Юрий Поляков - Конец фильма, или Гипсовый трубач
Итак, Брежнев приказал срочно найти Змеюрику жену, чтобы наладить серийное выведение летающих ящеров. Огромный инкубатор планировали построить в павлодарских степях. Плечистые мужчины с рублеными лицами, одетые в одинаковые серые плащи и шляпы, перебили в магазинах от Бреста до Владивостока все яйца, даже вареные, но самку так и не обнаружили. Кстати, этот варварский погром окончательно подорвал хрупкую продовольственную базу СССР, дефицит продуктов стал стремительно нарастать, спровоцировал голодные бунты и драки возле винных магазинов, что, в конечном счете, и привело к распаду страны.
Пока шли лихорадочные поиски самки, Змеюрика поместили в секретную биологическую лабораторию КГБ, где по странному стечению обстоятельств работала научным сотрудником мать Юры — Лия Ивановна Шмакова. Отец Юры Игорь Борисович был диссидентом, ярым сторонником Сахарова, и семейная жизнь супругов, поженившихся еще студентами, постепенно превратилась в бесконечные идеологические споры, свидетелем которых стал подрастающий сын. Лия Ивановна была, как многие советские интеллигенты, сторонницей странной, если не сказать почвеннической идеи, что любая власть от Бога, что социализм — просто очередная ипостась Высшего Промысла, и надо честно служить Отечеству, кто бы ни сидел в Кремле.
Игорь Борисович, напротив, полагал необходимым бороться с подлой властью любыми средствами, если надо, взывая к поддержке внешних сил. Служа в журнале «Вопросы мира и социализма», он на партийные собрания ходил с ксерокопированным Солженицыным за пазухой и нарочно голосовал за самые нелепые решения, нанося тем самым посильный вред Империи Зла. По ночам он слушал «Голос Америки» и принципиально читал «Известия», а не «Правду» — главный орган ненавистного ЦК КПСС. Узнав, что его жена из академического института переходит на денежную должность в секретную военную лабораторию, он окончательно возмутился и ушел из семьи к юной диссидентке — дочке заместителя министра заготовок. Это стало страшным ударом для Лии Ивановны, горячо любившей мужа, несмотря на идейные споры, и обернулось ужасной травмой для Юры, лишившегося мужского пригляда в самом, как говорится, переходном возрасте.
Он был на грани подростковой депрессии, но тут его неожиданно поддержала Саманта Смайл — четырнадцатилетняя американка. Юра сразу выделил эту скромную пышноволосую девочку, чуть стеснявшуюся своего преждевременного бюста, из группы заокеанских ребят, приехавших по обмену к ним в спецшколу с углубленным изучением английского. Она первой подошла к нему и предложила дружбу. Как и многие советские подростки, Юра был уже немного испорчен торопливым подъездным петтингом с Ленкой Зайцевой. На первом же свидании он попытался проникнуть Саманте под кофточку, но она, глубоко вздохнув и вывернув пронырливую руку болезненным приемом дзюдо, объяснила Юре, что Америка — очень религиозная страна с прочной семейной моралью, и посоветовала ему не торопиться с началом половой жизни, а лучше все силы отдать учебе.
Кроме того, под большим секретом Саманта поведала, что ее отец, герой Вьетнамской войны Роберт Смайл служит в ЦРУ, где хорошо знают про тщетные попытки КГБ разыскать самку кетцалькоатля, чтобы, получив новое биологическое оружие, закошмарить весь цивилизованный мир и отсрочить неизбежный крах тоталитаризма. Да, такая самка существует, но она находится под покровительством Конгресса США и никогда не попадет в руки коммунистических вождей, особенно в руки кубинского фанатика Фиделя Кастро. Юра, потрясенный услышанным, рассказал обо всем матери, и Лия Ивановна, расплакавшись, призналась сыну, что работает как раз в той самой секретной лаборатории, которая занимается репродукцией ископаемых форм жизни с помощью клонирования. А пошла она на это постыдное сотрудничество с режимом лишь для того, чтобы получше кормить растущего сына, ведь в магазинах ничего нет, а сотрудникам лаборатории каждую неделю выдают продовольственный заказ и раз в год — талон на посещение закрытой секции универмага для покупки носильных вещей. После ухода мужа Лия Ивановна много размышляла, глубоко раскаялась и готова помочь сыну спасти мир от красной чумы и челюстей динозавров.
