Александр Казарновский - Четыре крыла Земли
– Да-бе-ту-ларз.
– Даббет уль-Арз! – расхохотался Раджа. – Да ведь это просто Даббе. Ну вы же в школе учили!
– Я болел тогда, – со злостью сказал Мазуз, и ординарец, поняв, что может дороговато заплатить за свой смех, не стал дальше задавать вопросы, в результате чего так и не узнал, что болезни, помешавшие в свое время Мазузу стать суфием, – мусульманским мудрецом – именовались «гашиш», «марихуана», «LSD» и так далее.
– Хорошо, хорошо, – с готовностью сказал слуга. – Согласно одним комментариям, Даббе – это маленькое существо, червячок или микроб, с помощью которого Аллах уничтожит могущественные орды Яджуджа и и Маджуджа{Гога и Магога.} – народов, которые в конце времен станут главной ударной силой Зла. Согласно другим – это большое животное, настолько волосатое, что невозможно отличить перед от зада. Оно появится опять же в конце времен и будет учить людей, как им бороться со злом, а так же метить им носы, чтобы отличать правоверных от врагов.
– Гм, – глубокомысленно произнес Мазуз, доставая очередной «Ноблесс». Это «гм» означало: то, что ты знаешь про какое-то там Даббе, все равно не сделает тебя умней меня. – Можешь идти, Раджа.
Раджа удалился, а Мазуз задумался. Кто же этот таинственный микроб или червячок, возомнивший себя в будущем победителем и уничтожителем страшных Яджуджа и Маджуджа? Прежде всего нужно выяснить, откуда взялся сборник хадисов, настолько малоизвестный, что Раджа, в медресе учась, о нем ничего не слышал. Только что Мазуз рылся в памяти компьютера, а теперь начал рыться в собственной памяти. И «накопал» то, что нужно.
– Алло, Вахид?
– Простите, вас плохо слышно. Кто это говорит?
– Вахи-ид! – заорал Мазуз, роняя изо рта сигарету и одновременно вытаскивая из пачки новую.
– Вот теперь я вас слышу, – спокойным голосом сказал Вахид, старший товарищ, человек, приведший его некогда в Революцию, при этом один из крупнейших в Палестине специалистов по хадисам профессор Вахид Мухаммад Али, – но все равно не узнаю.
– Вахид, да это же я, Мазуз Шихаби, ваш ученик!
– А, привет, Мазуз, – произнес Вахид невозмутимо и даже как-то утомленно, словно они ежедневно по часу болтали, и ему это сильно надоело. – Да благословит тебя Аллах! Давно мы с тобой не общались, видишь, я уже и голос твой забыл.
– Где ж давно, – возмутился Мазуз. – Вы ведь мне на прошлой неделе звонили, мы еще про Канфей-Шомрон говорили. Я сказал тогда, что пока Шарон – да покарает его Аллах! – правит евреями, ничего предпринимать невозможно.
– Да, припоминаю, – как-то неопределенно сказал Вахид. – Тогда непонятно, почему я тебя не узнал. Может, что-то с телефоном?
– Очень может быть, – согласился Мазуз. – Тогда мы с вами разговаривали по мобильному, а сегодня его украли.
– Сочувствую. Ну ладно, чем могу?..
– Слушайте, Вахид, во-первых, скажите, кто такой Даджаль?
– Даджаль? Источник и направитель мирового Зла. Пророк Мухаммад сказал, что последний бой с ним начнется, когда умме{Мусульманский мир.} исполнится тысяча пятьсот лет. То есть начиная с 1427 года по хиджре, или с 2001 года по григорианскому календарю.
– Понятно, иными словами – в наше время.
– Совершенно верно.
– А что он будет делать, этот Даджаль?
– Сказано, что он будет провоцировать анархию, террор и безбожие, подчинит людей власти их низменного естества, нафса, заставив забыть о душе. Он уничтожит чувство сострадания, милосердия и уважения между людьми, будет удерживать людей в страхе и угнетении, разглагольствуя при этом о своей божественной сути.
– Америка?
– Скорее, сионистское образование. Америка не претендует на божественность. Да и у власти, как в Америке, так и во всем мире, стоят еврейские денежные тузы и еврейские интриганы. Так что нити все-таки сходятся в Тель-Авиве.
– А кто уничтожит этого Даджаля?
– В это время второй раз явится в мир некогда спасшийся от смерти пророк Исса. Полагают, что он и заколет его. Но достоверно известно лишь одно – у того, кто заколет Даджаля, мать будет иудейка по имени Марьям. Поскольку Иса – сын Марьям, решили, что это он. Но есть и другая версия. У Имама ибн-Катира написано, что имя героя будет напоминать название одного из этих вражеских племен – Яджуджа или Маджуджа. А что ты все спрашиваешь?
– Да так. Скажите, у вас есть сборник хадисов Сунаджиба аль-Салиха?
– Конечно, есть! Вот он, прямо передо мной на книжной полке.
