Амос Тутуола - Симби и Сатир Темных джунглей
Вскоре она увидала чертог, воздвигнутый для ее уловления как приманка. И услышала на диво мелодичную песню, которую пели певчие птицы. Она от рождения такой не слыхала, хотя была прекрасной певицей.
Немного понаслаждавшись песней снаружи - хотя ее донимал ураганный ветер,- Симби опасливо вступила в чертог. Конечно же, если б он не был песенный, она бы ни за что туда не вступила - особенно из-за страха перед крышей со стенами, которые жили как певчие птицы.
В углу чертога играл оркестр, и каждый из оркестрантов трудился без устали.
Оркестр подыгрывал пенью птиц, а сами оркестранты были как ангелы, и если бы кто-нибудь к ним прикоснулся, то он ничего бы, наверно, не ощутил или почувствовал бестелесное существо. А их переливчато-радужные одежды не смог бы выткать или расцветить самый искуснейший на земле человек.
Но главное, что до ужаса изумило Симби,- это их явления в частичном виде: то ей виделись лица без тел, а то вдруг тела без лиц или рук или, иногда, только руки да инструменты, на которых они беспрестанно играли, а порой даже только губы без лиц - когда оркестранты подпевали птицам.
Но вскоре Симби разглядела их полностью. А поскольку была прекрасной певицей, то сразу вспомнила подходящую песню и стала петь ее под музыку оркестрантов. И те, к величайшему удивлению Симби, мигом подхватили начатую песню, как будто и раньше знали ее слова, а их инструменты пели им в лад.
Едва оркестранты, инструменты и Симби начали исполнять совместную песню, она (Симби) обо всем позабыла и пустилась плясать по направлению к оркестрантам, которые сидели в дальнем углу, каждый оркестрант на особом стуле, и когда она подплясала вплотную к оркестру, то там оказался свободный стул, словно бы заранее предназначенный для нее, и она села, но плясать продолжала: уже без ног, одними плечами - вперед и назад и вправо и влево, плавно и медленно - словом, в лад с мелодией. И она удивленно слушала музыку, которую изливали на нее инструменты, потому что раньше ей никогда не встречался такой замечательно певучий оркестр.
Она с восхищением смотрела на оркестрантов, а те уже заиграли другую мелодию, которая звучала еще мелодичней, и она вскочила на ноги и стала танцевать, совершенно как сумасшедшая, по всем просторам песенного чертога.
Потом она приплясала назад к оркестрантам, и она склонилась перед ними в поклоне, чтобы показать им свое восхищение. Только вот не знала она, к сожалению, что поблизости от чертога таится Сатир, который, как она опять же не знала, воздвиг чертог для ее уловления, а теперь ненавистно за ней следил.
Но едва она прервала для поклона свой танец, в ее голове зародилась догадка, что ей играли вовсе не люди, поскольку играть и петь столь чудесно было бы свыше человеческих сил. Когда она догадалась, что оркестранты не люди, и хотела испуганно убежать из чертога, многое множество сверхпрекрасных дам выпорхнули танцующей походкой из комнаты, образованной на мгновение певчими птицами в самом отдаленном углу чертога, и сперва окружили Симби стеной, а потом навязали ей отвлекающий танец, или отвлекли ее от задуманного побега.
На них были снежно-белые одеяния, расшитые украшеньями неземной красоты, в волосах сверкали золотые цветы, на шеях мерцали ожерелья из серебра, а запястья у них позвякивали браслетами. Но Симби не поняла, из чего они сделаны, потому что их прикрывали длинные рукава, которые сияли ослепительной белизной. А дамы лучились сверхнежным изяществом.
Через несколько минут оркестранты, не умолкая, сменили прежнюю мелодию новой, а их инструменты заиграли еще протяжней…
…Вытягивая у Симби последний рассудок, так что она окончательно позабыла о всех своих бедствиях - и прошлых, и будущих,- а помнила только, что ей хочется танцевать с этими небывало прекрасными дамами, хотя они танцевали в обоюдном молчании.
Немного потанцевавши со сверхпрекрасными дамами, Симби нечаянно осмотрелась вокруг. Но едва она увидела, что стены и потолок (певчие птицы) распевают песни, ее опять охватил испуг, и она угадала в дамах и оркестрантах сверхъестественных существ, а не просто людей, которые искусно пели и танцевали. До ужаса испугавшись от этой догадки, Симби рванулась в танце налево, но дамы оттанцевали еще левее и снова сделали ее центром их круга, чтобы она не утанцевала за дверь.
