Жанна Голубицкая - Записки брюнетки
Алле недавно исполнилось 39. Финансовым директором крупного торгового холдинга ее назначили 10 лет назад. Это была стремительная и успешная карьера финансиста. Услышав сумму ее оклада и бонусов, подруги хватались за голову и сердце. Большинству эти цифры казались просто астрономическими! Правда, через год от Аллы ушел муж, не выдержав постоянной занятости и озабоченности супруги. Но на фоне таких «царских» доходов развод Алла перенесла легко. Она купила роскошную квартиру в новом элитном доме, забрала дочь-подростка и ушла. Но в последний год в Аллиной компании стали проводиться масштабные сокращения. Лично ее не уволили, но предложили более низкую зарплату. Алла не захотела «опускать планку» и отказалась. Она рассчитывала быстро найти новую работу: ее резюме было идеальным. Специалисты Аллиного уровня действительно были востребованы, но платить сумму, которую заявляла Алла, в условиях кризиса не соглашался ни один работодатель. Время шло, сбережения таяли. Алла понизила ставки, но работа все равно не находилась… От постоянного стресса Алла стала болеть. Тогда она решила взять тайм-аут и съездить куда-нибудь развеяться. Выбрала Иорданию: там тоже Красное море, но не так многолюдно, как в Египте, и не так дорого, как в Израиле.
С бедуином по кличке Дервиш Алла познакомилась во время экскурсии по старинному городу Петра: он катал ее на ослике за вознаграждение в один динар. Аллу поразило, что бедуинский юноша, вообще никогда не ходивший в школу, бегло болтает по-английски. Он объяснил, что нахватался от туристов. «Вот какой способный, — подумала Алла, — а наши менеджеры долбят язык на курсах MBA, а толку — ноль!» Кроме того, юноша был необыкновенно красив — будто сошел с библейской картинки. Расчувствовавшись, Алла дала погонщику ослика целых 3 динара. А он подвез ее к своему дому и пригласил заглянуть внутрь. Бедуинская семья, состоящая из папы, мамы и семерых детей разного возраста жила в настоящем передвижном шатре — как в кино! Аллу встретили радушно и накормили овощной похлебкой, приготовленной на костре. «Зато от такой пищи не поправляются!» — отметила про себя Алла, с удивлением понимая, что ей по душе этот примитивный (чтобы не сказать — нищенский) быт кочевников. Затем Дервиш пригласил Аллу полюбоваться на закат над пустыней. Пока солнце катилось в пески, юный иорданский кочевник нежно держал московскую финансовую директрису за руку. А когда с последним всплеском вечерней зари над пустыней нависла темнота, он вдруг шепнул: «Make love to me!» («Давай займемся любовью!»). Сама до конца не понимая почему, Алла согласилась… «Все, что было в моей жизни до этого, это не секс!» — вот что поняла москвичка, отведав бедуинской любви. То ли нехитрый, но спокойный образ жизни, то ли вызванная бедностью умеренность в еде, но мужские способности у Дервиша оказались отменные. «Да и человек он добрый, душевный!» — говорила Алла по телефону своей матери и дочери, объясняя, почему она остается в Иордании на неопределенный срок.
На сегодняшний день Алла находится в Иордании уже шестой месяц. Ее 17-летняя дочь живет одна в московской квартире, ходит в институт и совершенно не переживает за мать: «А что такого? Ей там хорошо, а я уже взрослая, сама справляюсь. За мою учебу она платит. А денег, которые у нее на счету, ей в Иордании надолго хватит. Там все копейки стоит». Алла заплатила за длительную визу, и все эти месяцы она кочует вместе с семейством своего бедуина. Они передвигаются по пустыне на лошадях, ишаках и повозках, а шатер разбивают возле туристических мест, где можно подзаработать. Спит Алла вместе с Дервишем в шатре — за ширмой. Алла не скрывает, что на свои сбережения содержит всю бедуинскую семью. «Да им много не надо, — рассказывает она, — муку купить, соль. Хлеб они сами пекут, да вкусный какой! Мы как в город какой-нибудь придем, так я сразу в банк и в супермаркет — денег снять и продуктов подкупить. Да и все остальные члены семьи зарабатывают понемножку — мужчины катают на осликах, женщины пекут лепешки на продажу. По вечерам мы всегда любуемся закатом, еще мне нравится, когда вечером отец семейства вслух читает Коран, это очень красиво… Я себя прекрасно чувствую и даже стала лучше выглядеть, хотя совсем не пользуюсь ни косметикой, ни кремами. Не говоря уж о салонах красоты, которые мне приходилось регулярно посещать в Москве, чтобы прилично выглядеть на работе. Теперь я думаю: может, жизнь в городе мне вообще противопоказана? Что я буду делать дальше? Пока не знаю. Возможно, кто-то сочтет меня сумасшедшей, но так счастлива, как сейчас, я не была никогда в жизни!»
Айда на Алтай, мужики!
