Олег Суворинов - Петербург-Ад-Петербург
Милиционеры любезно согласились развести по домам меня и Дмитрия, так как дамы ушли пешком, не согласившись ехать. По дороге Дмитрий отказался ехать домой, ссылаясь на то, что не может теперь в таком виде там появиться. Он просил меня оказать ему любезность, пригласив к себе на некоторое время. Я, естественно, согласился, думая, что и Иван Тимофеевич будет не против этого.
Старик, к тому моменту как мы приехали, был дома и встретил нас вполне радушно, но не без удивления и даже волнения. «Что, дескать, случилось с вами?»,- говорило его взволнованное лицо.
3
- Батюшки мои, да кто же вас так помял-то?- искренне и с большим волнением, пятясь назад и надевая очки, спросил Иван Тимофеевич.
- Да попались тут нам одни уроды!- со злостью сквозь зубы, держась за левую щеку, проскрипел Родин.
- Не волнуйтесь вы так, Иван Тимофеевич,- успокоил я и поставил одну ногу на низенькую обувную полку, начиная развязывать шнурки.- Это Дмитрий, мы с вами уже его видели в тот день, когда познакомились в поезде. Помните?
- Слушай,- сказал Дмитрий,- а я и смотрю, что лицо мне твое знакомо, а где видел тебя, вспомнить не могу. Вот совпадение!
- Точно-точно,- сказал старик,- с тобою еще женщина была…
- Верно,- отвечал Родин,- Адой ее зовут.
- Чего только не бывает на свете,- сказал я.
- Ну что ж, Дмитрий, ты тоже раздевайся, будем вас с Германом лечить.
- Вовсе не стоит беспокоиться, Иван Тимофеевич,- врач сказал, что опасных травм нет, и всё скоро пройдёт,- отозвался я уже из коридора, разглядывая свою физиономию в зеркале.
- У тебя может, и нет опасных травм,- возразил старик.- Ты, наверное, в стороне стоял, смотрел, а? Хе-хе. А на Диму посмотреть страшно.
- Ой-ой-ой, не пугайте меня, а то я себя в зеркале не видел; того и гляди, как увижу, в обморок плюхнусь!- пошутил Родин.
- Так, ну всё, хватит шутить. Коли разделись и разулись, проходите пока в гостиную, а я схожу на кухню принесу всё необходимое и чайник поставлю. А ты, Герман, возьми полотенце в спальне и предложи гостю какую-нибудь одежду, а то на вас смотреть жалко. У Димы вон весь свитер в крови,- заботился Иван Тимофеевич.
- А ты что не на работе?- обратился внезапно ко мне Иван Тимофеевич.
- Потом, потом расскажу…
- Хорошо.
Иван Тимофеевич ушёл на кухню, шаркая старческими ногами (он всегда шаркал), я проводил Родина в гостиную, где он почему-то сел не на диван, а на стул, стоящий рядом с письменным столом. Быстро заскочив в спальню и захватив оттуда два маленьких полотенца, я шмыгнул в свою комнату и решил наскоро переодеться. После чего я взял какую-то майку и кальсоны Родину и вернулся обратно в гостиную. Там Иван Тимофеевич уже раскладывал перед Родиным вату, бинты, салфетки, спирт, маленькое зеркальце, смотря в которое Дмитрий весьма удивился своему внешнему виду - это было видно по его заплывшим глазам, которые даже стали шире открываться, но он держал свои эмоции при себе. Мне вообще показалось, что этот Родин очень спокойный и уравновешенный человек и, скорее, интроверт.
Ухаживая за своим гостем, Иван Тимофеевич постоянно шутил и улыбался, казалось даже, что старику нравится всё, что происходит. Мне на секунду представилось, будто я каждый день привожу разных друзей и непременно с расквашенными физиономиями, а Иван Тимофеевич всех приветливо встречает и начинает за ними ухаживать. В тот же момент мне показалось, что, если я буду приводить друзей каждый день в течение года, то наш старик будет всегда всех встречать, как встретил сегодня Родина.
Разложив все принадлежности перед Родиным и заметив, что я уже пришел в гостиную, Иван Тимофеевич улыбнулся, взял у меня из рук принесённые одежду и полотенце и передал Родину. Тот, снимая повязку со своей головы, немного морщился и сопел. Сняв повязку, Дмитрий совершенно не удивленный принесенными мною весьма изношенными кальсонами, без всякого стеснения начал переодеваться. Иван Тимофеевич, понимая, что нам нужно уйти, взял меня за локоть и сказал:
- Герман, пусть Дима переоденется, а мы с тобой пойдём на кухню – ты мне поможешь с чаем.
На кухне я в подробностях рассказал Ивану Тимофеевичу о происшествии в кафе. Он вручил мне чашки, и я вернулся обратно в гостиную.
Родин обрабатывал ватой ссадины и что-то напевал себе под нос. Он был даже бодр. Когда я зашёл, он посмотрел на меня и недовольно спросил:
- Ты чего так долго?
- Да так, Ивану Тимофеевичу помогал.
- Он твой дед? - небрежно спросил Родин.
