Франсин Проуз - Голубой ангел
На следующий день я играла через силу. Никак не могла сосредоточиться на музыке. Все думала, зачем тогда, в лесу, мистер Рейнод схватил меня за руки? Это стало темой моего научного эксперимента: я анализировала все подробности с такой тщательностью, какой не удостаивала несчастных цыплят, которых пыталась вывести в нашем сарае за домом.
Свенсон кладет листок на стол, тянется к телефону. Кому он собирается позвонить? Лену Карри звонил на прошлой неделе. С Шерри беседовать неохота. Он набирает добавочный Магды Мойнахен.
– Тед! – тут же откликается Магда. – Как дела?
Ему нравится в Магде многое, но особенно приятно то, что она всегда ждет каких-то неприятных звонков и искренне радуется, если звонит Свенсон.
– У меня сейчас консультация, – говорит она. – Можно я перезвоню?
– Давай лучше договоримся встретиться, тогда и поболтаем. Как насчет ланча завтра?
– Отлично! Где всегда?
– Конечно, – говорит Свенсон. – Вместе поедем?
– Я приеду из Монтпилиера. Так что давай встретимся уже там, в половине первого.
* * *Свенсон знает по опыту, что Магда никогда не приходит вовремя, поэтому приезжает чуть позже и, поняв, что Магда опаздывает еще больше, начинает злиться. У него ни книги, ни газеты, и единственное, что может отвлечь его в мрачных интерьерах «Орлеанской девы», – стаканчик шардонне, от которого, впрочем, обязательно разболится голова. В зале ресторана, построенного в конце пятидесятых семейством из Квебека, окон нет, стены обшиты темным деревом, и все здесь напоминает клуб садомазохистов: кругом развешаны железные доспехи и скрещенные топоры, со стропил свисают остроконечные булавы и велосипедные цепи – все это имитация старины. Где теперь такое купишь? Да уже нигде.
Три поколения хозяев заведения до блеска начищали доспехи, сохраняли дизайн ресторана, куда преподаватели Юстона приходят пообщаться с коллегами. Студенты сюда не заглядывают, поэтому можно спокойно на них жаловаться, не опасаясь, что они сидят за соседним столиком. В тех редких случаях, когда университет подбирает новых сотрудников, их тоже ведут сюда: если везти их в Монтпилиер, где кормят лучше, они ведь решат, что так и придется ездить на ланч за шестьдесят миль. Кандидатов на должность угощают старой юстонской шуточкой: «В „Орлеанской деве“ подают бифштексы, сожженные на костре».
Сегодня две трети столиков, как обычно, заняты преподавателями и сотрудниками администрации. Проходя по залу, Свенсон всех их поприветствовал. Ходит он сюда исключительно с Магдой. Только здесь можно позволить себе ланч с коллегой противоположного пола, не провоцируя сплетен. Влюбленные парочки, если не желают известить всю общественность о природе своих отношений, сюда не заглядывают. Это было бы все равно что обниматься посреди Юстонского дворика.
У Свенсона с Магдой дружба такого рода, которая месяцами вибрирует на грани флирта, но опасной черты они не преступали никогда в силу непреодолимых обстоятельств: они ведь коллеги, Свенсон состоит в браке, Магда состояла, к тому же они слишком хорошо друг друга знают. Но легкий намек на романтику все же присутствует, о чем свидетельствует и тот факт, что Свенсон, когда Магда влетает в зал, снова восхищается тем, какая она хорошенькая.
Свенсон приподнимается со стула. Магда целует его в щеку. Он обнимает ее, неуклюже поглаживая по спине. Она сбрасывает пальто, садится, опирается локтями на стол, подается вперед и так пристально смотрит ему в глаза, что, будь это не в «Орлеанской деве», со стороны могло бы показаться, что у них и в самом деле роман.
Большинству женщин Свенсон нравится, главным образом потому, что они нравятся ему. Ему интересно то, о чем они рассказывают, он не подозревает их в тайном желании его извести. Вот почему у него счастливый брак, вот почему все библиотекарши и секретарши сделают для него что угодно и вот почему он единственный на весь Юстон идиот, который не переспал ни с одной студенткой. Женщины говорили ему, что от большинства мужчин он отличается отсутствием агрессивной враждебности. Может, этим они давали понять, что спать с ним никогда не будут.
А вот Магда едва на это не пошла – был один эпизод у нее в квартире. Тогда как раз случился очередной период взаимного влечения, причем острого, и Свенсон весь день предвкушал, как зайдет к Магде, – он должен был отнести ей кое-какие бумаги, и там он отреагировал на тонкие нюансы ситуации тем, что за первые двадцать минут выпил бутылку вина. Он сидел, развалясь, на диване, придвигался к Магде все ближе и ближе, и в тот самый момент, когда они могли – должны были – поцеловаться, Свенсон понял, что слишком пьян. И, вскочив с дивана, пулей помчался к двери. Знаменательно то, что они никогда, ни разу не вспоминали тот вечер.
