Дженнифер Доннелли - Чайная роза
Она расстегнула блузку и стала неловко развязывать тесемки лифчика. Наконец кусок белого хлопка разошелся в стороны и упал наземь, оставив ее обнаженной до пояса. Фиона подняла взгляд. В его глазах горело желание, но девушка не могла понять, насколько оно сильно. Джо видел Фиону почти каждый день, знал наизусть каждый жест, но никогда не видел ее такой. На ее плечи цвета слоновой кости ниспадали пряди иссиня-черных волос. Обнаженные груди были полными и круглыми. А глаза — глубокими и синими, как океан.
— Боже, милая, какая ты красивая… — прошептал Джо.
Он бережно обхватил ладонями ее груди, начал нежно целовать их, прижался губами к ложбинке между ними, а закончил тем, что поцеловал прямо в сердце. Потом наклонился, подобрал одежду и протянул ей.
— Почему? — спросила ошеломленная девушка. — Ты не хочешь меня?
Он коротко хмыкнул:
— Не хочу?
Потом взял ее руку и прижал к своему паху.
— Теперь убедилась?
Фиона отдернула ладонь и вспыхнула.
— Фиона, я никого не хотел так, как хочу тебя. Секунду назад я был готов овладеть тобой прямо на земле. Один Бог знает, где у меня взялись силы остановиться.
— Зачем? Я не хотела, чтобы ты останавливался.
— И чем бы это кончилось? Я в Ковент-Гардене, а ты здесь с пузом. Твой отец убил бы нас обоих.
Фиона закусила губу. Она хотела его так, что была готова на все, но говорить об этом Джо не имело смысла.
— Фи, если бы это случилось, я женился бы на тебе в ту же секунду. Ты знаешь это, но разве сейчас мы можем позволить себе ребенка? Нет, не можем. Нам нужно придерживаться своего плана. Сначала сбережения, потом магазин, потом свадьба. А когда появятся дети, у нас будут деньги на то, чтобы обеспечить им все необходимое. Верно?
— Верно, — тихо ответила Фиона. Она надела сначала лифчик, потом блузку, заплела волосы в косу и попыталась успокоиться. Мозг соглашался со словами Джо, но тело — нет. Оно пылало, ныло, протестовало и требовало своего, не обращая внимания на уговоры.
— Тогда пошли. — Джо протянул ей руку и привлек девушку к себе. Они долго стояли обнявшись, прежде чем вышли наружу. Потом вернулись к Старой лестнице, поднялись наверх и немного постояли на площадке. Джо в последний раз обвел взглядом баржи, чайные пристани и реку. Теперь он долго их не увидит.
На обратном пути Джо, как обычно, захотелось подшутить над девушкой. Он смотрел на нее и улыбался. Когда Фиона наконец обернулась и спросила, в чем дело, он засмеялся и покачал головой.
— Вот уж не думал…
— Чего не думал?
— Что моя стыдливая фиалка, боявшаяся, чтобы я не зашел слишком далеко у стены пивоварни, на самом деле похотлива как коза.
— Ох, Джо! — воскликнула покрасневшая Фиона. — Не смей дразниться!
— По-моему, это здорово. Честное слово. Если ты не будешь такой же в нашу первую ночь, я верну тебя отцу. Как ящик гнилых яблок.
— Говори тише! Нас могут услышать.
Увидев шедшую навстречу пожилую пару, Джо сказал нарочито деловым тоном:
— Ну что ж, если я не смог закончить дело, то, по крайней мере, посмотрел на товар. А товар что надо, детка.
Всю оставшуюся дорогу Фиона хохотала так, что едва не забыла про предстоявшую разлуку. Но едва они свернули на Монтегью-стрит, как память вернулась к ней. Завтра Джо уедет. Когда она придет с фабрики, его уже здесь не будет.
Словно поняв ее чувства, Джо взял Фиону за руку и сказал:
— Не забудь мои слова. Это не навсегда. Я вернусь раньше, чем ты успеешь опомниться.
Она кивнула.
— Береги себя, — промолвил Джо, целуя ее на прощание.
— А ты — себя, — пробормотала Фиона, следя за тем, как Джо шел по улице. За тем, как он уходил от нее.
Родди О’Меара стоял, согнувшись пополам, и стонал. Его желудок одним махом изверг съеденную на ужин запеканку с мясом и луком. Он прислонился к выщербленной кирпичной стене дома номер двадцать девять по Хэнбери-стрит и заставил себя глубоко дышать в надежде, что тошнота, от которой выворачивало внутренности, пройдет. Потом провел рукой по потному лбу и понял, что потерял шлем.
— О господи, неужели он испачкался?
Родди украдкой осмотрелся, нашел шлем, поднял его, быстро проверил, водрузил на место, подтянул ремешок и заставил себя снова вернуться к трупу. Слабый желудок не должен был мешать работе.
— Ну что, полегчало? — спросил его полицейский врач Джордж Филлипс.
