Дмитрий Липскеров - Осени не будет никогда
Через пять минут Зураб вынес на руках Сашеньку из отдела и бережно усадил ее на заднее сиденье «мерседеса» с затемненными окнами. Выгнал водителя в машину сопровождения и сам сел за руль. По дороге спросил:
— В больницу не надо?
— Нет… — отказалась девушка. — Спасибо тебе…
— Не за что… Ко мне поедем?
— Долг платежом красен, — кивнула она.
— Зачем ты так?
— Прости, я, действительно, тебе очень благодарна!
— Скажи спасибо, своему Душко!
— Кто это? — не поняла Сашенька.
— Мент рядовой. Он позвонил…
Зураб ткнул кнопку опции диктофона в мобильнике, и Сашенька прослушала колоритную речь о заезде вагона с фруктами в заднепроходное отверстие владельца телефона. Она заулыбалась, но, когда услышала угрозу Душко убить Зураба, стала серьезной.
— Ты же понимаешь, — объяснил кавказец. — Такое простить невозможно!.. Какой-то пацан, мне…
— Мы на дачу, или в городе?
— Как королева прикажет…
А потом он плакал, клялся, что продаст модельное агентство, звал ее жить на Бали, или на Гоа, предлагал купить Сашеньке частную психиатрическую клинику.
— Люблю тебя! Люблю!
Все в нем было хорошо. И красив, и богат. И полковник спецслужбы… Но что-то Сашеньке совсем не нравилось в нем… Он не был похож на ее отца и каплей единой.
— У меня пациент остался в Тверском.
— Лысый?
Она кивнула.
— Не смогу помочь. Слово мужчины дал. Тебя за него…
— Пусть меня отвезут домой.
— Тварь! — выругался Зураб.
— Я знаю, — согласилась Сашенька. — Водителя попроси, с тобой не поеду!
Она уже шла к машине, когда услышала брошенное в спину:
— Конец менту! В бетон закатаю!
Она вздрогнула, но не остановилась.
Три часа стояла дома под душем, отмываясь и от камеры, и от грязных прикосновений жирного старшины, и от следов кавказской любви… Часы показывали третий час ночи, когда в дверь позвонили.
— Кто? — с раздражением спросила она, уверенная, что это Зураб приполз умолять о любви. — Кто там?…
— Это я, — услышала она шепот. — Это я, рядовой Душко…
11
Лиля Мятникова проснулась рано утром, лежа на стареньком ковре. Она чувствовала, как просится солнце в ее пока еще закрытые глаза. Женщине было так хорошо и покойно, что она не торопилась лицезреть мир, просто лежала, наслаждаясь прекрасным физическим самочувствием. Она вспомнила, как вчера с трудом дотащилась до дома, как думала, что подхватила грипп, но сейчас все минуло, в теле чувствовалось здоровье, а душа тянулась к весне.
Весна не только для красивых, но и для уродов приходит, подумала Лиля. Хотя, может быть, уроды попросту пользуются весной!..
Мятникова открыла глаза и увидела лежащий прямо перед лицом большой спортивный лифчик с десятирублевками, здесь же валялась юбка, теплые чулки и туфли.
Вероятно, подумала Лиля, вирус вчера был сильнейший, если на ковре развалилась, не помня, как разделась…
Резко пахло жареной колбасой, вероятно соседи собирались завтракать. Запах был настолько притягательным, что во рту собралось озерцо слюны. Мятниковой тоже захотелось колбаски, хотя она никогда не ела ее и в холодильнике лежали лишь оцелофаненные сосиски, которые тоже при желании можно было пожарить.
Запах сводил с ума, и Лиля выбралась из-под одеяла, показавшееся ей очень тяжелым. Женщина огляделась и обнаружила, что это вовсе не одеяло, а ее пальто…
«Да, грипп», — уверилась она. Свалил с ног, будто по голове ударили. Хорошо, что у нее иммунитет!.. Главное, что сейчас прекрасное самочувствие…
Лиля Мятникова встала на задние лапы и увидела свое отражение в зеркале дверцы шкафа. На нее смотрела большая черная крыса, очень похожая на того, вчера убитого. Тот крыс так же стоял на задних лапах и пристально смотрел, как обрываются жизни его сородичей. А эта крыса — девочка, уж в этом Лиля разбиралась профессионально.
Как же тварь сюда попала?.. Если я вижу ее в зеркале, значит, крыса находится сзади.
Женщина резко обернулась, но никого не увидала за спиной. Когда вновь посмотрела в зеркало — опять обнаружила грызуна.
Очень хитрая, решила Мятникова. Поймаю, убивать не стану, попросту вышвырну в мусоропровод.
Лиля вновь резко обернулась, и опять за ее спиной никого не нашлось, хотя в зеркале вновь маячила черная зверюга с подвижным носом и стеклянными глазами.
