Чарльз Мартин - Когда поют сверчки
Мой дом представлял собой скромный двухэтажный коттедж на четыре спальни с крышей из красной жести. Он был обшит кедровым гонтом, однако все внутренние перегородки, полы и потолки были сделаны исключительно из ядровой сосны. Земельный участок, на котором стояла заброшенная рыболовная база, мы с Эммой приобрели семь лет назад. Чарли случайно узнал, что на берегу продаются два подходящих участка, и мы решили, что нам было бы неплохо иметь собственный загородный дом, где я мог бы проводить выходные и отпуска, помогая наемной сиделке ухаживать за Эммой после очередной операции. Эмма мечтала, что когда-нибудь мы сможем жить здесь более или менее постоянно, учить наших детей плавать, управлять катером и кататься по озеру на водных лыжах. У нее были большие планы, и, будучи талантливой художницей, она частенько иллюстрировала их во всех подробностях.
Чтобы воплотить эти планы в жизнь, нам были необходимы три вещи: дом, причал с эллингом и мастерская. Строиться мы начали чуть больше шести лет назад. Все работы я и Чарли выполнили практически вдвоем. Правда, дом был мой, но это не означало, что Чарли только грелся на солнышке и давал советы. Он, можно сказать, родился с дрелью и рубанком в руках; думаю, в прошлой жизни мой шурин был придворным плотником во дворце Ирода Великого. Пока я, взяв очередной отпуск, потел, пыхтел и дул на отбитые молотком пальцы, Чарли поглаживал торцы реек и брусьев, ощупывал швы и соединения, определяя, ладно ли подогнаны детали, крепко ли они держатся или все надо делать заново. Электропроводкой мы не занимались (я хорошо знал границы своих возможностей), но все, что имело отношение к водопроводу и канализации, к обтесыванию, опиловке, шлифовке, обточке и отделке, мы делали своими руками. Подозреваю, что среди моих предков тоже были плотники и сантехники: ничем иным я не могу объяснить наличие у меня необходимой сноровки.
Впрочем, сноровка – это, пожалуй, сильно сказано. Десятки раз Чарли заставлял меня переделывать то, что я исправлял уже дважды или трижды, поскольку ему не нравилось, как соединяются части, не нравился неровный стык, не нравился зазор между деталями. В конце концов я все-таки кое-чему научился, однако настоящим мастером так и не стал.
Мой участок спускался к воде под углом градусов в тридцать, поэтому сразу после покупки и оформления всех положенных документов на собственность мы наняли парня с фронтальным погрузчиком и попросили выровнять территорию бывшего рыбацкого лагеря, а потом и вывезти огромную гору земли и камней. Когда эта работа была закончена, мы получили сравнительно ровную площадку, которая возвышалась над уровнем воды футов на десять и вреза́лась в склон, где натыкалась на мощную скальную стенку вроде тех, какие можно видеть вдоль некоторых шоссе. Стенку мы взорвали, чтобы начать работы именно с этого места.
Когда после последнего взрыва мы разгребли щебень, то обнаружили в скале углубление с поворотом – достаточно большое, чтобы загнать туда мой пикап, и достаточно высокое, чтобы стоять в полный рост. Пол в углублении оказался сравнительно ровным и почти горизонтальным, поэтому мы выгребли мусор, повесили пару фонарей и построили вдоль стен деревянные нары. В самые жаркие летние месяцы мы частенько ночевали в этой «пещере»: ее каменные стены нагревались медленно, и воздух в ней долго оставался прохладным. Там было тихо и безопасно.
Подземная часть мастерской была, однако, маловата для наших целей, поэтому нам пришлось пристроить к скале просторную надземную часть. После этого нам оставалось только установить внутри печку-чугунку, чтобы не мерзнуть зимой. Вели в мастерскую широкие сдвижные ворота, в которые могли въехать бок о́ бок сразу два автомобиля.
Подозреваю, что за какие-нибудь пять минут Чарли мог бы поведать об инструментах и строительстве куда больше, чем я когда-нибудь узна́ю, но, как все хорошие учителя, он действовал терпеливо, методично и последовательно и никогда меня не торопил. Он даже поручил мне проработать окончательную отделку мастерской, когда основные строительные работы были закончены.
