цены деньгам, но мне это в ней нравилось, неважно, какие были у нее мотивы. Бросив один взгляд на мой скудный гардероб, она препроводила меня в лучший магазин в городе и выбросила три сотни долларов на одежду. Чтобы пощадить мою гордость, она заявила, что нельзя, чтобы ее видели рядом с соседкой по комнате, которая каждый день носит одну и ту же рубашку. Мне кажется, я была для Фэй диковинкой. Ей трудно было постигнуть мои амбиции, но ведь что такое бедность, ей тоже трудно было постигнуть.
Разумеется, это было против правил, но у Фэй была крошечная морозилка в шкафу, где она держала закуски, оливки и сливочный сыр. Она прятала выпивку в коробках из-под обуви. Я не догадывалась, что Фэй на пути к тому, чтобы стать юной алкоголичкой, до середины октября. Я спросила ее, почему она так много пьет, но она сказала, чтобы я не читала ей мораль, так что я больше не спрашивала. Ее оценки стали снижаться, и она все чаще и чаще прогуливала. К счастью для меня, мне никогда не надо было долго заниматься, чтобы получать хорошие оценки, потому что Фэй пальцем о палец не ударяла, чтобы учиться ради себя или ради кого-то другого. Каждый вечер в девять часов, если мы еще были в общежитии, Фэй выбегала в коридор с огромным колокольчиком для коров, била по нему барабанной палкой и вопила:
- Учитесь, подхалимы, учитесь!
Потом отчаливала в свою комнату и снова напивалась.
«Хи-Омега» забеспокоилась о своей новой участнице, когда Фэй показалась на обеде в честь президента Райха и направилась к нему, невнятно пробормотав:
- Ну чё, презик, как ваще?
Дабы наставить ее на путь истинный, ее старшая сестра Кэти раз в неделю проводила с ней задушевную беседу на час. Фэй, дымясь от злости, говорила, что все это доморощенная психиатрия, и оскорбляла ее недавно приобретенную профессиональную этику. Однажды во вторник после сеанса она вернулась в комнату, хлопнув дверью.
- Болт, я прокололась. Я прокололась, как последняя дура. Я сказала своей чертовой сестренции, что я беременна, и мне нужен аборт. У нее лицо было белое, как простыня, и ее прямо перекосило. Она обещала никому не говорить, но я спорю на что угодно, что она разинет хлебало. Мама с ума сойдет!
- А ты уверена, что беременна?
- Да, пропади оно пропадом, уверена. Блевать охота, правда?
- Где мы можем сделать аборт?
- Я знаю одного парня в медицинском, который это сделает. Но ему надо дать пятьсот долларов. Просто не верится! Пятьсот долларов, чтобы выцарапать кусок дряни из моих внутренностей!
- Ты думаешь, это безопасно?
- А кто его знает?
- И когда мы это будем делать?
- Завтра вечером. Довезешь меня дотуда, киска?
- Окей. Ты сказала Кэти, что завтра пойдешь?
- Нет. По крайней мере, мне это хватило ума не выболтать. Даже не знаю, с чего это я ей первой сказала. Пришло в голову, я и брякнула. Дура.
На следующий вечер мы вышли из общежития в девять часов и поехали на западный конец города. Мы подъехали по дорожке к трейлеру медицинского студента, и Фэй вылезла.
- Я пойду с тобой.
- Никуда ты не пойдешь. Стой здесь и жди.
Казалось, прошли целые часы, и я так нервничала, что стала сердиться. Все вокруг было омерзительно, и испанский мох ночью был похож на костлявые пальцы смерти, тянущиеся ко мне. Я могла думать только о том, как Фэй сейчас лежит на каком-нибудь кухонном столе, и этот тип бог весть что с ней делает. Я думала, может быть, стоит зайти туда, но потом представляла, как я ворвусь в самый ответственный момент, и он проткнет в ней дырку, или еще что-нибудь. Наконец Фэй выбралась, ее била дрожь. Я выбежала из машины, чтобы помочь ей.
- Фэйси, с тобой все в порядке?
- В порядке. Только слабость какая-то.
Когда мы приблизились к общежитию, я погасила фары и заехала на парковку, покрытую щебенкой. Мы медленно подошли к окну первого этажа, постоянно открытому - по расценкам охранников, десять долларов в неделю. Я подсадила Фэй, потому что было высоко. Когда я перевалилась на другую сторону, то увидела, как по ноге у нее стекает кровь.
- Фэй, у тебя кровь идет. Может, надо идти к настоящему врачу?
- Нет. Он сказал, что может немного кровить. Все в порядке. И брось об этом, а то я тоже начну об этом думать. - Мы поднимались наверх четыре лестничным пролета, Фэй двигалась мучительно медленно. - Черт, я такая слабая, что мы целый час тут проваландаемся.
