Алиса Поникаровская - Игра в ошибки
— Я сейчас, – произнес Ким, накинул на плечи куртку и вышел на площадку.
— Меня Михалыч послал, – начала она. – Понимаешь… Я не знаю, как это лучше сказать… но ему кажется, что ты испытываешь ко мне… ну, скажем, нечто большее, чем просто хорошее отношение… точно так же, как и… я к тебе…
Выдавливая из себя эти фразы, Алиса пристально смотрела Киму в лицо, стараясь уловить хоть какие-то эмоции – реакцию на свои слова. Но лицо Кима было бесстрастным, как гипсовая маска.
— Михалыч как всегда в своем репертуаре, – спокойно произнес он. – Он меня уже достал своими подозрениями и попытками поговорить по душам. Видишь ли… – и Ким пустился в пространные объяснения характера и поведения Михалыча, присовокупляя туда ибо, ибо, кучу отстраненных сравнений, тибетскую философию и поверхностные знания, в общем-то, неплохого психолога.
Алиса слушала его, совершенно запутавшись во всех этих построениях, понимая лишь одно: либо человек так хорошо умеет прятать от себя самые сокровенные свои желания, что сам начинает верить, что их действительно нет, либо он говорит правду, и тогда выходит, что они себе все придумали и накрутили, и все эти вечерние энергетические всплески только их выдумка, их фантазия – не больше. Ким что-то продолжал говорить, она кивала, засасываемая понемногу потоком его слов, начиная верить той убежденности, с которой он произносил их; он вылепил картину, напрочь отличную от той, что все это время крутилась у нее в голове, в результате чего виной всему была излишняя эмоциональность Михалыча, жертвой которой являются они оба; вылепил и заставил Алису в нее поверить. Она даже поддакнула ему пару раз, уже всем своим существом веря, что все так и есть на самом деле. Алиса поверила, и ей стало легче: все это недоразумение, не больше, а раз так, значит, все образуется, Ким уверен в этом, жаль, Михалыч его сейчас не слышит. При воспоминании о Михалыче, Алиса вздрогнула и подняла глаза на Кима:
— Сколько времени?
— Сейчас посмотрю, – Ким поднялся со ступенек лестницы, на которых они сидели, заглянул в квартиру и через секунду вернулся обратно. – Половина второго.
— Что? – затряслась Алиса. – Все, это конец! Он же там уже обезумел! Что же делать?!
— Может, все не так страшно? – попытался успокоить ее Ким.
— Да ты что, Михалыча не знаешь?! – воскликнула Алиса и заплакала. – Послушай, поехали со мной! Я одна ему сейчас ничего не объясню! Он даже слушать не станет! Поехали, поговорите с ним, пусть все это кончится раз и навсегда!
Ким застыл в раздумье.
— Может, у меня переночуешь? – помолчав, спросил он. – А завтра пойдем и все объясним.
— Ты с ума сошел! – опешила Алиса. – Я сейчас-то не знаю, как оправдываться буду! Он же ревнует, как бешеный, а ты – переночуешь… Завтра утром мне останется только вещи собрать и валить на все четыре стороны! Поехали, а?
— Метро-то уже не ходит… – протянул Ким.
— Тачку поймаем, тут же недалеко, – уговаривала Алиса, не переставая плакать.
— Ладно, я сейчас оденусь, – сдался Ким и скрылся за дверью.
Алиса плакала, представляя, какая начнется сцена, когда они с Кимом вернутся домой.
Ким вышел, натягивая на ходу перчатки, Алиса молча шла за ним по лестнице, кляня про себя все на свете последними словами. Хлопнула за ними дверь подъезда, и тут же раздался звенящий от боли, пьяный голос:
— Ну что, договорились, голубки?! Совет да любовь?! Сволочи!!! – Михалыч, шатаясь, подошел и плюнул в сторону Алисы. – Тварь! Как была, так и осталась тварью! Ненавижу!!! Сволочи!!!
— Честно говоря, я его давно ждал, – негромко произнес Ким.
Алиса оцепенела: ждал и ничего не сказал, значит, знал, что все так и будет?.. Голова ее напрочь отказывалась что бы то ни было понимать. Михалыч, тем временем, развернулся и побежал куда-то в сторону.
— Что же ты стоишь?! – закричала Алиса, глядя в спокойное как всегда лицо Кима. – Догони его, объясни!!! Ну, что же ты стоишь?!!!
Ким, казалось, несколько мгновений раздумывал, потом медленно двинулся в сторону Михалыча.
— Да беги же! – крикнула Алиса. – Его нужно догнать, все объяснить! Меня он не будет слушать в таком состоянии! Ну, Ким, прошу тебя!!!
И только тогда Ким побежал.
