Виктория Токарева - Птица счастья (сборник)
Ксения только диву давалась: в кого Надька такая – смелая, рисковая, ничего не боится. У нее другие горизонты и другие расстояния. Сама Ксения и все вокруг нее были другие – робкие, законопослушные…
Ксения смотрела на дочь и думала: в кого она такая? Не в монгола же…
Ремонт основной квартиры пошел полным ходом.
Надька ездила по мебельным магазинам, по антикварным лавкам. Она любила сочетание современности и старины.
В антиквариате лучше других, а точнее, лучше всех разбирался Борис.
Борис сразу понял, какие должны быть светильники – хрусталь с бронзой, на длинной цепи, высота позволяет. Должен стоять купеческий буфет из черного дерева с граненым стеклом. Сталинские стулья с высокими спинками вокруг большого дубового стола.
– Мебель будешь смотреть? – спросил Борис.
Надька поняла, что мебель дорогая. Придется платить. И она готова платить. Единственное, на что ей не жаль денег – на свой дом. Вокруг человека все должно быть прекрасно…
Андрей не проявлялся. Как в воду канул. Надька не видела его шесть месяцев и одиннадцать дней. И поразительное дело: тоска не убывала, а только нарастала. И стояла уверенность: это не конец, а какая-то ошибка, сбой в компьютере. Надо нажать одну нужную кнопку, и все заработает.
Надька решила: надо проявить инициативу, поскольку под лежачий камень вода не течет. Главное, затащить Андрея в новую квартиру, а дальше – он и сам не уйдет.
В один из дней Надька подъехала к офису Андрея и стала ждать. У нее был с собой термос с кофе, бутерброды и фрукты. Надька понимала, что ожидание может быть долгим, и подготовилась.
Она поставила машину так, чтобы ее не было видно из окон офиса. Не сводила глаз с подъезда. Как опер, ведущий наружное наблюдение.
Ждать пришлось три часа. Немало. Андрей вышел из офиса. Один. Сел в машину, поехал.
Надька включила зажигание. Двинулась следом.
Андрей остановился против книжного магазина. Вошел в магазин. Надька – следом.
Андрей попросил продавщицу показать альбом импрессионистов. Молодая продавщица достала с полки тяжелый альбом. «На день рождения собрался», – предположила Надька. А может, просто в дом. Будет рассматривать со своей Светланой, сидеть на диванчике головка к головке, как голубки.
Надька встала с противоположной стороны прилавка, пристально и неотрывно смотрела на Андрея. Он поднял голову и наткнулся глазами на Надьку. Его брови вздрогнули.
Надька тут же отвела глаза – чуть-чуть в сторону и вверх. Устремила свой взгляд на стеллажи с детективами. Сделала вид, что увлечена поиском. Потом сделала вид, что ничего не нашла. Повернулась и пошла к выходу. А он смотрел, вывернув шею. Выбирал ее глазами в толпе. На Надьке был оранжевый плащ. Она удалялась, как маленькое пламя, всполох огня, который освещал его жизнь и обжигал душу.
Надька отметила про себя: как много народу в книжном магазине. Ей казалось, что уже и читать перестали. Только и делают, что выживают…
Надька вышла из магазина. Села в машину и поехала домой, в свою новую квартиру.
Позвонила Ксении, предупредила: если Андрей будет ее искать, дать ему новый телефон и новый адрес. Надька была уверена, что Андрей проявится. Не может он сойти с ее орбиты. И не сойдет. Откуда эта уверенность? Может быть, судьба записана в человеке – вся, целиком, и сигналы из будущего поступают в настоящее. А интуиция – не что иное, как способность улавливать эти сигналы.
Надька вернулась домой. Таня активно жаловалась на Машу, которая рассыпала всю гречку. Надька не слушала. Она ждала Андрея и, когда в дверь позвонили, была уверена, что это – ОН. И это был он.
Квартиру Андрей заметил и не заметил. Ему было все равно, что вокруг, хоть подвал. Главное – Надька. Что она скажет? Как встретит?
В ту ночь она не задала ему ни одного вопроса. Было не до вопросов. Она растворялась в нем, как сахар в кипятке.
В минуту отдохновения Андрей ужаснулся. Он снова поддался искушению дьявола. Но в конце концов дьявол искушал даже Христа. Иисус не поддался, но ведь он был Бог. А Андрей – всего лишь раб Божий. Пусть он слаб, но и счастлив. А кто счастлив – тот и прав.
Все вернулось на круги своя.
Надька смирилась: она не может жить без Андрея, и лучше так, чем никак. Пусть все идет, как идет.
