Инна Карташевская - Мама для Сашеньки
– Так ты наверное, когда вырастешь, будешь архитектором? – спросил ее один из гостей, стараясь не оставлять пауз для Инги.
– Папа, что такое архитектор? – как всегда сразу же спросила Сашенька.
– Это человек, который строит дома, – также привычно мгновенно ответил Стас.
– Ну, вообще-то, он не строит, а проектирует дома, – с присущей ей деликатностью высокомерно поправила его Инга.
Сашенька, которая никого, кроме своего папы и Наташи вообще не праздновала, даже не повернула головы в ее сторону.
– Нет, когда я вырасту, я буду работать в церкви, – громко объявила она.
Услышав такое неожиданное заявление, все на мгновение потеряли дар речи.
– Как это в церкви? – наконец смог выговорить пришедший в себя Стас. – Что ты будешь там делать?
– Я буду стоять там на голове, – последовал еще более неожиданный ответ.
– Но в церкви не стоят на голове, – возразили ей гости.
– Стоят, – заупрямилась Сашенька. – Я сама видела. Там все стоят на голове.
– А ты разве была когда-нибудь в церкви?
– Была, мы с Наташей туда ходили.
– Наташа, – удивленно спросил Стас. – Ты что, водила ее в церковь?
– Нет, – не менее удивленно ответила Наташа. – Чего вдруг я бы ее туда повела?
– Нет, повела, мы были с тобой в церкви.
– Ну, повела, так повела, – примирительно сказал Стас, – ничего страшного в этом нет.
– Я так не считаю, – поджав губы, сурово возразила Инга, считавшая, что как высокообразованный профессионал в детском воспитании, она должна обязательно высказать свое просвещенное мнение. – Может быть, само по себе посещение церкви для взрослого человека ничего не значит, но для неокрепшей детской психики это может создать определенную стрессовую ситуацию.
– Да не водила я ее в церковь, – возмутясь несправедливым обвинением воскликнула Наташа. – Сашенька, что ты выдумываешь?
– Я не выдумываю, – упрямо ответила девочка, – мы ходили с тобой в церковь.
– Вот видите, – торжествуя, воскликнула Инга. – ребенок не мог это сочинить. Зачем же вы врете? Имейте смелость сознаться, скажите правду.
– Я, к вашему сведению, никогда не вру, – побледнев от негодования, сказала Наташа.
– Да, Наташа никогда не врет, – с детской непоследовательностью вступилась за нее Сашенька.
– Значит, врешь ты, – жестко сказала ей Инга.
– Я не вру, – обиделась Сашенька, – ты сама врешь.
Услышав такое, Инга вспыхнула и повернулась к Стасу.
– Ну вот видишь, ребенка совершенно никто не учил, как разговаривать со взрослыми. Я же тебе говорила, что ей нужна другая няня.
Она говорила так, как– будто Наташи здесь не было, или как будто бы она была неодушевленным предметом. Стас нахмурился и посмотрел на обеих женщин. Наташа, побледнев от оскорбления, не отводила от Инги полный ненависти взгляд, а та смотрела на нее со злорадной усмешкой, ожидая, что Стас сейчас же уволит ее. Стас вздохнул и повернулся к Сашеньке.
– Саша, ты не должна так разговаривать со взрослыми, – мягко, так как он не мог говорить со своей дочкой строго, сказал он.
– Как разговаривать? – тут же последовал вопрос.
– Ну, ты не должна говорить взрослым «ты врешь».
– А детям можно говорить, ты врешь?
– Ты должна разговаривать со взрослыми вежливо, – избегая прямого ответа на вопрос сказал он.
– И вообще взрослым нужно говорить «вы», – прибавила Инга.
– Между прочим, она сама велела Сашеньке говорить ей ты. Если у нее склероз, так пусть записывает, – сказала Наташа, решив, что ей все равно нечего терять.
– Как она смеет так обо мне говорить? – взвизгнула Инга. – Знаешь, Стас, ты распустил свою прислугу до невозможности. У нас дома я такого не терпела бы ни одной минуты.
– Так, хватит, – решительно сказал Стас, понимая, что женщины вот-вот вцепятся друг другу в волосы. – Наташа, пожалуйста, возьми Сашеньку и пойдите в дом.
– А я не пойду домой, – решительно объявила третья участница скандала. – Мне сейчас нужно гулять на улице. Дышать воздухом, вот.
– Подождите, – вмешались гости, которые после нудной лекции наконец-то развлекались, получая удовольствие от скандала в благородном семействе. – Ничего страшного не произошло. Пусть остается здесь, с ней очень интересно разговаривать. Так, Сашенька, ну, мы поняли, что ты будешь работать в церкви, стоя там на голове. А как называется твоя работа? В смысле, кем ты будешь там работать?
– Кловуном, – ответила Сашенька. – Когда мы были в церкви, там был кловун. Он все время стоял на голове, и я тоже буду кловуном.
