Колин Маккалоу - Горькая радость
Та внимательно слушала, не произнося ни слова. Боится, наверное, решил Бер. Он заметил, что сестры подтрунивают над его невестой.
— Еще один плюс — по Трелони-уэй ездит развозчик льда, так что Грейс сможет завести погреб. Это очень важно, когда в доме есть детишки.
Детишки? В Бера впились три пары глаз.
— Надеюсь, вы будете соизмерять количество детей с возможностью дать им хорошее образование, — грозно произнесла Тафтс.
— Уж мои-то дети будут образованными, можете быть уверены, — торжественно пообещал Бер.
Грейс пошла его провожать, оставив сестер наедине с реальностью.
— Мама ни за что не благословит этот союз, — печально произнесла Китти.
— Ерунда! — отрезала Эдда. — Надо просто ее нейтрализовать, то есть действовать через отца. Мод в первую голову волнует положение жениха, и она будет пыхтеть именно по этому поводу. Поэтому мы должны представить его в наиболее выгодном свете: солидный служащий «Перкинса», а не какой-нибудь сомнительный тип, торгующий шарлатанскими снадобьями и женским нижним бельем. Короче, надо максимально приукрасить Бера, и в этом нам должен помочь наш папочка. Во всяком случае, Бер не итальяшка, и в нем нет ничего от пресловутого «комми». Вид у него респектабельный, да и поведение тоже. Он водит новенький «форд», и в банке на него смотрят с уважением. Я лично считаю, что Грейс сделала удачный выбор.
— Согласна, — отозвалась Китти. — И я постараюсь втолковать это маме.
— Я тоже, — поддержала ее Тафтс. — Бер идеально подходит для Грейс. Они ведь встретились в паровозном депо и вместе обмирали там от восторга. Неплохое совпадение. Их дети будут грызть уголь и гудеть, как паровозы.
— Ну и что в этом плохого? — спросила Грейс, входя в комнату.
— Ничего, дорогая, — успокоила ее Китти. — Так как мы будем праздновать свадьбу?
— Я не хочу никакой свадьбы, — решительно заявила Грейс. — Нет, конечно, я не возражаю против белого платья и букета, но только без всех этих торжеств и глупых речей. У Бера нет родственников и близких друзей, чтобы заполнить половину церкви, и он будет этого стесняться. Папочка обвенчает нас без шума, а потом мы вместе с Бером поедем по его обычному маршруту.
Грейс была так переполнена счастьем, что ее не страшили никакие Мод.
Все четверо согласились, что о свадьбе Грейс преподобному Латимеру с супругой сообщит Эдда, причем сделает это в свой первый же выходной.
Чета Латимер была несколько удивлена ее визитом, но, не подав виду, пригласила Эдду к обеду.
— Не понимаю, что хорошего быть сиделкой, — с ходу заявила Мод.
Инстинкт самосохранения подсказывал ей, что с Эддой надо быть осторожнее. Теперь она вряд ли стерпит пренебрежительный тон и саркастические замечания. Перед ней была самостоятельная молодая женщина, полностью уверенная в себе. Мод стало как-то не по себе — она вдруг поняла, что, набравшись в больнице жизненного опыта, девушки больше не станут плясать под ее дудку. Теперь они решительны, сильны духом и способны вызывать восхищение. А все эти качества Мод привыкла относить только к своей персоне.
— Это дает возможность приносить реальную пользу, — ответила Эдда.
Она наслаждалась домашней едой, так не похожей на больничную.
— Как вашей поварихе удается так вкусно готовить? Пастуший пирог просто божественный, не то что у нас в больнице.
— Понятия не имею, — надменно заявила Мод. — Я лишь составляю меню на неделю.
— То же самое делает и наша сестра-хозяйка, но результаты совершенно разные.
Эдда поймала взгляд отца и более его не отпускала.
— Грейс так и не стала хорошей сиделкой. Ей не нравится это занятие.
— Ха! Чему тут удивляться? — фыркнула Мод. — Твоя сестрица классическая неудачница.
Эдда рассмеялась:
— Если ты метила в меня, то стрела пролетела мимо цели. Значит, ты не будешь возражать, если Грейс бросит больницу и выйдет замуж за такого же неудачника.
Мод одеревенела.
— Что ты сказала?
— Ты слышала, дорогая. Грейс собирается замуж за служащего «Перкинса» — чудесный парень, очень любит ее. Они прямо созданы друг для друга, отец.
— Грейс не сделает ничего подобного! — взвизгнула Мод, поворачиваясь к мужу, который пока никак не среагировал на сообщение Эдды. Лицо его было непроницаемо. — Том, не сиди как истукан! Грейс не выйдет замуж за жалкого неудачника!
— Я склонен прислушаться к Эдде, — спокойно ответил пастор, вытирая губы салфеткой. — Ты слишком строга к людям, Мод, в особенности к своим близким. Должен признаться, меня это тревожит. Я лично считаю, что человек, работающий на этой фирме, не такой уж неудачник. Твой шкаф набит товарами от «Перкинса», включая тот новый крем для лица, от которого ты в таком восторге.
