Татьяна Веденская - Как женить слона
В этот момент она решилась.
Теперь Варвара была в этом уверена. Так же как и в том, что, если она откажется снова, Владислав оставит ее. В прошлый понедельник он пригласил ее к себе на дачу. Давно звал, но как-то больше в шутку, не всерьез. Они целовались, обнимались в его комнате, иногда гуляли в Химкинском парке неподалеку от станции. Несколько раз он катал ее на своем «Ниссане» цвета мокрого асфальта, и они упоенно целовались в нем. Она позволяла раздевать себя, трогать где он хотел. Но когда Влад привез ее на дачу родителей под Солнечногорском, чтобы сделать женщиной, она вдруг испугалась. Запаниковала и разрыдалась, и он поступил, как настоящий мужчина. Помог ей одеться, напоил чаем и отвез домой. Нежно поцеловал на прощанье и сказал, чтобы она не переживала из-за этого.
А потом он пропал на четыре дня. И Варя все поняла.
– Ну что, тогда пошли, Кошка? – спросил Владислав и провел пальцем по Вариной запрокинутой шее.
– Куда?
– Ко мне в комнату, – бросил он непринужденно.
– Сейчас? – Варины глаза распахнулись испуганно.
– А почему нет? – удивленно склонил голову он. Варя глубоко вдохнула и кивнула. Тогда Владислав нежно чмокнул ее в губы. Они миновали холл, прошли в глубь их трехкомнатной квартиры, оставив Машу сидеть в одиночестве и возмущаться поведением подруги. Это было не впервые, чтобы Варька запиралась с ее братом, в которого она была по уши влюблена. Снова будут сосаться, подумала Маша с раздражением. Глупая это штука – любовь. А может, и правда перестать лопать пельмени? Похудеть? Тоже влюбиться, только в кого-нибудь получше, чем ее самодовольный братец.
Перепуганная до невозможности, но одновременно взволнованная и возбужденная, как говорится, в состоянии докрасна раскаленных углей, Варя лежала на узкой кровати Владислава. Дверь была закрыта на щеколду, Владислав на секунду застыл, любуясь Варварой. Обнаженная и испуганная, она покорно ждала, когда он сделает то, без чего невозможны нормальные взрослые отношения. Варя постаралась отключить все чувства и мысли, особенно мысли. О родителях, о том, что будет, если все узнают.
Ради любви.
– Тебе не страшно? – спросил Владислав, впиваясь в ее красные, уже зацелованные губы. Он посмотрел на Варю жадными глазами, его зрачки расширились в ожидании. Громкая музыка перекрывала их возбужденный шепот. Это происходило на самом деле. И она не остановит его на этот раз. Варю трясло, как в лихорадке.
– Нет, мне не страшно, – соврала девушка.
– Кошка, расслабься, хорошо? – попросил он. Еще бы Варя знала, как это сделать. Владислав провел рукой по ее волосам, шее, плечу, груди. Он ласково, но твердо раздвинул ее сжатые ноги.
– Я постараюсь, – тихо прошептала она, не сводя взгляда с его красивого лица.
– Ты моя отличница, – прошептал Влад и тут же вошел в нее одним резким движением, не в силах больше сдерживать желание, которое овладевало им уже последних несколько месяцев. Варя вскрикнула, но Владислав накрыл ее рот своими губами, и ее крики утонули в эмоциональных звуках музыки в стиле рок.
Глава 7,
в которой мы делаем правильные выводы и принимаем правильные решения
Весь вечер мы с мужем старательно делали вид, что ничего ровным счетом не произошло. Не о чем и говорить. Гриша сидел в холле на табуретке и чинил сто лет назад почивший своей смертью кассетный магнитофон марки «Sharp», а я неторопливо расхаживала по кухне, нарезала лучок, картошечку, лепила котлеты. Обычный вечер в нормальной семье.
Мы правильно сделали, что поговорили с дочерью, не так ли?
Осадок от разговора остался крайне неприятный. А что, если мы понапрасну набросились на ни в чем не повинного ребенка? Варя убежала к подружке расстроенная. Сидит небось сейчас у Маши Гуляевой и жалуется на черствых родителей, которые черт знает что о ней подумали. Я с трудом сдерживала порыв, чтобы не позвонить Варюшке и не позвать ее домой мириться.
В конце концов, это нормально – в пятнадцать лет влюбиться в одноклассника.
– Ты не передашь мне отвертку? – крикнул Гриша из холла. – Крестовую.
– У меня руки в фарше, – ответила я, думая про себя, что вся эта затея с допросом, с тем, чтобы посадить нашу девочку на стул под люстрой и с пристрастием вытягивать из нее правду, – не моя идея, а моего мужа. Он – злодей, а я хорошая. Как бы именно эту линию внушить Варе?