В конечном итоге мы обшили стены мастерской кедровыми панелями, а по потолку пустили массивную стальную балку с системой подвижных талей, с помощью которых можно было поднимать и перемещать тяжелые или громоздкие предметы: лодки, двигатели и прочее. Мы смонтировали на потолке четыре вентилятора и несколько утопленных светильников, сдвинули в угол печку-чугунку и провели провода, ведущие к десяти музыкальным колонкам системы кругового звука, часть которых выходила наружу.
Совершив рейды в «Хоум депо», «Ловз» и «Сирс», я позаботился о заполнении полок и стеллажей разного рода инструментами. Так, я купил две ленточных пилы, фуганок, три дисковых шлифовальных машинки, несколько рашпилей и напильников, деревянную киянку, тиски, мини-дрель, два лобзика, пресс-перфоратор, ручной электрический рубанок, два набора ручных инструментов, в которые входили отвертки, гаечные ключи, трещотки с разноразмерными головками и прочие необходимые мелочи, а также самый разнообразный электроинструмент – как с питанием от сети, так и аккумуляторный. Для всего этого я приобрел четыре трехсекционных инструментальных шкафа на колесиках высотой футов в шесть каждый, так что когда я добрался до финальной магазинной кассы (мне помогали четверо сотрудников магазина, тянувших и толкавших пять тяжело нагруженных тележек), у стоявших в очереди покупателей округлились глаза.
В инструменты Чарли просто влюбился. Они мне и самому нравились, и я потратил не меньше трех дней, чтобы разложить их самым рациональным образом. Мне удалось найти удобное место для каждого из предметов: теперь, чтобы взять нужный, достаточно было протянуть руку или в крайнем случае сделать шаг к ближайшему стеллажу или инструментальному шкафу. И когда началась настоящая работа, мы с Чарли почти не тратили время на поиски необходимых вещей.
Последним штрихом в оборудовании мастерской стали развешанные на укрепленных в стратегических местах крючках рулоны клейкой ленты. Она появилась в годы Первой мировой войны и поначалу применялась почти исключительно как перевязочное средство, однако за прошедшие сто лет человечество открыло еще несколько тысяч способов ее использования. И надо сказать, мы с Чарли чуть не каждый день придумывали, как еще можно употребить это замечательно изобретение.
Пока я заканчивал отделку мастерской, Чарли нанял бригаду специалистов, чтобы те помогли ему построить вдоль берега каменную подпорную стенку и ступеньки, которые спускались бы к причалу от того места, где мы планировали поставить дом. Ориентируясь на угол старой рыболовной базы, я разметил колышками площадку, потом заказал несколько бетономешалок и руководил парнями, которые заливали под будущий коттедж фундамент, а Чарли следил за каменщиками. По вечерам мы обменивались идеями и замечаниями.
Как-то Чарли сказал мне, что хороший дом строится вокруг печки, поэтому когда через неделю его бригада закончила подпорную стену, то по указанию Чарли еще и сложила камин в небольшой комнатке рядом с кухней. Но остались булыжники, и бригадир каменщиков, посмотрев на них, предложил:
– А не хотите яму[29] для барбекю? Материала на нее хватит…
Чарли оценил идею.
– Да. Сделайте ее здесь, – и показал где.
Рабочие быстро расчистили квадрат двенадцать на двенадцать футов между домом и мастерской, выкопали траншею, залили в нее бетон и воздвигли на нем довольно большую каменную печь, в которой можно было зажарить целую свинью.
Мастерская была готова и служила нам прекрасным подспорьем в работе, поэтому я решил вплотную заняться причалом. Зимой, пока уровень воды в озере был минимальным, мы установили двадцать четыре сваи, а сверху настелили толстые – два на шесть дюймов – доски. В то время у нас еще не было лодки, однако это ничего не значило. Наши планы простирались далеко в будущее, поэтому мы решили построить на причале трехместный двухэтажный эллинг, в который можно было бы заходить на лодке или на катере непосредственно водным путем. Эллинг мы снабдили гаражными воротами, которые поднимались и опускались по сигналу пульта дистанционного управления, а также электрическими подъемниками для лодок. Вдоль одной стены мы построили что-то вроде подиума, который был на три фута выше максимального летнего уровня воды, и поставили там шесть кресел-качалок. Второй этаж мы сделали полностью открытым – от непогоды его защищала только легкая алюминиевая крыша зеленого цвета, а по периметру установили легкое ограждение. Посередине мы поставили большой стол для пикника, а рядом повесили на столбах гамак для Эммы.