– Вы не могли бы сейчас мне прочесть, что написано на странице... э-э-э... сто тридцать седьмой, начиная со слов «Сказал Абу-Хурейра, да будет им доволен Аллах...»?
– С удовольствием... сейчас... только открою... Ага! «Сказал Абу-Хурейра...» – и Вахид озвучил в точности то, что Мазуз прочитал в электронном письме.
– Все ясно, спасибо, – пробормотал Мазуз. – Вы знаете... Я вам потом позвоню... Мне надо все обдумать.
– Что обдумать?
– Все... все… Да хранит вас Аллах. – Он бессильно уронил трубку на рычаг. Из состояния транса его вывел голос Раджи: – Сайиди! Творится что-то странное. Ахмед Хури, которого вы отправили на плато Иблиса, пропал вместе с камерой.
* * *Дверь вагончика отворилась, и на пороге на фоне голубого полудня прорисовался Шауль Левитас, худенький солдат с длинными черными пейсами. Пейсы смотрели вниз. Вниз смотрел большой нос солдата. Вниз смотрели грустные черные глаза.
– Заходи, Шауль, садись, – тепло приветствовал его Коби.
Шауль зашел и сел, но без энтузиазма. Некоторое время он разглядывал линолеумный пол неопределенного цвета, затем поднял глаза и устремил на капитана взор, полный печали.
– В увольнительную на шабат? – догадался Коби.
Солдат мрачно кивнул.
– Чей день рожденья на сей раз?
– Мамы, – просипел солдат и вновь уставился в линолеум.
– Та-а-ак... – Коби встал из-за стола и прошелся по вагончику, заложив руки за спину. – Значит, три недели назад у нас рождался брат, две недели назад – другой брат и на прошлой неделе – еще один брат. Только вот не помню, старшие братья или младшие.
– Два младших, один старший, – признался Шауль.
– Поня-атно, – протянул Коби. – А теперь, значит, мама!
– Мама, – скорбно констатировал Шауль. И тут же робко предложил:
– Я принесу копии удостоверений! Вы посмотрите даты!
– Да верю я, – отмахнулся Коби. – Ты мне скажи – сколько у тебя всего братьев-то?
– Семь...
– Ага. Значит, троим еще предстоит родиться.
– Предстоит, – радостно согласился Шауль. – А еще шести сестрам и папе. Да и мне, – добавил он неуверенно.
– Ой! – отреагировал Коби. Потом задумчиво прошелся от стены к стене и вдруг спросил:
– Одного я не понимаю, боец Левитас! Ты у нас на базе второй год. И что-то я не помню, чтобы ты в прошлом году на какие-то дни рожденья отпрашивался. А тут вдруг они у тебя зарядили. Как из пулемета.
Боец Левитас вновь опустил голову. Коби встал, подошел к нему и положил руку на плечи:
– Да успокойся ты! Поедешь, куда тебе нужно, только... – Он вдруг прищурился. – Постой-постой. Ведь вы, досы{Прозвище религиозных.}, дни рождения-то толком и не празднуете! По-вашему, это день, когда человек должен побыть один и... как это называется – «хешбон нефеш»{Дословно: счет души, смысл – суд собственной совести.}, да? То есть все они, да и ты с ними вместе в прошлом году рождались как положено, но ты увольнительных по такому случаю не брал, мол, совпадет – поеду, не совпадет – по телефону поздравлю. А тут вдруг заметался между домом и базой.
Лицо Шауля стало красным, как его берет.
– Короче, – подытожил Коби, – скажи, как ее зовут, – и я тебя отпускаю. Дай только мне убедиться в собственной проницательности.
– Сегаль, – прошептал Шауль. Теперь на фоне его лица красный берет парашютиста казался нежно-розовым. Наступила полуминутная пауза, во время которой Коби попытался было сопротивляться искушению продолжить допрос, но любопытство победило. Он достал пачку «Ноблесса», вытащил сигарету, закурил и начал расспрашивать. Через полторы минуты Коби уже знал, что с белокурой красавицей Сегаль Шварц (Коби позабавила эта цветовая игра, ведь «шварц» на идише значит «черный») Шауль знаком с детства, но только недавно, приехав в увольнительную и проводя занятия в «Бней-Акиве», он с ней пересекся, посмотрел на нее другими глазами и...
– В этот шабат – эрусин{Официальная помолвка.}! – слово это у него прозвучало трепетно, как фраза из сонаты для скрипки.
Шауль Левитас всегда казался Коби немного забавным, но вообще-то неплохим солдатом. Коби, считавший, как и любой нормальный израильский офицер, своим долгом объехать семьи всех подопечных и познакомиться с их родителями, конечно же, побывал у него в поселении неподалеку от Ариэля. Мать очень приятная. Отец погиб на Ливанской. В целом, конечно, живут небогато, но не голодают. Бывает и похуже.
«Милый! Ответь, это я!»
Коби вздрогнул, не сразу поняв, кто это вдруг здесь заговорил женским голосом.