45-летний Олег выстраивал свой бизнес долгие годы. Начинал практически с нуля, пережил дефолты и кризисы 90-х. Дело у него небольшое, зато крепкое и свое. Через несколько лет упорного труда он смог позволить себе хорошую квартиру в центре Питера, загородный дом, дорогие машины себе и жене и отдельное жилье для 18-летнего сына. С чем только не приходилось ему сталкиваться — и с налоговыми проверками, и с таможенными трудностями. До поры до времени удавалось со всем справляться. Но последний кризис Олега буквально подкосил. Партнеры не могли расплатиться с ним за товар, а он из-за этого не мог рассчитаться с поставщиками. Бизнесмен нервничал, но ситуация выходила из-под контроля. Супруга не понимала его трудностей: она привыкла вести определенный образ жизни и не желала от него отказываться. Сын-студент возмущался, почему отец не подкидывает ему на жизнь столько же денег, сколько прежде. Обстановка и в семье, и на работе стала для Олега невыносимой. Тогда, решив немного расслабиться и отвлечься, Олег принял приглашение своего старинного школьного приятеля и отправился на охоту в Алтайский край. Охота не задалась, зато дочь хозяев дома, где друзей приняли на постой, просто очаровала Олега. 28-летняя дородная сибирячка Маша разговаривала мало, зато лепила изумительные пельмени. И не делала презрительное лицо, когда на столе появлялась ледяная водочка… В общем, Маша весьма отличалась от гламурной супруги Олега, и теперь он вдруг увидел в этом плюс. Маша работала дояркой на местной ферме, и от нее чудесно пахло парным молоком. Уже на второй вечер, после пары стопочек, Олегу невыносимо захотелось погладить Машеньку по ее необъятной, как Сибирь, пышной попе… Маша не только благосклонно приняла ласку, но в ответ крепко поцеловала заезжего молодца и увлекла на сеновал….
Скоро будет три месяца, как Олег перебрался в село Парфеново Алтайского края. Роскошную питерскую квартиру он оставил своей жене и на нее же перевел крупную сумму денег, чтобы она могла обеспечивать привычный быт себе и их сыну. Бизнес он продал, торговую недвижимость сдал в аренду и теперь получает ежемесячную ренту. Сумма ее, конечно, несравнима с доходами, которые Олег получал, пока был в деле. Но им с Машей хватает. «Пока я живу в хате Машиных родителей, — рассказывает Олег. — Это простая бревенчатая изба, нужник на улице. Но, представляете, мне нравится! Здесь народ простой, не надо ни перед кем выпендриваться. Никто не спрашивает, почему у тебя машина не последней модели и костюм не от Brioni. Я корову Машке купил, она умеет с живностью управляться. Теперь у нас молоко свое, а вся Машкина семья на меня молится. Конечно, они совсем бедненько живут, а у меня все же деньжата какие-никакие есть. Я могу спокойно и мяса впрок купить, и Машке обновы. Вон Машиному отцу мотоцикл с коляской купил, он теперь в райцентр на нем гоняет. Сейчас я присматриваю себе избу по соседству, она, правда, полуразрушенная. Но я ее перестрою по уму, отделаю — и заживем мы с Машкой отдельно. Пока я ни о чем не жалею. Честно говоря, на сегодняшний день в Питере я не вижу никаких перспектив — ни для своего бизнеса, ни для себя лично. В столицах хрен знает что творится — бесконечные поборы, чиновничий беспредел… А здесь мне хорошо, спокойно и сердце прихватывать перестало. Воздух чистый, лес — красота! А уж в постели моя Марья — скажу честно! — нашим балованным городским фифам такое и не снилось! Вот уж где настоящий природный темперамент! Всем коммерсам, кому сейчас хреново, советую: айда на Алтай, мужики, девки тут непуганые! Так приласкают, сразу полегчает!»
Нет старым похотливым козлам!
24-летняя Даша — любимая и единственная дочка в артистической еврейской семье. Жила в центре Москвы, закончила ВГИК и мечтала сниматься в кино. Даше удалось получить второстепенные роли в паре сериалов, которые крутили по центральным каналам. Профессионалы кино называли ее чуткой характерной актрисой и пророчили неплохое будущее. Но тут грянул кризис. Съемки сериалов перестали финансировать, Даша осталась без работы. Ее родня, задействованная в театре и кино, тоже ничем не могла помочь — все оказались в подобном положении. Какое-то время Даша исправно тусовалась: посещала все места, где собиралась богема, в надежде найти подработку или хотя бы влиятельного покровителя из мира искусства. Богемные мэтры не отказывались переспать с молодой девушкой, но помогать, увы, не спешили. Сбережения таяли, но хуже всего — у Даши сдавали нервы. Она стала впадать в истерики, начала выпивать и курить, хотя раньше этого не делала — берегла внешний вид. До кризиса Даша планировала посвятить себя карьере, жертвуя даже личной жизнью. Но теперь оказалось — ни карьеры, ни любви! И тут, словно по заказу, Даше позвонил Хамид, он учился с ней на курсе и давно ей нравился. Но до этого Даша не позволяла себе даже кокетничать с ним. Ведь Хамид попал во ВГИК по целевому набору из Ирана. И Маша понимала: никаких отношений у нее, столичной девушки с еврейскими корнями, со студентом из мусульманской страны быть не может. Но уж очень Хамид был милый, симпатичный и обаятельный! И к Даше явно неровно дышал. И когда он позвонил, у Даши будто что-то перещелкнуло в голове. Она договорилась встретиться с ним вечером. Той ночью они оба нарушили заповеди: мусульманин Хамид пил вино, а еврейка Даша спала с мусульманином… А утром оба поняли: это любовь.