Да ты что, мать моя, играться со мною вздумала!
Мятникова сделала два шажочка по направлению к шкафу и поняла, что непрошенная гостья находится вовсе не в тылу, а перед ней. Крыса тоже сделала два шага на задних лапах, чем привела Лилю в полный восторг. Женщина еще никогда не видела, чтобы крысы такое проделывали. Стоят на задних лапах редкие, породистые, но чтобы ходить!.. Вместе с тем Мятникова, как профессиональный охотник, отметила, что до противника осталось не более метра…
Лиля напружинила сильные ноги, прыгнула, на миг почувствовала ошеломляющую боль и потеряла сознание…
Когда ощущение личности возвратилось к ней, она продолжала мучиться сильнейшей болью в носу. Открыла глаза и увидела черную крысу, лежащую возле шкафа, упертую в зеркало нежным носом, вокруг которого запеклась кровь…
Так Лиля Мятникова поняла, что превратилась в крысу.
Ужас и шок тотчас заморозили ее сознание, позволяя не сойти с ума. Мозг медленно, словно допотопный компьютер, продолжал думать.
Как это произошло?..
Неужели это вчерашний крыс к происходящему причастен?
Я — крыса?.. Ах!…
Что скажут на работе?!! Ерунда какая…
Очень болит нос от столкновения с зеркалом.
Я подведу начальство…
Какие глупости лезут в голову!..
Господи! — хотелось ей закричать. — Да что же это, Господи!.. Прошу тебя!..
Но из крысиной глотки не исторгалось человеческого призыва, получался лишь писк единый и противный…
Бог всемогущий и всеобъемлющий не слышал ее.
Она еще раз потеряла сознание, а когда пришла в себя, поползла к подсобке, собираясь наесться собственноручно приготовленной отравы для крыс и издохнуть безо всякого гонорара. Ха…
Лиля Мятникова всегда была аккуратным человеком, а потому дверь подсобки была наглухо закрыта.
Она приползла обратно в комнату и по покрывалу, свисающему до пола, забралась на кровать. Легла по центру пуховой подушки и пригрелась…
Крыса наверняка знала, что не останется таковой, что живущий в ней человек непременно найдет способ, как умертвить животную оболочку.
Вместе с этой оболочкой умру и я, подумала Лиля… Моя душа… У животных нет души…
А что я теряю?.. От чего отказываюсь?.. Это отвратительное лицо, на которое без тошноты не может взглянуть самый неудачно сделанный мужчина?.. Мне не жаль такого лица… Одиночество, которое лишает жизнь смысла. Нетронутое лоно, так и не понадобившееся ни единой детской душе, чтобы появиться из него на свет. Эх, Коровкин… Это тоже самое, что расстаться с порожней бутылкой, у которой треснуло горлышко… Самую омерзительную работу, к которой она привыкла и даже стала получать удовольствие?.. Все это крыса Мятникова потерять не боялась!..
Лиля посмотрела на открытую форточку и уже знала, что делать.
Она медленно спустилась по покрывалу обратно на пол, прошла через всю комнату и поползла, словно профессиональный скалолаз, по тюлю, к открытой форточке, из которой так и пахло весной…
Крыса несколько секунд побалансировала на фрамуге, подышала коротко, затем мощно оттолкнулась лапами и полетела, словно птица, обдуваемая свежими ветрами…
* * *Родители Лили Мятниковой существовали совсем обыкновенными людьми. Отец был токарем шестого разряда, а мать, Софья Андреевна, рано располневшая от диабета, служила образцовой домохозяйкой, в обязанности которой входило кормить мужа и единственную дочку, а также блюсти чистоту в доме, что она и делала справно, тем более, что дом, в котором проживала семья Мятниковых, был блатной, начиненный всякой интеллигенцией и отчасти партработниками. Надо было равняться если не богатством, так прилежной опрятностью.
Родительнице это удавалось легко, пока мужа не увезли в Институт мозга, где Василь Василич и пропал, растворившись в науке. Но эти события более позднего времени.
Василь Василичу досталась квартира в блатном доме не за выдающиеся заслуги перед Родиной в области труда, хотя он был токарем приличным, а за совершенно другое событие, вошедшее в анналы мировой медицины. Справедливости ради надо отметить, что муж Софьи Андреевны и часа не жил в доме на Остоженке.
Как-то в воскресение, когда Мятниковы проживали еще на Преображенке, Василь Василич позволил себе с друзьями выпить лишку, отчего в понедельник слегка потрясывались руки, впрочем, как у всякого россиянина, спешащего к родному станку или к баранке троллейбуса.
Василь Василич перебирал редко, так как был мужчиной ответственным, да и снабженным отменным здоровьем. Вот и дочка Лиля, слава Богу, в него уродилась, а не в мать, ногастая и плечистая, ее из-за этих масштабов взяли в бассейн заниматься плаванием…
