Песочные часы - Киш Данило

Что его сильно заботило?

Как опорожнить мочевой пузырь.

Что ему в этом препятствовало?

Слишком большая толпа людей для такой маленькой станции, одни солдаты и цыгане, которые все толкались у станционной уборной, к расшатанным дверям которой он с трудом пробился.

Какую сцену он там увидел?

Отверстие было до краев заполнено испражнениями, а вонючая жижа переливалась через край воронкообразной клоаки, заливая весь бетонный блок зловонной и густой жидкостью, и стены, с которых осыпалась штукатурка, были вымазаны плотными мазками нанесенных пальцами экскрементов, поэтому он все-таки отказался от своего намерения опорожнить мочевой пузырь, и стал снова пробираться через смердевшую потом толпу.

Что ему помешало справить малую нужду у беленой ограды за станционным зданием?

Какой-то человек, лица которого он в сумерках не мог толком разглядеть, но зубы которого в оскале он ясно видел: человек смеялся.

Он раньше где-то видел этого человека?

Этот человек, судя по блестящим белым зубам и смуглой коже, был тот же самый, что только что громко возмущался тем, что от него потребовали заплатить, если он хочет войти в уборную.

Пока его фантомная сущность так нерешительно стояла, что изменилось на станции?

Под оглушающую игру дудок, тулумбасов, литавр и бубнов шумная масса хлынула на станцию, а потом собралась в поле за станционным зданием, а ему, Э. С., к его вящему удивлению, не удалось понять, что произошло: поезд въехал на станцию без звука, как привидение.

Глядя на то, как шумная процессия становится в круг, что он пытался разузнать?

Что это за станция, что это за поезд, куда, когда и почему, но ни на один из этих вопросов он не мог получить ответа. Его растерянность уловил только тот, смуглый с белыми зубами, наблюдавший за ним со злобной усмешкой.

Что тогда сделал наблюдаемый наблюдатель?

Он приблизился к толпе и осмотрел носилки, лежавшие в центре круга, на открытом месте за каменной оградой станционного здания: на носилках лежал молодой солдат, мертвенно бледный, с закрытыми глазами, а толпа шествовала вокруг его мертвого тела, водя какой-то ритуальный хоровод.

Что еще можно было заметить?

Что барабаны и бубны умолкли: теперь воцарилась гробовая тишина.

Что случилось потом?

Юноша резко выпрямился и встал на ноги, потом пошатнулся, как будто сейчас упадет.

Что случилось после общего оцепенения и вырвавшегося у всех крика ужаса?

Четверо крепких мужчин в длинных плащах и надвинутых на лбы шляпах подошли к молодому человеку и пытались уложить его на носилки, что им не удавалось, потому что тот все время толкал их в траву и продолжал свой путь, неуверенным шагом, как у ребенка.

К кому подошел на подгибающихся ногах воскресший?

Люди расступаются перед ним, и он, пробившись через толпу, оказывается перед Э. С. глаза в глаза.

Что говорит ему воскресший, голосом слабым и немного хриплым?

Он просит его сделать что-нибудь, чтобы, наконец, воспрепятствовать этой унизительной и причиняющей страдания торговле человеческими костями, потому что он лично не имеет ничего против того, что его убьют, но считает крайне бесчеловечным поступать с людьми так, как поступают с ним: вынуть из них кости и оставить тело пустым, после того, как из него (из тела) вытрясли кости, как из мешка, и в качестве доказательства привел очевидный факт, что шаг не только неуверенный, но и фантомный. Он — жертва костокрадов.

Что ему еще доверительно сообщила жертва костокрадов?

Что его суточная температура резко колеблется от минус пятидесяти шести по Цельсию до плюс тысяча сто градусов (sic!), что причиняет его молодому телу страшную боль, и поэтому он просит Э. С. заступиться за него и ему подобных страдальцев, и обнародовать страшную правду о международной организации костокрадов.

Что еще тем временем произошло?

Агентам в штатском и врачам-костокрадам (в белых халатах и с большими шприцами) удалось совладать с двумя новыми ранеными, приподнявшимися с носилок, и теперь их, привязанных к носилкам веревками, грузили в поезд.

Какое драгоценное свидетельство предоставил первый воскресший?