Пастор улыбнулся Эдде:
— Ты, конечно, всячески этому способствуешь?
— Да, папочка. Жениха зовут Бьорн Ольсен, но для нас он просто Бер. В компании он на хорошем счету, имеет солидный счет в банке и просто обожает Грейс. Он бы хотел поскорее с тобой познакомиться, потому что они не хотят тянуть со свадьбой.
— Она беременна! — воскликнула Мод со злорадством.
— Вовсе нет! Вечно у тебя грязные мысли!
Пастор со звоном бросил вилку с ножом на тарелку. Глаза его негодующе сверкнули.
— Прекрати немедленно, Мод! Чем говорить гадости, лучше помолчи! Почему ты такая бессердечная?
Эдда с изумлением посмотрела на отца, потом перевела взгляд на мачеху. Металл в его голосе был чем-то совершенно новым — неужели жизнь наедине с Мод так его достала?
— Я встречусь со своим будущим зятем завтра в полдень, — сказал пастор Эдде. — А Грейс может прийти в половине первого. Мод, у нас будет торжественный обед.
— Она не беременна, папочка, но могу гарантировать, что внуков тебе долго ждать не придется, — заверила отца Эдда. Глаза ее сияли. — Я так рада за нее: Бер будет о ней заботиться и никогда не бросит в беде.
Не в силах поверить, что муж мог так бесчеловечно обойтись с ней — и это при Эдде! — Мод Латимер просидела весь обед в молчании, будучи уверена в одном: Грейс еще поплатится за это, да и все прочие тоже.
Сиделка Грейс Латимер продержалась в больнице год и три месяца, после чего рассталась с медициной, чтобы выйти замуж.
Свадьба была очень скромной — со стороны жениха присутствовали трое, все из фирмы «Перкинс», невеста ограничилась семьей и несколькими близкими друзьями. Заключив брак в июле 1927 года, счастливая пара провела медовый месяц несколько необычным образом — Грейс сопровождала Бера в его коммивояжерской поездке по Новому Южному Уэльсу. К концу путешествия она пришла к выводу, что судьбе ее мужа не позавидуешь. Вернувшись в Корунду, они поселились в купленном Бером доме. К этому времени Грейс была уже беременна.
За все двадцать два года своей жизни Эдда никогда не расставалась с Грейс и даже не представляла, насколько это будет тяжело. Они были похожи только внешне, а характер и темперамент у них были разные. Эдда вспоминала, как часто она ругала Грейс за инертность — бойкой, деятельной Эдде хотелось живого и интересного общения. В их тандеме она всегда была ведущей, а Грейс покорно тянулась следом. Теперь же, когда Грейс не было рядом, Эдда с удивлением обнаружила, как ей не хватает сестры.
— Должна признать, что постоянное присутствие Грейс было сродни опухоли, хотя я никогда не считала ее злокачественной, — призналась Эдда Тафтс, которая понимала ее лучше, чем Китти. — Теперь же Гименей, как безжалостный хирург, избавил меня от нее.
— Ты в растерянности, дорогая, — посочувствовала ей Тафтс. — К отсутствию Грейс придется долго привыкать.
— Нет, ты не понимаешь! Я всегда думала, что буду счастлива избавиться от Грейс.
— Я чувствую то же самое по отношению к Китти, однако здравый смысл подсказывает мне, что я буду оплакивать ее уход. Ты ведь тоже руководствуешься разумом. Вот и подумай, легко ли потерять свою вторую половину?
Эдда вздохнула:
— Вижу, что нет.
— По крайней мере мы с Китти это понимаем. Вот и бери с нас пример.
Эдда попыталась, но вид этой сплоченной парочки лишь усугубил ее потерю. Правда, были и позитивные моменты, и самым важным из них оказался внезапный бунт отца против тирании Мод, причем такой заметный, что окружающие только качали головами. Нет, он по-прежнему относился к своей второй жене с уважением, но ей больше не удавалось держать его под каблуком. Мод не хватало мозгов, чтобы понять, что виной всему ее поведение, поэтому перемену в отношении мужа она приписала своей увядающей внешности и срочно отправилась на три месяца в санаторий, где сидела на диете, занималась физкультурой и изливала душу психоаналитикам. Более неудачного шага нельзя было представить, поскольку она исчезла из жизни пастора как раз в тот момент, когда замужество дочери напомнило ему о том, что он тоже стареет. Он быстро обнаружил, что жизнь без Мод сулит ему массу удовольствий: можно есть все что угодно на завтрак, самостоятельно выбирать псалмы для церковного хора, готовить проповеди и посещать своих бедных, а потому малозначительных прихожан так часто, как он считал нужным. Все это он отказался менять, когда Мод возвратилась после курса омоложения. Теперь он стал абсолютно глух к ее речам.