Все шло как шло. Встречались, объединяли тела и души. Расставались – и сразу на телефон, давали друг другу отчет о каждой минуте, просто слушали голос и паузы, которые принадлежали только ему, только ей…
Лука радовался, когда Андрей входил в дом, орал «Папочка!» и лез на голову. Маша видела, что она не вхожа в «святое семейство», ревновала и замыкалась. А потом находила удобную минуту и била Луку, уравнивала ситуацию.
Надька замечала обидное неравенство детей, просила Андрея быть повнимательнее с Машей. Андрей старался, но ребенка не обманешь.
Вместе с Андреем в дом приходил праздник, салют, сверкающая елка. Все становились веселые и красивые, даже домработница Таня. И любовь не теряла накала, запретный плод всегда сладок. И все же… Как хотелось открытой любви, чтобы не прятать от людей, гордиться прилюдно.
Подруга Нина говорила: «Женится он на тебе. Посмотришь. Ему самому надоест этот осенний марафон. Сколько можно врать и крутиться, как уж на сковороде…»
Нэля говорила: «Не женится никогда. Ему так удобно».
Андрей молчал. Он не врал и не крутился. Он любил одну и другую. Светлана ничего не знала. Он ее берег, как Кощей свою смерть. Прятал в иголку, иголку в яйцо, яйцо в утку. Тройная защита.
Надвигался юбилей Андрея. Сорок лет. Двадцатое марта, среда.
Надька решила отметить юбилей в своем новом доме, назвать гостей на среду и накрыть стол.
Сославшись на занятость, Андрей попросил перенести праздник на субботу, но Надька не согласилась. Праздновать надо в тот день, когда родился. Это день рождения, а не выпивка по случаю.
Аналогичный разговор произошел со Светланой. Светлана тоже не согласилась переносить на другой день, заказала ресторан на среду, на семь часов вечера.
Андрей попросил Надьку собрать гостей к обеду, перенести застолье на три часа дня.
Надька села составлять список гостей. Она обожала знаменитостей, как чеховская попрыгунья. Подруга Нэля работала на телевидении, ей было поручено привести пару звезд, желательно с гитарами. Чтобы было весело.
Были приглашены: Нина с мужем-архитектором, Нэля, Борис с мамашей, Ксения, само собой, и американец, снимающий вторую квартиру. Получилось двенадцать человек по количеству мест за столом.
Детей и Таню можно будет в крайнем случае посадить за маленький столик.
Андрей явился к часу дня, за два часа до назначенного времени. Он взялся самолично готовить плов. Его научил в армии узбек Рустам.
Надька пригласила повара из ресторана и двух официанток. Она не собиралась уставать и уродоваться. Это время кончилось. Деньги делали ее свободной и уверенной. Американец платил аккуратно и вел себя скромно: баб не водил, смотрел кротко. Надька подозревала, что он голубой, но это ее не касалось. Касались только деньги и сохранность жилья. С этим было в порядке. У американца был прекрасный ненавязчивый парфюм. Он благоухал, как розовый куст, и это тоже наводило на мысли.
Андрей надел передник и стал колдовать. Сначала перекалил масло в настоящем казане. Потом в кипящее масло бросил баранью косточку, чтобы она вобрала в себя все токсины. Официанты, как фокусники, резали морковь соломкой, лук кольцами, баранину – не крупно, но и не мелко.
Косточка шипит, потом выкидывается. Начинается погружение продуктов в определенном порядке, надо знать, что за чем. Андрей руководит, повар подчиняется, дети дерутся, Таня растаскивает детей, запах по всей улице. Окна открыты, под окнами собираются кошки и смотрят вверх.
Андрей и Надька пробуют мясо, глядя друг на друга. В глазах вопрос: «Ну как?» Хорошо! Птица счастья зависает над самой головой.
Хорошо! Вся жизнь впереди. Надейся и жди.
Гости, конечно, опоздали. Пришли не к трем, а к четырем. Но это как обычно. В России считается нормальным опаздывать. Это тебе не Германия. Только американец и Ксения пришли вовремя. Ксения командовала официантками и Джорджем, которого называла Жора. Американец охотно подчинялся Ксении, ему нравилось быть ведомым. Надьке показалось, что он не голубой, а просто закомплексованный. Стесняется ровесниц. С Ксенией ему было комфортно. Она была старше его на пятнадцать лет, сочетала женщину и мать в одном лице. Разница в возрасте была заметна, но, с другой стороны, почему мужчинам можно иметь молодых спутниц, а женщинам нельзя?…
Наконец гости ввалились и окаменели. Замерли. Потеряли дар речи.
Квартира ударила всех как током.
– Версаль… – произнесла Нэля, которая никогда не была в Версале.
– Эрмитаж, – произнес новоявленный Олег из «Фабрики звезд», который приехал из Томска и никогда не был в Эрмитаже.
