Andrew Лебедев - ТВари
– Алло! Уже? Иду.
Лиске поднялась, одернула задравшуюся и обнажившую ухоженное тело маечку.
– Пойду, зовут, а ты еще можешь посидеть, твой выход минут через сорок, не раньше.
* * *Натаха размечталась. Размечталась, как приедет на новенькой машине, на яркокрасном двухдверном купе «Пежо407», приедет сперва на «Войковскую» к своему ларьку, где как раз будут Тофик с Исмаилом, будут в это время стоять и перетирать свои вонючие мелкие торговые дела на своем тарабарском гортанном наречии.
Она подъедет, а за ней черный джип «гелендваген» с ее телохранителями.
И она скажет телохранителям, а набейтека морды этим хачикам. И Тофика с Исмаилом станут бить. И так, и этак, и как Ван Дамм бьет своих врагов, и как Крутой Уокер, и как Джеки Чан…
А потом она выйдет из машины — вся тоже в красном платье, с длинными ногами, в красных туфлях на шпильке, и, поставив ногу на голову Исмаила, спросит: ну как? Помнишь, как меня за обсчет и за опоздания наказывал, как заставлял меня тебе и твоему землякукунаку сосать? Прямо там, в ларьке, как я тебе сосала, помнишь? И ее телохранители бросят эту мразь в ларек, а сам ларек повалят на бок, обольют бензином и подожгут.
Красное пламя, красное платье, красная машина. Красиво, стильно.
А потом она поедет в кафе на «Текстильщиков», где Агашка работает официанткой. Зайдет в кафе, оглядится, присядет за столик. Сделает удивленное лицо: ой, Агашка, и не ожидала я тебя здесь встретить! Все официанткой ишачишь? А я… Да ты видала меня по телевизору. Да, я звезда… Каждый день теперь снимаюсь, каждый день… А ты все здесь, значит, горбатишься, понятненько…
Выпьет стакан «Колылайт» со льдом, оставит Агаше сто долларов чаевых и уедет на своей красной «Пежокупе».
Стильно! Красная машина, красное платье…
Часть вторая
Блеск и нищета телетусовки
Подумаете: зачем живем мы? для того ли,
Чтоб вечно угождать на чуждый нрав
И рабствовать всегда! Жорж Занд почти что прав!
Что нынче женщина? Создание без воли,
Игрушка для страстей или прихотей других!
Имея свет судьей и без защиты в свете,
Она должна таить весь пламень чувств своих
Иль удушить их в полном цвете:
Что женщина? ее от юности самой
В продажу выгодам, как жертву убирают,
Винят в любви к себе одной,
Любить других не позволяют.
В груди ее порой бушует страсть,
Боязнь, рассудок мысли гонит:
И если какнибудь забывши света власть
Она покров с нее уронит,
Предастся чувствам всей душой
Тогда прости и счастье и покой.
М. Ю. Лермонтов. «Маскарад»ГЛАВА 1
«Монахов и монахов»
Зарайский очень-очень хотел снова увидеться с Розой. Ему не было жалко тратить на нее свои деньги, как всегда было жалко потратить хоть сто рублей на любую из его знакомых. Всегда сердце кровью обливалось, когда приходилось оплачивать счет на две персоны, поэтому он всегда подгадывал обтяпать свидание таким образом, чтобы оно проходило за счет редакции или за счет спонсора, как рекламные или представительские расходы. А подарки девушкам он обычно делал из сувенирных фондов отдела «паблик рилэйшнз» или из призовых спонсорских. Мог запросто одарить свою подружку на ее день рождения пакетом с логотипом телеканала, предварительно набив его всякой бесплатной сувенирной ерундой — футболкой с логотипом, кружкой с логотипом, бейсболкой с логотипом… Были бы на складе пиаровцев канала презервативы с логотипом, он бы и их дарил — такой вот он, Зарайский, был добрый к своим Девушкам.
А вот на Розу он готов был раскошелиться. Так вот она запала ему в душу.
Так запала, что всерьез он подумывал о том, а не купить ли ей новый модный телефон с интернетом и телепрограммами? Или золотой литой браслетик с семью бриллиантиками? Такой, как у секретарши шефа, у Ольги…
Колечко он опасался покупать, вдруг размер не подойдет, а браслетик… Или, думал он, или, может, часики золотые купить? Или шубку беличью? Или песцовую? Норку както дороговато… Бот как влюбился Зарайский, вот как проняло его.
Дрожа, Зарайский набрал номер ее мобильного.
– Алло, Роза? Это Матвей.
– Каакой Матвей?
Зарайский опешил. Роза, любимая Розочка его даже и не признала!
– Ну как же? Ты не помнишь, тот самый, с которым ты… с которым мы…
– Что? Гаавори громче, я в машине еду.
– Ну, это я, Матвей Зарайский, с телевидения…
– Ааа, вспомнила, ну что, Мотя, как дела? Как сам?
