Сесилия Ахерн - Там, где ты
Все на этой сцене казалось одновременно и знакомым, и незнакомым, так как состояло из известных вещей, которые использовались совсем по-другому. Не то чтобы мы продвинулись вперед или отступили назад, нет, мы просто вдруг очутились в совершенно ином измерении. В огромном плавильном котле смешались нации, культуры, рисунки и звуки, чтобы образовать новый мир. Дети играли, вдоль улиц стояли рыночные прилавки, и между ними бродили покупатели. В этом месте собралось столько красок, столько новых звуков, что оно совсем не походило ни на что виденное мною раньше. Надпись рядом с нами гласила: «Здесь».
Хелена взяла меня под руку. Я не сделала попытки высвободиться, так как просто физически нуждалась в поддержке. Я была ошеломлена. Ощущала себя Али-Бабой; наткнувшимся на пещеру с сокровищами, или Галилеем, узревшим в свой телескоп новую истину. Больше того: я ощущала себя десятилетней девочкой, которая нашла все свои носки.
— Рынок у нас работает каждый день, — спокойно объясняла Хелена. — Некоторым нравится выменивать найденное на другие ценные вещи. Порой такой обмен лишен всякого коммерческого смысла, но у нас торговля на рынке стала своего рода спортом. Деньги не имеют здесь ценности: все, что нужно, мы находим в готовом виде прямо на улице, поэтому нам ни к чему зарабатывать. Правда, мы обязаны работать на нужды самого поселения, если позволяют возраст, здоровье и другие личные обстоятельства. У нас тут скорее общественные работы, чем труд для заработка.
Потрясенная, я рассматривала то, что меня окружало. Хелена продолжала тихонько объяснять, склонившись к уху и держа меня за руку, потому что дрожь никак не оставляла в покое мое тело.
— Энергию нам поставляют ветряки, которые вы видите там, вдали, в полях. У нас много ветряных электростанций, большинство из которых находится в горах. Они производят электроэнергию. Один двигатель за год дает столько электричества, что его хватает на четыре сотни домов. Солнечные батареи на крышах домов тоже вырабатывают энергию.
Я слушала ее, но едва ли понимала хоть слово. Мои уши ловили обрывки разговоров, доносящихся со всех сторон, и шум огромного ветряка, чьи лопасти месили воздух. Нос привыкал к хрустящей свежести воздуха, который мощно врывался в легкие с каждым самым маленьким вдохом. Вдруг мое внимание привлек прилавок рядом с нами.
— Это сотовый телефон, — объяснял британский джентльмен пожилому владельцу прилавка.
— А зачем мне сотовый телефон? — Выходец с Карибских островов улыбнулся и снисходительно покачал головой. — Знаю я эти штуки — они здесь не работают.
— Да, он не работает, но…
— И никаких но. Я пробыл здесь сорок пять лет, три месяца и десять дней, — он гордо вскинул голову, — и с какой стати я буду менять эту музыкальную шкатулку на неработающий телефон.
Покупатель успокоился и посмотрел на него с уважением.
— Ну да, я здесь всего четыре года, — вежливо согласился он, — так что разрешите мне показать вам, на что сегодня способны телефоны.
Он держал мобильник на весу, направив его на продавца, и щелчками нажимал на кнопки. Потом продемонстрировал ему экран.
— Ага, — засмеялся тот. — Это же камера! Почему вы сразу не сказали?
— Ну да, это телефон с фотокамерой, но не только. Человек, которому он принадлежал, сделал уйму снимков — себя самого, своих близких и разных стран, где он жил. — Он прокрутил фото.
Владелец прилавка осторожно взвесил телефон на руке.
— Кто-нибудь из здешних, возможно, знает этих людей, — тихо произнес он.
— Да, конечно, — спокойно подтвердил продавец, кивая. — И впрямь очень ценная вещь.
— Пошли, нам пора, — прошептала Хелена и потянула меня за руку.
Я двигалась, словно на автопилоте, уставившись с разинутым ртом на людей, которые нас окружали. Мы прошли мимо владельца прилавка и его клиента, они оба кивнули нам и улыбнулись:
— Добро пожаловать!
Я снова уставилась на них.
Две девочки, игравшие в «классы», остановились, услышав приветствие.
— Добро пожаловать, — хором пропели они, растянув губы в беззубой улыбке.
Хелена вела меня сквозь толпу, которая сопровождала нас словами приветствия и дружелюбными кивками. Она вежливо благодарила всех от моего имени. Мы прошли по улице к большому трехэтажному деревянному зданию с навесом над крыльцом. Дверь была украшена замысловатой резьбой, в завитках которой угадывались гусиные перья. Хелена распахнула дверь, и резные завитки разошлись в стороны, словно приглашая нас войти.