В общем, она тайно провела Юру и Саманту на строго охраняемый подмосковный полигон. Дальше события разворачивались примерно так же, как и в первой редакции, с той только разницей, что дети улетели вдвоем на Змеюрике в Турцию, а гнались за ними не «стеллсы», а МИГи. Саманта получала инструкции не из допотопного «Сокола» в кожаном чехле, а из новейшей модели «Сони» размером с пудреницу. Из Турции подростков и динозавра на танкере «Генерал Грант» переправили в Америку, а там радостный Змеюрик встретился со своей суженой Фридой, названной так, потому что Америка — самая свободная в мире страна. Лию Ивановну, конечно, схватили, отдали под суд и после пыток сослали в Сибирь, но муж, узнав о ее героическом поступке, поехал, как жены декабристов, вместе с ней в морозную Ялдыму.
Юра, получив американское гражданство, поступил в колледж, где училась Саманта. Героических подростков принял в Белом доме президент Буш и подарил им бессрочный билет в Диснейленд на два лица, намекая, конечно, на то, что дружба со временем может перерасти в прочную семейную любовь. Брежнев, узнав о крахе операции «Крылья Победы», умер от огорчения. Сменивший его Андропов, получив от разведки информацию, что Америка готовит налет крылатых динозавров на страны Варшавского блока, стал лихорадочно организовывать отпор и скончался от переутомления. Следующий генсек Черненко, сознавая бессмысленность сопротивления, отравился копченым лещом. В результате трех скоропостижных смертей к власти пришел Горбачев. Он знал, что тягаться с Америкой, вооруженной летающими ящерами, бессмысленно, и объявил перестройку, вернув Сахарова и Боннэр из Горького, а Лию Ивановну с мужем — из Ялдымы.
Ясное дело, американцы одурачили Советы, пойдя на военную хитрость. Они, будучи гуманистами, даже не собирались использовать динозавров как биологическое оружие. Нет, они поселили Змеюрика и Фриду с потомством в опустевшей индейской резервации (все молодые аборигены разъехались в университеты, а старейшины племени, получая огромные пенсии, пустились путешествовать по свету) и устроили там природный заповедник, куда стремятся туристы со всего мира. Испражнения ископаемых рептилий ко всему прочему оказались уникальным сырьем для косметологов: из него изготавливают удивительный крем, разглаживающий любые самые глубокие морщины. И теперь в Америке юную студентку невозможно отличить от сестры милосердия времен Первой мировой, из-за чего случается множество забавных до пикантности недоразумений. Но это уже другая история…
К сожалению, выйдя в свет, новая версия «Змеюрика» шумного успеха также не имела: международная детвора в то время сходила с ума от «Гарри Поттера» — жалкого подражания песенке Аллы Пугачевой про начинающего бестолкового мага, который «сделать хотел грозу, а получил козу». Впрочем, Меделянский особо не горевал: за свою сказку он получил из дрожащих от волнения рук Ельцина орден «За заслуги перед Отечеством», а из твердых рук Мадлен Олбрайт принял золотой диплом «Верный друг Америки» и пожизненную въездную визу. Кроме того, глава Русского Пен-клуба Анатолий Рыбаков вручил ему премию «За выдавливание раба из подрастающего поколения».
Покончив с творчеством, теперь, видимо, навсегда, Гелий Захарович с помощью жены Доры серьезно занялся коммерческим использованием своего знаменитого бренда. Кокотов, состоявший с Меделянским в одной секции детских писателей, снискал расположение мэтра тем, что, будучи в командировке на Сахалине, упал, ударился копчиком и купил в аптеке мазь от ушибов, в которую входил яд какого-то местного аспида. На тюбике, знамо дело, был нарисован улыбчивый Змеюрик. Мазь выпускало совместное российско-японское предприятие. Честным самураям даже в голову не приходило, что их партнеры с северных территорий вот так, не спросив разрешения, используют чужую интеллектуальную собственность. В итоге Доре удалось слупить со смущенных японцев столько йен, что Меделянский при всей своей жадности поставил Андрею Львовичу в благодарность за своевременную информацию пятилитровую бутыль виски, купленную в дьюти-фри. Вручая емкость, он даже сказал, что теперь в долгу у коллеги по перу.
Об этом-то должке и вспомнил писодей, созывая гостей на свадьбу. Он хотел явить Веронике и ее родителям свою респектабельность и обширные связи. На роль свадебного генерала творец Змеюрика подходил как никто другой. Гелий Захарович охотно согласился, обеспечив торжество не только статусом, но и ярким скандалом, без которого свадьба, как известно, не свадьба. С годами стирается острота первых интимных ощущений, именуемых странным словом «воллюст». Постепенно ветшают и куда-то пропадают подарки, поднесенные молодым. Да что подарки! Сплошь и рядом без следа исчезает, расточается и сам брак вместе с отметкой в паспорте. Но о том, как свидетель со стороны невесты под крики «горько!» засветил в глаз жениху, а тот, рухнув, опрокинул стол с закусками на тещу, — такое не забыть, это в памяти навсегда!