- Держись за мою шею, я тебя понесу.
- Молли, я сейчас лопну от смеха. Я вешу сто тридцать пять фунтов, а ты, наверное, около сотни.
- Я сильная. Давай-ка, сейчас не время меряться в весе. Обхвати меня за шею.
Она наклонилась ко мне, и я подняла ее.
- Мой герой, - рассмеялась она.
Я не ходила на занятия следующие два дня, чтобы быть рядом, если бы я понадобилась Фэй. Она поправилась в рекордные сроки, и к субботе была готова к очередному пьяному уикэнду.
- Я собираюсь в Джексонвиль и подниму там все вверх тормашками.
- Не будь тупицей, Фэй. На этих выходных надо тихо посидеть.
- Если ты так перепугана, можешь поехать со мной и разыгрывать из себя сиделку. Мы можем остановиться в моем доме и вернуться вечером в воскресенье. Давай!
- Хорошо, но обещай, что не подцепишь какого-нибудь студентика и не порвешь свои швы, или что у тебя там.
- Сейчас лопну от смеха.
Мы начали с бара около Джексонвильского университета, с флуоресцентной краской «Дэй-Гло» на черных стенах и огромными черепашьими панцирями, развешанными то здесь, то там. Высоченный баскетболист угостил нас выпивкой и упрашивал меня потанцевать. Мой нос упирался ему в пупок, и ноги сводило от долгих танцев на цыпочках. Мы ушли оттуда и отправились во внутренний город.
- Я отведу тебя в потрясный бар, Молли, так что держись.
Бар назывался «Розетта», по имени владелицы. Она сама ходила там, с черными волосами, похожими на лазанью, которые возвышались чуть ли не на фут, и оттуда под разными углами торчали палочки для еды. Розетта улыбнулась нам, когда мы вошли и предъявили наши удостоверения. Липовые, конечно, но мы влегкую прошли контроль и подошли к столику в углу. Когда мы сели, я взглянула туда, где танцевали, и заметили, что мужчины танцуют друг с другом, а женщины - с другими женщинами. Я чуть не всплеснула руками в изумлении, но сдержалась, ведь я понимала, что никто этого не оценит.
- Фэй, как ты отыскала это место?
- Гуляла по городу, душка.
- Ты лесбиянка?
- Нет, но я люблю такие бары. В них веселее, чем в обычных, и притом никакие парни тебя не лапают. Мне кажется, я притащила тебя сюда на небольшую экскурсию.
- Думала, я буду в шоке, верно?
- Не знаю. Просто думала, что будет весело.
- Тогда давай веселиться. Ну что, как насчет потанцевать?
- Болт, я сейчас от смеха лопну. Кто, по-твоему, будет вести?
- Ты, потому что ты выше.
- Ну и чудесно. Тогда я буду бучем.
Выйдя на террасу танцевать, мы едва сохраняли равновесие, потому что Фэй смеялась во все горло. Через каждый шаг она расплющивала мне ногу, обутую в сандалию. Потом, как следует сосредоточившись, она крутанула меня, как Фред Астер{30}, и вспомнила свои уроки котильона. Когда угасли последние звуки «Руби и Романтиков»{31}, мы отправились к нашему столику, но нас перехватили две молодые женщины на другом конце танцевальной площадки.
- Прошу прощения. Ведь вы обе ходите во Флоридский университет и живете в Броуарде?
Фэй охотно поделилась информацией. Потом та, что была пониже, спросила нас, не хотим ли мы сесть за их столик и выпить с ними. Мы согласились и быстро двинулись к нашему столику в углу, чтобы забрать свою выпивку.
- Молли, если эта маленькая попытается меня подцепить, скажи ей, что мы вместе. Идет?
- Внезапный брак, не так ли? В этом случае я сделаю все ради моей жены.
- Спасибо, дорогуша, и я ради тебя сделаю то же самое. Помни, что мы самая горячая парочка со времен Адама и Евы. То есть, не так, со времен Сафо и кто у нее там был. Пошли.
Женщин звали Юнис и Дикс. Они состояли в обществе «Каппа-Альфа-Тета» и ходили сюда по выходным, притворяясь, что их парни живут в Джексонвилле, но на самом деле, чтобы избежать пронырливых глаз любящих сестер. Дикс, которая поменьше, занялась тем, что осаждала Фэй. Фэй была достойна осады. У нее была черные, как уголь, волосы, и белая, как мрамор, кожа, оттеняющая светло-ореховые глаза - южная красавица, попавшая в колледж. Я не была уверена, как вести себя в барах, не знала, надо ли мне приглашать кого-нибудь на танец, покупать выпивку или даже спрашивать о них, особенно учитывая, что здесь представлялись только по именам. Юнис сказала, что она специализируется по физической терапии, а Дикс - по английскому языку. Они были вместе почти полтора года.