Родди кивнул и поднял фонарь, оставленный им около тела.
— Вот и молодец, — сказал доктор Филлипс, нагнувшись к трупу. — Посвети-ка сюда.
О’Меара направил луч на голову женщины. Пока доктор чиркал в блокноте, записывая рассказы и ответы старшего офицера, инспектора Джозефа Чандлера, и других сыщиков, Родди рассматривал тело. Еще несколько часов эта женщина жила и дышала, а теперь превратилась в труп. Она лежала на спине, бесстыдно раскинув ноги, с распоротым животом. Убийца освежевал жертву и положил рядом блестевшие в темноте кишки. А потом вогнал ей нож между ног. Шрам, пересекавший горло, напоминал гранатовое ожерелье; в свете фонаря запекшаяся кровь казалась почти черной.
— Господи Иисусе, — сказал один из сыщиков. — Все кишки наружу. Только подумать, что об этом напишут газетчики…
— Никаких газетчиков! — оторвавшись от осмотра трупа, крикнул Чандлер. — Дэвидсон, возьми десяток людей, оцепи дом и проследи, чтобы здесь не было никого, кроме полицейских!
Ничего худшего нельзя было себе представить. Несмотря на усиление патрулей после убийства Полли Николс на Бакс-роу девять дней назад, убийца зарезал еще одну проститутку.
Родди уже доводилось видеть мертвых. Женщин, забитых до смерти пьяными мужьями. Беспризорных детей, умерших от голода. Жертв пожаров и несчастных случаев. Но все это были цветочки. Здесь присутствовали ненависть и безумие. Тот, кто убил всех этих женщин, люто ненавидел их. Но за что?
О’Меара отложил в памяти еще одно злодеяние убийцы. Нет, на этот раз ничто не отвлечет его от дела; ужас и гнев должны прибавить ему сил. Рано или поздно они поймают его. А когда это будет сделано, его повесят. Даже сейчас, пока доктор Филлипс осматривает тело, десятки констеблей и детективов обшаривают окрестности, ищут следы, стучатся в дома и будят жителей: может быть, кто-нибудь из них что-то видел или слышал.
— Теперь сюда, — сказал доктор Филлипс, переходя от шеи женщины к ее животу.
Родди сделал шаг в сторону, переступив при этом лужу крови, и направил луч фонаря в рану. Его желудок снова сжался, став размером с грецкий орех. Сладкий запах крови, отдававший медью, вонь человеческих органов и их содержимого делали свое дело.
— Горло перерезано слева направо. Она умерла с полчаса назад и еще не успела окоченеть, — сказал Филлипс инспектору, продолжая что-то писать в блокноте. — Брюшная полость изуродована сильнее, чем у предыдущей жертвы. Похоже, что…
Где-то с шумом распахнулось окно. Доктор Филлипс поднял глаза; Родди и остальные полицейские последовали его примеру. Изо всех окон верхних этажей домов, окружавших крошечный двор, торчали головы и указательные пальцы.
— Пожалуйста, вернитесь в комнаты! — крикнул доктор. — Это неподходящее зрелище для порядочных людей!
Несколько голов исчезло, но большинство осталось.
— Вы слышали этого человека? Вернитесь в комнаты, иначе схлопочете обвинение в препятствовании следствию! — прорычал Чандлер.
— Черта с два, начальник! — злобно ответили ему. — Я заплатил живущему здесь хмырю два пенса за зрелище!
— О господи, — простонал Филлипс. Он повернулся к трупу спиной и нахмурился. — Все, хватит. Давайте накроем ее. Чем меньше увидят эти шакалы, тем лучше.
Доктор закончил осмотр, отпустил Родди, и тот присоединился к остальным констеблям, стоявшим у фасада здания. Пока инспектор и детективы осматривали землю вокруг тела в поисках улик, Родди и его товарищи сдерживали возмущенную толпу.
На О’Меару уставилась женщина в мужском пальто, надетом поверх ночной рубашки; в ее глазах горели страх и гнев.
— Констебль! — крикнула она, сделав несколько шагов. — Это он, верно? Уайтчеплский Убийца! Опять кого-то зарезал, да? Почему вы, копперы[10], не можете его поймать?
Соблюдая приказ, Родди молчал и смотрел на дом напротив.
— Вы ничего не делаете! — пронзительно завопила женщина. — Потому что все эти женщины — бедные, да? Никому нет до нас дела. Ждете, пока он пойдет на запад и начнет угрожать тамошним леди? Вот тогда вы его схватите!
— Ах, миссис, — крикнул ей в ответ какой-то мужчина, — эти раздолбай не смогут схватить даже триппер в борделе!
Толпа, сыпавшая насмешками и оскорблениями, росла с каждой минутой. Инспектор Чандлер протиснулся между полицейскими, пытаясь понять причину шума. Он посмотрел на толпу, потом повернулся к подчиненным и велел немедленно прислать карету скорой помощи.