Что костокрадам удалось совладать с теми двумя только потому, что в тот момент температура их тел опустилась до минус 56 °C, а будь у них температура, как у него сейчас (плюс тысяча сто градусов по Цельсию), агенты и врачи были бы бессильны, как они по-прежнему бессильны против него, что, к сожалению, не продлится долго, потому что его температура сейчас (ранним вечером) быстро снижается и через несколько минут опустится до нижней точки — минус пятьдесят шесть, и ему придется вернуться на носилки.

Что, в конце концов (прежде, чем у него упала температура), сделал молодой человек?

Поцеловал Э. С. в щеку, и он услышал, как в толпе кто-то сказал, что это Поцелуй Смерти.

Кто спас Э. С. от унизительной дрожи?

Какая-то дама, одетая в черное, оттолкнувшая молодого умирающего, и без всякого объяснения нежно и страстно обвила Э. С. руками, прижав свои губы к его губам, а затем протянула руку к его гульфику, и, умело скользнув по пуговицам рукой, нащупала его горячий возбужденный член.

Кто сразу же взял на себя роль спасительницы и утешительницы?

Это была уже не Черная Мадонна, а юница в черном школьном фартуке, которая нашептывала ему непристойности, по-прежнему держа своими дрожащими пальцами его горячий член.

Почему не было поллюции, несмотря на сильное возбуждение?

Потому что толпа наблюдала за ними не только с негодованием, но и с угрожающим порицанием, поэтому ему пришлось убрать руку юницы и вернуться в свое купе.

Что он делал в купе?

Усевшись на мягкий бархат, он начал старательно читать какую-то брошюру, в которой говорилось о китах.

Помнил ли он, проснувшись, что-нибудь из прочитанной во сне брошюры?

Почти дословно он мог повторить последнюю главу: в ней утверждалось, что киты, вопреки тому факту, что живут в воде, часто гибнут от жажды; в поисках прохладных речных устьев или источников пресной воды они выбрасываются на берег, где погибают в страшных мучениях, медленно сдуваясь, как продырявленный воздушный шар.

Как Э. С. мысленно истолковал кошмарную часть своего сна?

Известные излишества он приписывал действию алкоголя (физиология), утомлению и волнующим впечатлениям того дня (психология), смене кровати (привычка).

Какой сон рассказал ему хозяин, в ответ на доверие, оказанное гостем, рассказавшим ту часть своего сна, ко-торая касалась китов?

Хозяин доверительно рассказал гостю, что всю ночь он брел по колено в дерьме, а гость истолковал это как хороший знак: повышение пенсии, выигрыш в государственную лотерею, неожиданный денежный перевод, наследство, обнаружение за комодом кошелька с деньгами или небольшой денежной суммы в кармане старых брюк.

Какими доказательствами он это подкрепил?

Своим собственным опытом: в 1911 году перед станционным зданием в Камераль-Моравицах он нашел бумажник без документов, но с суммой в 25 крон; в 1925 году выиграл в государственную лотерею сумму, в десять раз превышающую стоимость одного билета; в 1928 году на балу железнодорожников в Суботице выиграл в лотерею чек на 25 динаров; в том же 1928 году получил от своего брата Дольфи из Триеста почтовый перевод на сто лир, и каждый раз накануне получения дохода ему снилось именно это: как он бредет по дерьму или утопает в экскрементах по шею.

За что Э. С. ценил сон?

За его схожесть с жизнью и за его отличие от жизни; за его способность к профилактике; за его укрепляющее воздействие в равной степени на душу и тело; за его безграничность в выборе и распределении тем и элементов содержания; за глубину его бездн и высоту его взлетов; за его эротичность; за его свободу; за возможность посредством сна управлять силой воли и внушения (надушенный платочек под подушкой, тихая музыка с граммофонной пластинки или по радио и т. д.); за его подобие смерти и за его способность представить нам вечность; за его схожесть с сумасшествием, но, вообще-то, без настоящих его последствий; за его жестокость и за его доброту; за его дар выведывать у людей самые сокровенные тайны; за его благословенную тишину, которой ведом и крик; за его телепатический и спиритический дар общаться с далекими или мертвыми существами; за его зашифрованный язык, который иногда можно понять и перевести, за его дар воплощать мифические образы Икара, Агасфера, Ионы, Ноя и т. д.; за его монохромность и полихромность; за его подобие матке и челюстям акулы; за его способность превращать незнакомые места, людей и пейзажи в знакомые, и наоборот; за его способность своевременной диагностики различных болезней и травм; за его способность смешиваться с явью; за его дар сохранять нетронутыми картины давних воспоминаний; за его пренебрежение хронологией и классическим единством действия, места и времени.