Зарайский радостно защебетал мелкой птахою:
– Розочка, я хочу с тобой увидеться!
– Увидеться, ну, я не знааю, может, через пару неделек.
Роза не шибко желала свидания.
– Да ты что через пару неделек! Я с ума схожу! Я так влюбился, я снова хочу тебя увидеть!
– Дааа? А что это ты тааак?
– Потому что ты прекрасная, потому что ты самаясамая! Я с ума теперь схожу, надо встретиться!
Зарайский боялся, что она вот возьмет вдруг и прервет их разговор.
– Ну, я не знааю, может быть, может быть…
– Роза, давай я за тобой машину пришлю?
– Нет, Мотя, я вся в делах, я сейчас брату тут по даче помогаю, надо помочь брату мааему на его новой даче обустроиться.
– И что? Совсемсовсем он тебя не отпускает?
– Неа, не отпускает.
– Так что же мне делать, Розочка?
– Я бы и сама тебя не прочь увидать, Мотя, но если, может, только у брата на даче?
– Давай, я с радостью приеду, говори адрес.
– Не все так просто, Мотечка, не все так просто, милый, брат у меня знаешь какой строгий. Надо ему какуюто причину вескую придумать для твоего визита, тем более с наачевкой, ты же хочешь, наверное, с наачевкой?
– Хочу, Розочка, мечтаю.
– Я тоже хаачу, милый, но надо придумать для брата повод к твоему приезду.
– Ну, я не знаю…
– Слушай, а ты можешь уговорить, чтобы с тобой поехал этот, ну депутат Думы, ну, этот, как его?
– Кто?
– Махновский, знаешь его?
– Махновского? Конечно знаю, но онто тут при чем?
– А брат мой мечтает с ним паазнакомиться, водки с ним попить, а повода все никак не представится. Так вот если ты уговоришь Махновского за компанию приехать, я тебя, наверное, смогу под шумок к себе в спааленку допустить на полчасика.
– Все сделаю, Розочка, вдребезги расшибусь, но приеду с Махновским.
Теперь Матвей Аркадьевич имел цель. Он привлек весь свой изощренный и искушенный в делах телеинтриг ум для того, чтобы обсчитать, как и каким образом можно вытащить знаменитого думского скандалиста на дачный пикник под его, Зарайского, гарантии безопасности и интереса?
Зарайский трясущимися руками порылся в записной книжке, нашел нужный номер, набрал.
– Мах, это ты? Это я, Зарайский с телеканала НТА… Узнал? Надо бы встретиться, обсудить наши перспективы… Какие перспективы? Да я тут шоу полуполитическое начинаю в сентябре… Да… С Ирмой Вальберс… Ну, вот и тебя хотел пригласить на первую программу… Да… Так что давай в эти выходные на даче? Нет, не на моей, у друзей… Да, проверенные, мои личные друзья с телевидения… Приедешь? Не подведешь? О'кей…
Окрыленный, Зарайский перезвонил Розочке.
– Приедем мы с Махновским. Да, в эти выходные приедем, ждите. Говори адрес…
* * *По вторникам и четвергам Дюрыгин ходил в зал. В тот самый зал, где тренером и менеджером работала Людмила.
После тренировки они обычно ходили в кафе «Сады Семирамиды», ботанический сад в миниатюре, с экзотическими деревьями, бассейном, в котором цвели белые лилии, и даже с живыми райскими птичками, ручными попугаями и певчими канарейками. Здесь они пили кофе, болтали о всякой чепухе, наслаждаясь той расслабленностью перетренированных мышц, что бывает сразу после больших нагрузок, массажа и контрастного душа.
Сегодня вторник, но Людмила еще не оправилась после сотрясения и была на больничном.
Дюрыгин раздумывал: ехать в фитнесклуб или не ехать?
Не будет ли это выглядеть своего рода изменой, если он поедет в клуб без Людмилы?
Но решил, что жизнь всегда берет свое, и усмехнулся вспомнившейся по этому случаю цитате из Платонова, где герой его рассказа «Сокровенный человек», как раз говоря эти слова, режет колбасу на гробе жены.
Понюхал свой несвежий тренировочный костюм, в котором он уже один раз тренировался и после забыл сунуть в стиральную машину, ладно, сойдет еще на один раз, запихнул обратно в сумку, застегнул молнию и с легким сердцем отправился заниматься спортом.
Сперва побеседовал с тренером, с Рафиком Даниэляном, между прочим бывшим чемпионом СССР и Олимпийских игр. Обсудил с Рафиком план тренировки.
Сперва побегать, и лучше не по механической дорожке, а по погоде, на стадионе, что тут же во дворе. Километр, не более, то есть два круга в среднем темпе. Потом потянуться в полушпагаты с Игорьком — помощником Рафика, он должен помочь размять спину, погнуть позвоночник, показать последовательность упражнений. А потом на любимые железки — на тренажеры, качать мускулюс бицепс, мускулюс трицепс, и прочая, прочая, прочая.