— Это бюро регистрации. Все приходят сюда, как только появляются у нас, — терпеливо объяснила Хелена. — Имена и другие сведения о каждом содержатся в этих книгах, так что мы всегда можем узнать, кто есть кто и сколько нас всего.
— На случай, если кто-то пропадет, — пошутила я.
— Надеюсь, вы сами убедитесь в том, что здесь ничего не пропадает, Сэнди, — серьезно ответила Хелена. — Вещам больше некуда идти, поэтому они остаются здесь.
Намеренно не замечая прохладности тона и неприятного подтекста, я еще раз безуспешно призвала на помощь чувство юмора:
— Чем же мне здесь заняться, если никого не надо искать?
— Будете делать то, о чем всегда мечтали: встретитесь с теми, кого разыскивали. Закончите начатую вами работу.
— А потом?
Она молчала.
— А потом вы поможете мне вернуться домой? — спросила я довольно напряженным голосом.
Она ничего не ответила.
— Хелена, — позвал ее симпатичный дядька, сидевший за столом. Перед ним лежали какие-то папки с цифрами.
Рядом с входной дверью висела доска со списком всех стран мира и их языков. О некоторых из них я никогда даже не слышала. Напротив каждой страны стояла цифра. Я увидела на столе папку с номером, соответствующим строчке из списка: «Страна — Ирландия. Языки — гаэльский, английский».
— Привет, Теренс. — Хелена, похоже, обрадовалась, что наш разговор прервали.
В этот момент я впервые по-настоящему рассмотрела огромную комнату. В ней стояли десятки столов с такими же папками, и за каждым сидел человек другой национальности. Перед столами толпились люди. В комнате стояла напряженная тишина. Сотни только что прибывших растерянных людей нервно озирались и отчаянно старались сохранять хоть какое-то внешнее спокойствие.
Хелена прошла вперед и подсела к столу Теренса.
Пока я шла к столу, он не сводил с меня глаз.
— Добро пожаловать, — мягко произнес он.
Я различила в голосе симпатию, а акцент выдал его ирландские корни.
— Сэнди, это Теренс О'Мэйли. Теренс, это Сэнди. Теренс здесь уже… черт, сколько лет, Теренс? — спросила Хелена.
«Одиннадцать», — вспомнила я.
— Уже почти одиннадцать, — с улыбкой ответил он.
— Теренс работал…
— Библиотекарем в Баллине, — закончила я, не подумав.
Даже через столько времени в нем легко было узнать одинокого 55-летнего библиотекаря, который одиннадцать лет назад исчез, возвращаясь с работы домой.
Хелена нахмурилась, а на лице Теренса появилось смущение.
— Ах да, я же рассказала вам о нем, когда мы шли сюда, — решительно вмешалась Хелена. — Совсем забыла. Старею, наверное, все у меня вылетает из головы. — Она пожала плечами.
— Знаю я это чувство, — улыбнулся Теренс, поправляя сползающие очки.
Мне всегда казалось, что у него точно такой же нос, как у его сестры. Я пригляделась повнимательнее.
— Ну ладно. — Похоже, Теренсу стало неуютно под моим пристальным взглядом, и он обернулся за поддержкой к Хелене. — Давайте займемся делом, хорошо? Присаживайтесь, Сэнди, а я помогу вам заполнить этот бланк. На самом деле все очень просто.
Я уселась на стул. От моего внимания не ускользнуло, что возле соседних столов выстроились очереди. Справа от меня женщина занималась маленьким мальчиком.
— Permettimi di aiutarti a sederti e mi puoi raccontare tutto su come sei arrivato fin qui. Avresti voglia di un podi latte con biscotti?[6]
Он поднял на нее большие, как у потерявшегося щенка, карие глаза и кивнул. Она сделала кому-то находившемуся за ней знак, человек исчез за дверью в глубине комнаты и через минуту вернулся со стаканом молока и тарелкой печенья.
Слева от меня подошла очередь смущенного мужчины. Сотрудник за столом, где стояла табличка с именем «Мартин», ободряюще подмигнул ему:
— Nehmen Sie Doch Platz, bitte, dann helfe ich Ihnem mit den Formularen.[7]
— Сэнди, Сэнди, — позвали Теренс и Хелена.
— Да? Что? Извините! — Я вышла из транса.
— Теренс спрашивает, откуда вы родом.
— Из Литрима.
— Вы там жили?
— Нет, в Дублине. — Я увидела, как в комнату с растерянным видом входят все новые люди.
— То есть вы пропали в Дублине, — уточнил Теренс.
— Нет, в Лимерике. — Я старалась говорить спокойно, хотя мысли в голове гремели все громче и настойчивей.
