Майк Мак-Кай - Хьюстон, 2030: Дело о пропавшем теле.
– А самое прямое. Двадцать лет назад, Чен был ведущим научным сотрудником в лаборатории у Росси.
– То есть, Вы хотите сказать, что кто-то пытался убить мистера Чена? – Выпаливаю я сходу, – Да нет, это я глупость сморозил. Кому теперь нужно его убивать? Все нефтяные компании обанкротились, а нефть под контролем правительства. Ну да! Кэйт же догадалась про двойника. Не убить! Выкрасть секрет машинки Росси! Правильно?
– Правильно, – Грустно улыбается Ли, – Выкрасть секрет машинки «Д-КAT».
– Да у кого такая машинка будет… – Я ерошу волосы, – Чёрт! Чёрт возьми! Да с нею же! Всё! Обвал – кончится! Десять киловатт! Можно же не одну машинку сделать! В каждом квартале. Да что я опять чушь говорю! В каком ещё квартале! Трущоб не будет! В всех будет свой дом. И в каждом доме будет такая машинка…
– А главное – водопровод, – Говорит Кэйт, – Открыл кран – и вот тебе вода. Хоть ведро, хоть бочку. Хоть целую ванну наливай! Представляешь, Хитрый Койот: горячая ванна!
– Знаешь, Бегун, а может ну её, эту Полицию? Мы купим себе – автомобиль! Да! Нет! Кэмпер купим! С двуспальной кроватью! Я такие видел, они кое-где в трущобах ещё стоят. Они, конечно не на ходу, но ведь можно починить. Вставим туда электродвигатели. И махнём – в Калифорнию. Мы же – военные моряки! Атлантику мы с тобой покоряли, надо и на Тихий океан полюбоваться, правда?
Мистер Ли глядит на нас, продолжая грустно улыбаться. Повернувшись, подымает с наклонного столика законченный свиток. Открывает коробочку и достаёт огромный инкан[24]. Потёр печать о штемпельную подушечку, выдохнул, примерился. Красный оттиск получается чётким, как засохшие капельки крови.
– Вот и готово, – Говорит он, – Сказать вам, что я тут написал?
– Что?
– Ну, английских переводов можно выдумать массу. Мне нравится такой: «В действительности всё не так, как на самом деле.»[25]
– Что означает?
– Что означает, что никакого секрета нет. Машинка Росси к науке отношения не имеет.
– Как – не имеет? – В моём воображении, огромный кэмпер с двуспальной кроватью ещё мчится на запад, взвизгивая мощными электродвигателями.
– Мартин Фляйшман был нашим пациентом. Психиатрическим. А вот Винчензо Росси – совсем другое дело. Он полностью вменяем. Нормальнее чем, скажем, ваш покорный слуга. А его лаборатория, патенты, завод, и всё прочее – это способ выкачивания денег из смелых, но плохо образованных инвесторов.
– Вы в этом абсолютно уверены?
– Знаю это из первых уст. Мой друг, Чен Те-Шенг. Он так сказал: «Предал науку один раз, всю жизнь расплачиваюсь.»
– Предал науку?
– Ну да. Вот прикиньте. В две тысячи восьмом случился финансовый кризис. Чен – недавний иммигрант. Докторат по экспериментальной физике. Жена не работает, сыну три года. Исследовательские гранты обрубили. Университетам не нужен ещё один тайваньский доктор философии[26]. И тут подвернулся этот Росси! Всё, что надо было делать – проводить замеры и кое на что – смотреть сквозь пальцы. Чен и решил: поработаю немного, срублю денег по-лёгкому. Понимал, конечно, что есть риск. Научная репутация – штука хрупкая. Но он рискнул.
– И что? – Спрашивает Кэйт.
– И всё. Чен хотел проработать в лаборатории у Росси около года, но так получилось, что он остался там на семь полных лет. Зарплата – класс. Преподавая в Университете, и четверти от этой суммы не сделаешь. Потом, в самом конце пятнадцатого года, Росси исчез с деньгами инвесторов. Очень умно исчез. Как раз начался Обвал, никаких концов не нашли. А бывший старший научный сотрудник лаборатории Росси – остался на виду. И за ним-то и стали охотиться.
– Кто – иностранные разведки?
– Разведки тоже участвовали. Но как бы это сформулировать… После Обвала, многие сотрудники разведок работали частным порядком. За деньги промышленников. Израиль. Итальянцы. Континентальный Китай. Россия, Великобритания, даже наше родное ЦРУ. Но ребята из ЦРУ работали уже не на Правительство, а на каких-то богатеньких с Ближнего Востока. Кого там только не было! Лаборанта Чена выкрали в две тысячи семнадцатом. Наверное долго пытали, но бесполезно. Парнишка был тупой, как веник. Чен и Росси именно такого и нанимали: чтобы тот ничего не понимал в физике и химии. Чуть позже жена Чена погибла при странных обстоятельствах. Автокатастрофа. Как вы представляете себе: автокатастрофа в две тысячи восемнадцатом году? Да машин на дорогах уже почти не было!
