Алена Любимова - Счастье – сладкая отрава
Она осеклась. «Ну что ты ходишь вокруг да около, — подумала Вероника. — Сказала бы уж прямо: уборщице, даже старшей, негоже ходить напрямую ни к первому, ни ко второму заместителю генерального. Не снисходят они до такой ерунды. И нечего их отвлекать от важных дел своими мелкими проблемами. Нельзя нарушать субординацию».
— С вашими проблемами следует обращаться к начальнику отдела материально-технического обеспечения, — продолжала наставлять ее Леночка.
— У меня нет никаких проблем, — ответила Вероника. — Дело в том, что Александр Михайлович дал мне одно поручение и просил лично перед ним отчитаться.
— Александр Михайлович? Вам? — Пухлые, в ярко-красной помаде, Леночкины губки распахнулись, обнажив влажные белоснежные зубы. — Вера, вы уверены, что правильно поняли?
— Уверена. Абсолютно. — Ее уже разбирал смех, и она едва сдерживалась.
Сомнения и на этот раз не оставили секретаршу.
— Может, дело было так? — свысока произнесла она, словно перед ней стояла маленькая девочка. — Александр Михайлович попросил вас что-нибудь у него убрать. Но если вы это сделали, отчитываться уже не надо.
— С уборкой его поручение связано лишь частично, — ответила Вероника. — И он как раз требовал обязательно перед ним отчитаться. Не верите, можете у него спросить.
— Он сейчас очень занят.
— Ну тогда просто запишите.
Леночка все еще колебалась. В этот момент дверь кабинета открылась.
— Александр Михайлович! — хором воскликнули Вера и секретарша.
— Я к вам! — добавила Вероника.
— Я объяснила, что к вам ей не надо! — вмешалась Леночка.
Первый зам генерального хмыкнул.
— А-а, старший менеджер по… напомните-ка, как вы там дальше называетесь?
— По санации помещений, — нарочито серьезно изрекла Вероника.
— Вот именно! — обрадовался первый зам генерального. — Заходите, заходите. Очень удачно, что именно сейчас собрались. У меня как раз окно есть.
И Вера под ошеломленным взглядом Леночки гордо прошествовала в кабинет.
Первым делом Александр Михайлович сообщил, что благодаря ее стараниям встреча у него прошла замечательно. Потом поинтересовался:
— А как ваш ремонт?
— Колер теперь замечательный, — улыбнулась Вера.
— Остальным тоже нравится?
— Если честно, остальные пока пребывают в недоумении и потрясении. Но, по-моему, им тоже приятно.
— Теперь у нас в офисе все стало прекрасно? — Он игриво на нее покосился.
— В моей епархии да. — Вера испытывала прежнее ощущение. В этом кабинете ей опять было легко и свободно, словно она не уборщица, а он совсем не высокое начальство. — Только вот, знаете, подвал…
— Трубы текут? — легла тень на лицо первого зама.
— Насчет труб ничего не знаю, но подвальные обитатели нам теперь завидуют.
— Вот как, — он покачал головой. — Но ведь сидят там, в основном, мужики. Сильный пол. Пускай сами за себя борются. Или… — Он поднял брови. — Может, вы настаиваете?
— Нет, что вы. С какой стати! — Вера улыбнулась.
— А это что у нас за листочки?
Он потянулся за папкой с эскизами, которую Вера держала в руках.
— Вот я… Нарисовала тут. И ткани еще, и смета, — начала объяснять она.
— Неужели уже сделали? Молодец.
Он разложил эскизы на длинном столе для совещаний. Вера даже дышать перестала. Ей очень хотелось, чтобы ее работа произвела на него впечатление. Александр Михайлович склонился над листками, и она вновь невольно отметила его сходство с Андреем.
Внезапно он резко поднял голову и внимательно оглядел ее с ног до головы. Взгляд его показался Вере даже довольно наглым. Он словно ее ощупывал. Она почувствовала, что краснеет. Он, кажется, ничего не заметив, ткнул пальцем в один из эскизов.
— По-моему, вотэтоткомбинезончиккакразто, что надо. Элегантно, неброско и практично. — Александр Михайлович перевел взгляд на образцы тканей. — Если сшить из этого серебристо-серого материала, колер, как вы, Вероника Леонидовна, изволили выразиться, будет чрезвычайно гармонировать с отделкой вестибюля.
— Д-да. Наверное, — неуверенно откликнулась она, ибо думала сейчас о другом.
Он узнал ее полное имя-отчество! Узнал и запомнил. Значит, это для него важно! Она ведь ему тогда назвалась просто Верой…
— Вера, по-моему, вы что-то засомневались, — тут же отреагировал на ее неуверенный тон Александр Михайлович. — У вас появились другие соображения?
— Что вы! Так и сделаем! — воскликнула она.
— Вы уверены, что у вас нет иных предложений? — переспросил Александр Михайлович и опять пристально оглядел ее с головы до ног.