– Чем занималась в Монтпилиере? – спрашивает он.
– Ездила в книжный, – говорит Магда. – Вот взгляни.
Он бросает взгляд на название.
– «Лучшие стихи о собаках»?
– Попадаются просто потрясающие стихи. Настоящая поэзия. Я не шучу.
– И что же? Ты тоже решила купить собаку? А потом о ней писать?
– Тед! – говорит она. – У меня есть собака.
– Ну да, – произносит он неуверенно.
– Моя собака тут ни при чем. Понимаешь, один первокурсник написал совершенно убогое стихотворение про смерть собаки. Я точно знаю, что это его собака. И что я должна сказать? «Мне очень жалко твоего песика. Да, кстати, стихи получились отвратительные». Вот я и подумала, покажу-ка я парню, как пишут про собак и про их смерть, будет хоть с чего начать разговор.
– Ты великий педагог. Тебе это известно?
– Спасибо огромное.
– Да, в самом деле. Ты так серьезно ко всему относишься. И студенты тебя обожают. – Свенсон вспоминает, что Анджеле семинар Магды не нравился.
– Тед! Что с тобой?
– Прости, задумался. Мои ученички писали бы про секс с мертвой собакой.
– Что-что? – переспрашивает Магда.
– То есть с дохлой курицей. Слушай, тебе не кажется, что они в этом году все какие-то странные? Что с ними такое? Мои только и пишут про секс с животными.
– Безопасный?
– Дэнни Либман порадовал шедевром про мальчишку, который приходит домой со свидания и совокупляется с куриной тушкой.
– Гадость какая, – говорит Магда.
– Ты бы им это сказала.
– А ты-то что сказал?
– Ограничился техническими подробностями, – например, насколько точны детали. Напомнил, что кур теперь продают без головы. – Свенсон врет, чтобы позабавить Магду.
– Сексуальная агрессия по отношению к курам… Можно и дело завести…
– Да уж, – кивает Свенсон, и оба замолкают.
Магда вдруг спрашивает:
– А как дела у Анджелы Арго?
Свенсон рад, что она заговорила об Анджеле первая. Он и сам собирался. Но тут появляется официантка Дженет, грубоватая, но добродушная.
– Ну, как вы? – интересуется она.
– Великолепно, – отвечает Свенсон.
– Аналогично, – говорит Магда.
– Ага, на пять с плюсом, – кивает Дженет.
Свенсон заказывает то же, что и всегда, что заказывает любой завсегдатай (другие сюда не ходят): сэндвич с идеально прожаренным (если верить меню) мясом и пюре с мясной подливкой.
– Мне то же самое, – говорит Магда.
– Понятно. Можно было и не спрашивать. – Дженет разворачивается и уходит довольная и одновременно чуть огорченная тем, что больше они ничего не заказали.
Да будут благословенны Дженет и «Орлеанская дева» – заказы здесь принимают быстро, поэтому можно тут же вернуться к беседе.
– Ты почему спрашиваешь? – говорит Свенсон.
– О чем?
– Об Анджеле Арго. – Свенсон произносит это с такой же интонацией, как сама Анджела, когда на первом занятии называла свое имя. Она еще глаза закатила, и Свенсон испугался, не припадок ли это.
Магда смотрит на него испытующе. Она явно обладает какой-то информацией, только вот непонятно какой. Ну, если ей что-то известно, пусть выложит Свенсону. Но нет, она все портит, потому что говорит следующее:
– Тед, если ты переспишь с Анджелой Арго, я перестану с тобой общаться.
Что за чушь Магда несет! И как, собственно, они перешли от рассказа Дэнни к возможным перспективам отношений Свенсона и Анджелы? Вчера Магда видела их вместе. Неужели она подумала, что… Может, уловила некие сигналы, которые мужской радар Свенсона пока не заметил?
– Боже мой, Магда, откуда такие мысли? Ты что, спятила? Ты же была на собрании. Если бы я решил рискнуть своей работой, то уж никак не ради Анджелы. И вообще, сама знаешь, я такими вещами не занимаюсь.
Магда знает это наверняка. И это ее несколько успокаивает.
– Ну, и чем Анджела теперь занялась?
– Роман пишет, – говорит Свенсон. – Хороший. На самом деле хороший.
– Меня это не удивляет, – говорит Магда. – Хотя мне она приносила нечто ужасное. Но видно было – человек она талантливый. Только вот хлопот с ней не оберешься.