- Да нет, дальний родственник,- я солгал. А что, я должен был ему всё объяснять? Мол, я снимаю квартиру; это старичок денег не берёт; я познакомился с ним тогда в поезде и т.д.
- Хороший старик - добрый,- улыбнулся Родин.
Поставив чашки на стол, я плюхнулся на диван и растянулся на нём.
- Что, сильно болит?- спросил я, указывая на его лицо.
- Да нет, не очень. Как я теперь по улице ходить буду? Что люди подумают?
- А что они должны подумать? Мало ли, что случилось? Не переживай.
Разговор не клеился.
- А вот и чай,- провозгласил входящий в гостиную Иван Тимофеевич, толкая перед собой маленький столик на колёсиках.
На столе, помимо чайника и сахарницы, стояли две маленькие хрустальные вазочки: одна с конфетами, а другая с печеньем.
- Герман, бери чашки и наливай чай. А я на твоём месте посижу, что-то я устал.
Старик присел на моё место, я принялся наливать чай.
- Ну, Дима, расскажи, как ты защищал официантку. Очень интересно!
- А вы откуда уже про это знаете?
- Мне Герман на кухне вкратце рассказал,- улыбался Иван Тимофеевич.
- Ах, ты уже всё растрепал,- пошутил Родин и погрозил мне своим распухшим и окровавленным кулаком.
- Не злись, я так только в общих чертах, так сказать.
Я повернулся в сторону Ивана Тимофеевича и лицом показал ему, что он что-то не то сморозил и тем самым поставил меня в неловкое положение.
Родин кратко, но весьма красочно описал происшествие в кафе, не забыв упомянуть ни одной детали. Его рассказ немного взбодрил нашего старика, точнее сказать, он был просто в восторге от героизма, проявленного Родиным. Я уже налил чай и поставил чашки на маленький стол на колёсиках.
- Вот и всё, разбирайте чашки,- сказал я.
- А можно поинтересоваться,- отпивая первый глоток, заговорил Иван Тимофеевич.- Чем занимается наш герой?- обратился он к Родину.
- Я-то? Я уже давным-давно закончил учёбу,- начал рассказ Родин,- лет восемь назад…
- Стало быть, тебе уже лет двадцать девять?
- Тридцать,- поправил Родин.
- Дима, а где ты учился?- встрял я.
Родин намазывал зелёнкой свои раны и морщился от боли; Иван Тимофеевич шуршал конфетной обёрткой. Знаете, у старых людей есть одна дурная привычка – я не раз замечал – они если едят конфету, то фантик от неё начинают складывать пополам, потом ещё пополам и ещё – это всегда раздражает.
- В местном педагогическом университете на филолога.
- Так ты филолог!- удивился я, встречая родственную душу.- А я журналист.
- Да-а-а! Не может быть! Вот это встреча! Скажи, а ты по профессии работаешь?- как бы с завистью спросил Родин.
- Да,- я старался как можно меньше гордиться,- я работаю в одном местном издательстве.
- А кем?
- Редактором нескольких колонок в одном издании.
Естественно, я не стал сообщать ему всех подробностей своей работы, дабы он не счёл меня хвастуном.
- А ты?- поинтересовался я в свою очередь.
- Я тоже до недавнего времени работал у одного кретина…. Впрочем, я не очень хочу об этом говорить,- как-то даже нервно отрезал Родин.
- А как же ты живешь, Дима?- встрял, прожевав конфету, Иван Тимофеевич.- То есть ты меня, конечно, извини. Я имел в виду, на что? В смысле, на какие деньги?- замялся старичок и заёрзал на диване.
«Неделикатный вопрос,- мелькнуло у меня в голове.- В духе престарелых людей».
- Я книгу писал,- отчеканил Родин и наморщился, видимо, обжёгся горячим чаем. Пить ему было не очень удобно из-за распухших губ.
- О, как!- вскричал старик,- Неужто в наш век можно на книгах заработать?
- Почему же нет? Естественно, можно,- перебил я и осёкся.
- Правильно говоришь,- подтвердил Родин,- я до начала работы получил кругленькую сумму денег от одной госпожи.
- Что, ещё не начал писать, а уже деньги получил?- недоумевал Иван Тимофеевич.
- Да, представьте себе. Сто тысяч получил!
- Вот это да-а-а-а. Нам такие деньги и не снились!- протянул старик и, обращаясь ко мне, сказал:- Учись, Гера,- и вновь прищурил левый глаз.
- А кто же тебе столько мог заплатить?- немного с грустью, вспоминая свою зарплату, осведомился я.
- О-о-о, это очень интересная история, сейчас я вам её расскажу. Только она длинная. Ничего?- Он, не дождавшись ответа, продолжил:- Она связана с той дамой, которая ехала со мной в поезде. Помните? Ада…
- Так это она тебе деньги дала?- перебил Иван Тимофеевич.
- Да – она! Я сейчас расскажу. Это забавно получилось,- улыбнулся Родин.- Книгу я так и не написал. Не вышло. Видимо, нет таланта к этому. По молодости рассказики пописывал, а потом все забросил. С книгой сложней оказалось…