Как только Симби поняла их намерение, она решила прорвать окружение - если не обходным маневром, то силой,- и дамы едва ли сдержали бы ее натиск, поскольку принадлежали к сверхпрекрасному полу и были гораздо слабей, чем она. Но пока они предавались окруженческим танцам, а Симби решалась прорвать окружение, комната, из которой явились сверхдамы, снова на мгновение возникла в углу, и оттуда выскочили, с тяжелым топотом, шесть устрашающе огромных страусов.
На них были белые башмаки и маски, а когда они появились, танцующие сверхдамы, не сказавши ни слова, стремительно расступились, и страусы мигом окружили Симби, так что она не смогла убежать.
Сделавши свое дело, сверхдамы исчезли, а страусы принялись гоняться за Симби и делали вид, что хотят ее проглотить, и ей приходилось метаться по кругу, чтобы спасти от них свою жизнь.
Наконец они так запугали Симби, что она незамеченно потеряла сознание, или провалилась в сонное забытье. И это жаль, потому что страусы, так же как все чертожные существа, просто хотели сбить ее с толку, чтобы задержать до прихода Сатира, который таился недалеко от чертога.
Симби спала часа полтора. Но когда ей снилось, что безымянные беженки, а вместе с ними трое ее подруг - Кадара, Сэла и петушиха-Бако,- которых утащил когтистый Феникс, подвергаются пыткам под руководством Сатира, а ее преследует жуткий кошмар, или кошмарный сон о Сатире…
…В это мгновение настоящий Сатир - хотя она видела его в страшном сне, потому что не проснулась при его появлении,- вошел в чертог и подступил к Симби, а ей по-прежнему снился во сне.
Но он оглоушил ее такой оплеушиной, что она поневоле мгновенно проснулась и даже не заметила, как вскочила на ноги. А когда не услышала пения оркестрантов - потолок-то со стенами, конечно, пели, потому что состояли из певчих птиц,- и к тому же не увидела сверхпрекрасных дам, которые, сделавши свое дело, исчезли, опечалилась до самой горючей тоски. Но когда она увидела - не во сне! - Сатира, ее охватил нестерпимый испуг. А он устрашающе насупил лицо, и он сказал своим ужасающим голосом:
- Вот он я, Сатир, своей собственной персоной! Ты попалась в мою ловушку и отправишься теперь туда, где тебя поджидает мучительная смерть. Сохранила ли ты свое могущество? Можешь себя спасти? Да ничего подобного! Я сегодня же тебя съем! А-хха-ха! О-ххо-хо! И это ты, беспомощная дамочка, истребила почти весь наш лесной народ?! А где, кстати, твои спутницы? Они, конечно, тоже попадутся в ловушку и проживут ненамного дольше тебя. Ты, надеюсь, поняла, что этот чертог был всего-навсего ловушкой? - Так Сатир обрычал несчастную Симби своим до жути хрипатым голосом. А она ничего не могла ему возразить. И стояла перед ним как немая покойница, потому что оставила свои главные силы - троих богов - в пещере, где отдыхала, прежде чем отлучиться за съедобными фруктами.
А Сатир забросил ее себе на голову и потом издал столь чудовищный рык, что все растения в Темных джунглях несколько минут беспомощно колыхались, и этот рык был условный знак зловредным зверям и тварям джунглей о поимке их главной вражины, Симби. Между прочим, едва затих этот рык, крыша и стены певческого чертога разлетелись, как птицы, в разные стороны, так что от него ничего не осталось.
Сатир отправился с Симби на голове к особой скале среди Темных джунглей. И он вскарабкался на ее вершину.
А зловредные звери и вредоносные твари и проч. злокозненные создания джунглей, услышавши злорадный рык предводителя, со всех своих ног сбежались к скале. Потом Сатир и несколько тварей распяли Симби на вершине скалы: лицо - к небу, руки-ноги - в стороны. После этого Сатир начинил ей конечности (ноги и руки) колдунным зельем, так что они стали частью скалы. Когда колдунное зелье сработало, Сатир начал бить недвижимую Симби своей тяжелой дубиной из кости. Симби, конечно, отчаянно кричала, но ее отчаяние никого не смягчило, а главное, не смягчило окаменевшие руки-ноги, и она не смогла спастись от мучений.
Когда Сатир прекратил избиение, все остальные злостные твари начали бить ее кто чем мог. Минут через десять они утомились и стали глумливо над ней издеваться, а потом разбрелись по своим жилищам, радостно отомщенные за те увечья, которые нанесла им Симби в битве.
На другое утро Сатир возвратился со своей неизменной дубиной в руках. И он бил Симби около часа, а потом ушел по своим делам.
Едва он ушел по своим делам, к скале явился злокозненный дух с горшком кипятка и вылил его на Симби, а потом отхлестал ее тяжким бичом.
«Смогу ли я когда-нибудь спастись от истязаний?» - мысленно положивши руку на сердце, горестно и серьезно спросила Симби.