– А нельзя просто сказать этим шпионам, что машинка Росси вообще не работает? – Спрашивает Кэйт.
– Как будто он не пытался! Но никто ему не поверил! Хотя нет, вру. Ему-таки удалось убедить израильтян и русских. Но остальные просто предположили, что Чен скрывает открытие – чтобы позже заработать ещё больше денег.
– Но почему они не поверили?
– Помните, что я вам чуть раньше сказал? «Д-КAT» – это не научное открытие. Это не научное явление вообще. Это просто инвестиционная схема.
– В смысле?
– Вы знаете, что такое «сланцевая нефть»?
– Кто в Техасе этого не знает! Эти сланцевые скважины у нас повсюду. Люди строят вокруг них трущобы. Собирают оставшийся газ для кухни и всё такое. Так и называется: «газовые трущобы».
– А вы знаете, что ещё в 2010 году «сланцевый газ» и «сланцевую нефть» называли самым умным вложением денег двадцать первого века?
– Я слышал что-то подобное. Но это полная фигня. Почему это я должен платить деньги, чтобы жить в одной из этих «газовых трущоб»? У них вода гнилая, и они дохнут от рака или почечной недостаточности. Да наши ТШГ в сто раз лучше! Даже бараки Обамы, и те куда чище «газовых трущоб».
– Ну да! Вы новое поколение. Сквозь-Обвальное! Вас так легко не обманешь. Но ещё в США 2010 года дураков было куда больше. Нефтяная компания говорила дураку: дай нам тысячу долларов, а мы дадим тебе наши акции. Пять лет спустя, ты продашь эти акции за две тысячи долларов. Ни процентов, ни дивидендов, ничего. Только чистый прирост рыночной стоимости. А для того, чтобы дурак верил, нефтяная компания покупала двадцать баррелей солярки, брала в аренду буровую, шла и бурила скважину. Потом они покупали ещё восемьдесят баррелей солярки и много тонн воды и песка – и делали гидроразрывы пласта. И выкачивали чуть-чуть газового конденсата. В разных местах – по разному, но в среднем скважина за всё время своей работы выдавала где-то сто пятьдесят баррелей газового конденсата. Сто пятьдесят бочек – это немного, но из них можно сделать снова сто баррелей солярки. И начать процесс заново. А природный газ выступал в качестве побочного продукта и продавался для получения сверхприбыли.
– Это как водоподъемное колесо! Идёшь, идёшь, идёшь, а всё на одном месте.
– Именно! И как колесо служит для подъема воды, сланцевая схема служит для подъема денег. Перекачиваем бабло из кармана инвестора в карман владельца нефтяной компании. Ну, а владелец делится частью денег со своим главным геологом. Нужен представительный мужик, с научной степенью, чтобы кивать головой с умным видом говорить дуракам-инвесторам, что «сланцевой нефти» ещё очень много.
– Примерно так же Чен работал у Росси? С умным видом и с учёной степенью?
– Вы быстро схватываете, депьюти Ким. Мартин Фляйшман тоже выступал в этой роли авторитетного умника. Но Фляйшман сильно постарел, и Росси хотел найти замену. Поэтому нанял Чена. Кстати, Росси же не одинок! Были буквально тысячи этих инвестиционных схем. Вакуумная энергия. Торсионное поле. Биодизель. Этанол. Ветрогенераторы. А! Вот прекрасный пример! Моя лампочка от солнечных батарей!
– Чем солнечные батареи провинились? Я знаю: они работают!
– Они работают. Вы берёте, скажем, один киловатт-час энергии: в виде угля, нефти и газа. Добываете медную руду, делаете сверхчистый кремний и так далее. Наконец, всё готово, и у вас есть фотоэлектрическая система, то есть солнечная батарея, аккумулятор глубокого цикла, светодиодная лампочка и провода. Нормальное время жизни системы – примерно двадцать лет. Если вы живёте в месте солнечном, как наш Хьюстон, эта система за двадцать лет насветит вам ровно два киловатт-часа энергии.
– То есть, я трачу один киловатт-час сразу, а система даёт мне два, но медленно?
– Правильно, дорогая миссис Боуэн! Машинка «Д-КAT» не работает вообще, а «сланцевая нефть» работает едва-едва. По сравнению с ними, фотоэлектрическая система работает очень даже неплохо! Но и не достаточно хорошо! Расходовать один киловатт-час в форме нефти и газа, чтобы получить два киловатт-часа электроэнергии? Это имеет смысл только если у вас в земле есть очень много нефти и газа. А вы знаете, что Америка больше не производит фотоэлектрических систем гражданского назначения? Всё, что в настоящее время установлено, постепенно умрёт, и не будет никакой замены. Через десять-двадцать лет солнечная энергия будет только у Пентагона.