– Ну, так вытри их, я не могу отпустить шуруп, – возмущенно крикнул Гриша. Конечно, его проблемы всегда важнее моих. Я фыркнула и потянулась за полотенцем. Совесть, чтоб ее, тихо шептала, что, если я была бы хорошей матерью, ничего не рассказала бы мужу, а сама потихонечку поговорила с дочкой. И с чего я решила переводить ее в другую школу? Чего хотела добиться от нее, а? Чтобы она еще больше обозлилась на меня?
– На, держи свои отвертки, – я сунула мужу целый комплект в пластиковой коробке, и вся моя агрессия вылилась в том, что я буквально швырнула их ему. Перелет! Коробка упала на пол, открылась, и отвертки рассыпались по паркету.
– Ты чего ж творишь? – возмутился муж, но я только всплеснула руками, развернулась и ушла в кухню. Сегодня на ужин я делала только любимые блюда Вари. Гриша не любит, когда я кладу в жареную картошку лук. Предпочитает его свежим. Что ж, сегодня не его день.
Я слушала новости, помешивая картошку. Телевизор на кухне по большей части использовала как радио, так как глаза всегда были заняты чем-то другим. Сегодня размеренный голос ведущей пролетал мимо моего сознания, и я не впитала ни одной новости, о которых мне рассказали. Кажется, упал самолет, но я не отметила, где и чей и выжил ли кто-нибудь. В какой-то стране снова переворот, но я не осознала, о какой стране идет речь. Я посматривала на часы, удерживая себя от того, чтобы позвонить Маше Гуляевой.
Варе нужно было дать время прийти в себя. Тем более что она вернулась домой не так уж и поздно, учитывая, во сколько ушла. Уже к половине девятого она тихо открыла входную дверь своим ключом и проскользнула мимо Гриши в свою комнату. Я высунула нос в холл, и мы с Гришей перебросились встревоженными взглядами. Затем я подошла к ее двери и постучала. Ответа не последовало. Я приоткрыла дверь и бросила короткий взгляд на дочь. Безусловно, мы ее расстроили. Я вошла в комнату дочери и спросила виноватым тоном:
– Ты ужинать будешь?
– Что? – ответила Варя после долгой паузы. Она была слишком погружена в свои мысли и, кажется, даже не заметила, что я задала ей вопрос.
– Я картошечку пожарила. Котлетки. Пойдем, я тебя покормлю, – ласково улыбнулась я. Вкусные запахи разлетались по квартире, и не заметить их было невозможно, но Варя, кажется, не замечала вообще ничего. Что же мы наделали?! Ну почему я не промолчала!
– Не хочу, мам, – пробормотала Варя. Она говорит тихо, с таким напряжением, словно каждое слово дается с трудом. Ее никогда не наказывали, тем более не обращались, как с преступницей. Мы должны были доверять дочери!
– Ну, хоть немного поешь. Надо есть, малыш, – я попыталась настоять на своем, и тогда Варя подняла взгляд и посмотрела на меня так, что я буквально растерялась. Было что-то такое в ее взгляде, чего я никогда раньше не видела. Выражение лица человека, который не здесь, не в этом месте и не в этом времени. О чем она думает? Надеюсь, Варя не придаст нашему разговору большего значения, чем это есть на самом деле. Мы просто хотим, чтобы она сдала ГИА на отлично и была счастлива. Может, и вправду подарить дочери котенка? Переживу я эту шерсть, в конце концов.
– У Машки поела, – пробормотала она наконец.
– Хочешь, я с тобой посижу? – спросила я, потому что ни за что на свете не хотела сейчас уходить и оставлять ее одну. Варя оглядела меня так, словно пыталась понять, кто я и чего от нее хочу, а затем кивнула так, словно ей на самом деле было все равно.
Она казалась очень обиженной.
Я присела рядом на кровать. Мы просидели несколько минут молча, а затем Варя свернулась калачиком и положила голову ко мне на колени. Я положила ладонь на ее длинные, блестящие темные волосы – моя личная персональная гордость – и принялась тихонько поглаживать дочь по голове, перебирать пряди, сплетать и расплетать причудливые узоры. Она лежала, не шевелясь, и ничего не говорила, но я чувствовала, как дыхание ее выровнялось и напряжение немного спало.
– Все будет хорошо, не переживай, – прошептала я и поцеловала ее в лобик.
– Да, – сонно кивнула Варя, и я помогла ей перелечь на подушку. От ее одежды доносился отчетливый запах сигаретного дыма, но тут не было ничего удивительного. Отец Маши Гуляевой курит, как паровоз.