— Совершенно уверена. Я и сама примерно так задумала.
Он пробежал глазами по составленной ею смете.
— Все замечательно, только почему вы не учли стоимость пошива? И вообще, где вы мыслите это заказать?
— Вообще-то я мыслила это сшить сама.
— Ага. Заработать решили, — кивнул он. — Тем более надо включить стоимость вашей работы в смету.
Вера дернулась, как от удара.
— Я бесплатно сошью.
— Вот еще! — возразил он. — Вероника Леонидовна, не надо смущаться. Ничего нет стыдного, что вы решили подработать.
— Мне не стыдно, я не хочу! — уперлась она. — Я живу одна, и моего заработка мне вполне хватает.
— Одна? — На лице его отразилось удивление.
— Разве это запрещено? — резко вскинула голову Вероника.
— Да нет, я просто так, — ее реакция явно его смутила. — А насчет денег и сметы я вот что имел в виду. Если хотите, делайте, конечно, бесплатно. Воля ваша. Но вы, во-первых, меня надоумили насчет этой формы. Дело-то действительно важное. И для имиджа фирмы существенное. Вам уже за одну идею, между прочим, премия полагается. На Западе бы точно дали. А если бы, предположим, мы сами задумали такое делать, то вынуждены были бы нанять дизайнера, и это встало бы нам в ощутимую сумму. Плюс воплощение дизайнерского проекта. Тоже, уверяю вас, не жук начхал.
Вероника прыснула, от обиды ее не осталось следа. Александр Михайлович совершенно не хотел ее унизить.
— Вы нам и так кучу денег экономите, — продолжал он. — Так что давайте-ка я все же внесу в вашу калькуляцию еще некоторую сумму. На свое усмотрение.
— Ну, если только на ваше, — сдалась она.
— Значит, все ваши материалы остаются у меня. А вы завтра идите в бухгалтерию. Вам выдадут сумму на расходы. Как сошьете пробный образец, милости прошу ко мне демонстрировать. Недели вам хватит?
— Хватит, — сказала Вера. «Значит, через неделю мы снова встретимся! — подумала она. — Но это же не его вопрос. Почему он не отправляет меня к Кристофовичу или к начальнику отдела обеспечения? Неужели хочет увидеть меня?»
Она заставила себя не думать об этом. Они обсудили еще кое-какие детали, и он посмотрел на часы.
— Увы, наше время истекло. Но на следующей неделе жду.
— Можно в это же время?
— Можно. Только на всякий случай запишитесь у Лены.
— Обязательно запишусь. — И Ника не без внутреннего злорадства вообразила себе лицо секретарши.
Уже на выходе она спросила:
— Кстати, на какую модель образец-то шить?
— На вас, разумеется, — не раздумывая, откликнулся он. — Образец нужно смотреть на образцовой модели.
И опять Вера поймала на себе его взгляд, медленно скользнувший от ног к голове. Она инстинктивно поправила волосы, хотя перед тем, как идти в приемную, тщательно причесалась.
— И потом, зачем нам с вами прежде времени наш секрет раскрывать, — добавил зам генерального. — Пусть это станет для всех сюрпризом.
«Наш секрет? Интересно!», — закрывая дверь кабинета, подумала Вероника.
Когда она покидала приемную, ее не оставляло ощущение, будто спину ей прожигают лучи лазера, до того полыхали глаза Лены. Ее реакция даже превзошла Вероникины ожидания. «Кажется, я нажила себе первого врага, и серьезного», — вполне отдавала себе отчет она, но это почему-то ее не тревожило. На душе, наоборот, было радостно.
К вечеру, правда, она уже горько рыдала, уткнувшись в подушку. Настроение у нее резко изменилось. Стыдно, ужасно стыдно! Напридумала себе! Размечталась! Симпатичный мужчина, вежливо поговорил! А она с три короба нафантазировала! На ножки ее он поглядел. Мало ли на чьи ножки он еще смотрит! Да я вообще его не знаю! Может, он просто хочет меня использовать в пику Кристофовичу! Мало ли что у него в голове! И перед Леной как неудобно. Ведь Бог знает, что подумает! Как она могла так глупо себя повести! Дернуло ее к нему переться! Нужны ему в болото ее идиотские комбинезоны. Ой, как двусмысленно все получилось! И перед Андреем стыдно.
Она подняла заплаканные глаза на его фотографию. Повелась на мужика! Ее оправдывало в собственных глазах лишь одно: Александр Михайлович страшно напоминал мужа. А она так по нему тоскует, и ей так одиноко без его любви, заботы, надежности, защиты в конце концов. И все равно ужасно стыдно. Она ведь решила никогда не быть слабой! Но так хочется хоть изредка на кого-нибудь опереться! Быть постоянно одной просто невыносимо. Особенно, если помнишь, что такое жить рядом с родным, любимым, близким по духу человеком, и если знаешь, что счастье было, и оно возможно.