– О, господи, – наконец, догадался Стас. – В цирке. Вы были с Наташей не в церкви, а в цирке.
– Ну да, – не заметив особой разницы, подтвердила Сашенька, – правильно, мы были в цирке.
– Ну, вот, – засмеялись гости, – все и разъяснилось.
– И значит, никто не врал, – с облегчением сказал Стас, которому не хотелось думать, что Наташа может говорить неправду, хотя он, конечно, не только не собирался увольнять ее, но и считал, что позже ему надо будет извиниться перед ней за Ингино хамство.
Инцидент был исчерпан. Еще через несколько минут Наташа все-таки забрала Сашеньку в дом, соблазнив ее внеочередной порцией мороженого. Внутри у нее все кипело, и она твердо решила обязательно поговорить со Стасом. Так как после обеда он снова уехал с гостями, ей ничего не осталось, как только дождаться его, так как она твердо решила не откладывать такой важный разговор ни на один день.
Стас вернулся домой только поздно ночью. Наташа, уложив Сашеньку спать, сидела в гостиной, полная самых серьезных намерений. Когда он вошел и увидел ее, ждущую его с решительным выражением лица, то испугался.
– Наташа, ты сегодня очень обиделась? – сразу спросил он.
– Нет, дело не в этом, но мне нужно с вами поговорить, – сурово сказала она.
Стас испугался еще больше.
– Ну, вот, – упавшим голосом сказал он. – Я так и подумал, что это не к добру.
– Что именно? – удивилась теперь уже Наташа.
– Ну, я же заметил, что ты изменилась в последнее время, – озабоченно сказал он, – прическа у тебя стала другая и вообще ты стала такой красивой. Наташа, о чем ты хотела поговорить? Ты познакомилась с кем-нибудь? Это у тебя серьезно?
Наташе стало смешно и одновременно досадно. Вот ведь болван, ему даже и в голову не пришло, что она может делать это ради него. Неужели он ее совсем за женщину не считает.
– Ну, так что, Наташа, это что, правда?
– Да ерунда это, Станислав Михайлович, никого у меня нет.
– Фу, слава богу, – с облегчением сказал он, – а я уже заволновался. Если ты нас с Сашкой бросишь, мы пропали, ты же знаешь это?
– Да уж Сашенька действительно пропадет, а вас подберут, если уже не подобрали.
– Так, намек понял. Ты имеешь в виду Ингу?
– Да, я имею в виду ее, Станислав Михайлович, – волнуясь, продолжила Наташа, – неужели вы не видите, что она не способна полюбить Сашеньку? Да она же вообще никого не способна полюбить, кроме себя. Это же просто какой-то читающий крокодил в очках.
Стас расхохотался.
– Ну, ты даешь, Наташа, читающий крокодил в очках, это ты уже загнула.
– Вы, конечно, можете сказать, что это не мое дело, но Сашенька мне очень дорога, и я же вижу, что эта женщина невзлюбила ее. Она же будет стараться избавиться от ребенка, а ее родня будет ей помогать. Послушайте, вы же умный человек, и вы любите свою дочку, разве вы сами не видите этого? – почти с отчаянием спросила она.
– Да, успокойся ты, Наташа, – неожиданно мягко сказал Стас, – конечно, я вижу это и все понимаю. Ты что меня за идиота считаешь?
– А тогда что же вы…
– Да, она сама мне звонит, не могу же просто ее послать. Я ведь с ее дядей уже несколько лет вместе работаю, у него связи большие, он мне нужен.
– Так что же будет?
– Да ничего не будет. Ну, пообщаемся с ней еще немножко, а там я постараюсь, чтобы она сама от меня отстала..
– Как же, отстанет она, – фыркнула Наташа. – Она ради ваших денег все стерпит и даже будет притворяться, что Сашеньку полюбила. А потом вы и не заметите, как она вас на себе женит.
– Ну, ты даешь, Наташа, – засмеялся Стас. – Я, что мальчик, и меня так легко женить? Успокойся, на этой я уж точно не женюсь. Да с ней, извини меня, мужику в постели быть, все равно, что экзамен сдавать…. по литературе.
И он снова засмеялся. Засмеялась и Наташа, у которой, понятное дело, словно гора с плеч свалилась. И чего греха таить, у нее снова появилась маленькая надежда. Он заметил, что она изменилась и даже назвал ее красивой. И вообще, так по-дружески они еще никогда не разговаривали. А ведь я сама виновата, подумала с раскаянием Наташа, сама всегда держалась с ним так официально и говорила с ним, только когда что-нибудь нужно было сделать для Сашеньки, а ведь могла бы его уже давно приучить к дружеским беседам. Надо будет что-нибудь придумывать, о чем можно было бы поговорить, но только все должно быть естественным, разговоры должны как бы сами собой начинаться, а то он ведь действительно мужик опытный, сразу все поймет.