После безобразной «очной» ставки в подъезде, издевательских вопросов Михалыча, рассудительных и пространных оправданий Кима, утверждающего, что в своей жизни он любит только одну женщину – Нину, и никогда ей не изменит, после бесконечной игры в вопросы без ответа, в ответы не на вопросы, и нескончаемых слез Алисы, они сидели на кухне у Кима и пили горячий чай. Алиса все еще тихонько всхлипывала, Михалыч понемногу трезвел, Ким был спокоен и сдержан, как всегда, говоря, что от всей души желает им только счастья, и даже великодушно предложил остаться ночевать у него: пять часов утра, куда вы пойдете.
— Нет, – сказал Михалыч. – Мы у Вальтера переночуем, пошли.
Алиса поднялась вслед за ним, чувствуя бесконечную усталость, во всем происходящем была какая-то фальшь, она не понимала чья, на тот момент она уже полностью утратила способность вообще что-либо понимать. Ким обнял их обоих на прощанье и закрыл за ними дверь с пожеланием всяческих благ. Алиса несмело подняла глаза на Михалыча:
— Куда мы пойдем?
— В соседний подъезд, – отрывисто бросил Михалыч, явно не желающий с ней разговаривать.
Они долго стучали в дверь, заспанная жена Вальтера – Ленка, наконец, открыла, на вопрос Михалыча: «Леныч, мы переночуем?», лишь покачала головой:
— Ну, Михайлов, ты как всегда!
— Извините, – робко сказала Алиса.
— Да ладно, – Ленка принесла подушки и одеяло. – Ложитесь, завтра поговорим.
Они быстро улеглись, Алиса осторожно тронула Михалыча за плечо.
— Ну что ты? – тихо спросила она. – Все же кончилось…
Михалыч долго пристально смотрел на нее, потом произнес:
— Я понял только одно: кто-то из вас врет. Или врете вы оба. Давай спать, я устал.
Алиса искренне верила в то, что все кончилось, до того момента, пока совершенно случайно не столкнулась на улице с Кимом. Он поднял на нее глаза, опять этот быстрый взгляд, скользнувший в сторону, и вид пойманных на месте преступников, и снова эта обморочная дрожь…
«Михалыч был прав, – поняла Алиса. – Каждый защищается, как может… И врали мы оба…»»
Глава 8
Лиана медленно поднялась из-за стола, отложила, не читая и не просматривая, написанные листы в сторону, потянулась, расправив уставшие плечи. Котенок, лежа на столе, среди бумаг, смотрел на нее круглыми желтыми глазами.
— Пошли вниз? – спросила Лиана и взяла его на руки.
Она бесцельно побродила по комнатам, заглянула на кухню, собираясь сварить кофе, но в последний момент передумала, поняв, что ни есть, ни пить ей абсолютно не хочется. В доме было тихо, и эта тишина раздражала ее, давила, заражая неспокойствием и тревогой.
«Я хочу сбежать отсюда, – подумала Лиана, усевшись на подоконник и глядя в окно, где дождь медленно, но верно превращал землю в грязное месиво. – Сбежать и все забыть… Хотя забыть вряд ли получится. И потом, как бы ни было страшно, согласись, тебе все-таки хочется узнать, чем все это кончится?.. Извечное женское любопытство… У каждой истории обязательно должен быть конец. Ну, пусть не всей истории, пусть хотя бы первой части… Ты уже влезла достаточно глубоко… Из таких глубин не выплывают. Только тонут… Я еще посижу тут немного одна и сойду с ума. К этому все идет. Кстати, это тоже вариант выхода. Кто будет любить сумасшедшую?.. Только такие идиоты, как Ивар и Янис…»
При воспоминании о Янисе Лиана ясно увидела прямо перед собой его лицо, и в тот же миг поняла, что очень соскучилась.
«Ну и что, – она упрямо поджала губы. – Лучшее действие – это бездействие. Я, по-моему, уже достаточно напортачила, если судить по тому, что пишется. Не пойду никуда, на-ка, выкуси!» – она показала непонятно кому две сложенные фигушки, и снова уставилась в окно.
Тишина обволакивала ее, заматывая в кокон, сквозь который трудно становилось дышать, все окружающие ее предметы стали медленно таять, теряя присущие им очертания, растворяясь в тягучести тишины, воздух стал тяжелым и сползал с потолка беловатой плесенью, исчезая в щелях пола, забираясь под ковер, с каждой минутой становясь все плотнее и плотнее. Лиана сидела прямо, не отрываясь глядя в окно, чувствуя спиной все, что происходит позади нее в доме, в паническом страхе понимая, что если повернется – вокруг нее будет пустота, бездна, в которую ее тут же унесет, и она снова будет лететь в этом бесконечном падении, холодный воздух, бьющий откуда-то снизу, разрежет тело, раздерет на кусочки, она будет лететь и кричать, не слыша собственного крика, потому что у бездны нет дна, нет конца, как не было начала… Серый кокон тишины стал еще плотнее, остатки воздуха расползлись по щелям, Лиане стало нечем дышать, она схватилась за горло, закрыла глаза и, соскочив с подоконника, на ощупь, опрометью бросилась к двери.
