Мириам Дубини - Вам сообщение
— Как во сне! — вздохнула она.
— Да, здесь красиво, — согласилась Эмма, усаживаясь рядом с ней.
Грета осталась стоять, чувствуя себя скованно и неловко.
— Когда у меня температура, я тоже не могу есть, — тарахтела Лючия, осматривая нетронутый завтрак на подносе. — Но поесть надо, Эмма, так нельзя.
Эмма покачала головой:
— У меня нет температуры.
Лючия оторвала глаза от завтрака и удивленно посмотрела на подругу.
— На меня вчера напали рядом с веломастерской.
— Когда?!
— Когда я преследовала Ансельмо. Если бы не Грета, не знаю, чем бы все это закончилось…
— Ничего не понимаю.
— Что непонятного? Я не хочу туда больше возвращаться.
— Кто на тебя напал? При чем здесь Грета?
— Их было трое. Они украли у меня телефон и цепочку. Грета с ними подралась.
— Как — подралась?! Одна с тремя парнями?!
— Не одна, а с Эммой, — сказала Грета, потирая раненую руку.
— Да, я в них камень бросила.
Лючия не сводила со своих подруг больших влюбленных глаз:
— А-бал-деть! Я… А-бал-деть! Нет… правда… Абалдеть!
Эмма и Грета переглянулись. От детского удивления в голосе Лючии что-то внутри у них зашевелилось, страх и злость ушли, и девочки улыбнулись друг другу. Да, им пришлось нелегко, но…
— Вы потрясающие! — добавила Лючия, подводя итог истории.
Они и в самом деле были потрясающие. Сильные и смелые.
— Слушайте, — продолжила Лючия, — мы не можем сейчас все это бросить.
— Лючия, — тут же остановила ее Эмма, — это становится слишком опасно. Может, мы ввязались в какую-то историю, в которой замешаны и эти типы. Сама подумай, мы же ничего не знаем обо всех этих письмах, конвертах, а вдруг в них что-то…
— Я все знаю об этих конвертах, в них нет ничего такого. Наоборот…
Лючия открыла рюкзак и достала из него блокнот в переплете из коричневой кожи. Блокнот был очень старый, углы загнулись и растрепались. Светлая рамка бежала по всему его периметру и рисовала на коричневой коже резкие зигзаги. Черный перекрученный шнурок охранял страницы тугим узлом, завязанным на корешке.
— Это секретный дневник Ансельмо.
Грета и Эмма молча смотрели на Лючию.
— Я читала его всю ночь. Не то чтобы я все поняла, но я уверена, что это ключ ко всем загадкам.
— Но где ты его нашла? — спросила Эмма.
— Когда вы убежали, я осталась в мастерской. Я ждала вас до вечера, потом вернулся Ансельмо. Он казался таким взволнованным! Бросил сумку на диван и стал говорить с отцом. Я хотела спросить его, куда вы делись, но они все говорили и говорили, кажется, они даже немного поругались. В общем, я села на диван и стала ждать, когда они закончат, потом увидела, что из сумки выглядывает блокнот, и взяла его.
С этими словами Лючия развязала шнурок и раскрыла блокнот на первой странице.
Эмма подошла ближе. Листы были исписаны карандашом и ручкой. Каждая запись начиналась с даты, места, времени и имени ветра.
— Как полки в тайной комнате, — пробормотала Эмма.
Ниже стояла надпись «адресат», имя человека и его адрес. Рядом шло краткое описание предмета, который был ему доставлен: конверт, письмо, открытка, посылка или пакет.
— Смотрите сюда.
Лючия открыла одну из последних страниц: на ней было имя Бахар, ее адрес и описание конверта, который она получила накануне.
— Вручив послание, он записывает время и место.
В мыслях Эммы несколько фрагментов пазла нашли свое место.
— Возможно, тайная комната — это склад, в котором Ансельмо и Гвидо собирают все эти вещи, — сказала она, указывая пальцем на страницы дневника. — Это могут быть неотправленные письма, как письмо Бахар, на котором не было почтового штемпеля. Или потерянные вещи, как белый пакет в автобусе.
Рассказав подругам все, что она видела во время преследования, Эмма подвела итог:
— Да, точно, они находят все эти письма и пакеты, хранят какое-то время на складе, а потом Ансельмо их развозит как почтальон. Но как они их находят и почему не доставляют сразу?
У Эммы изменился взгляд, грусть сошла с ее бледного лица, как грим по окончании спектакля, и глаза засверкали всегдашним дерзким и любопытным огоньком.
— Чтобы создавать совершенные мгновения! — ответила Лючия без тени сомнения в голосе.
Грета и Эмма вопросительно посмотрели на подругу.
— Здесь так написано.
Она полистала страницы и остановилась на одной, совершенно не похожей на все остальные. Ни даты, ни времени, ни места, ни имени ветра. Только длинная исповедь, записанная синими чернилами. Эмма прочла вслух:
— «Воздух исчерчен узором, невидимым для глаз. Но если ты знаешь ветер и умеешь слышать его дыхание, ты можешь разглядеть, как сплетения слов распутываются в небе словно клубки света. Это потерянные послания, никогда не произнесенные слова, мысли, доверенные ветру. Воздух соткан из тонких нитей, которые иногда рвутся. Мы умеем читать небо, находить послания, связывать разорванные нити и исправлять траектории судьбы, чтобы создавать совершенные мгновения».
— Он умеет читать небо, понимаете? — выдохнула Лючия. — Вот как он находит эти сообщения. Он смотрит в воздух и видит тонкие нити, которые иногда рвутся. И эти нити ведут его к адресату, а он должен только ждать нужного момента и следовать за нитями.
Эмма недоверчиво посмотрела на подругу. Ей все это казалось полным вздором. Но Лючия продолжила.
— Смотрите, — сказала она, — здесь много таких страниц с признаниями. Некоторые я не совсем поняла. Но я точно уверена: Ансельмо — ангел. Как тот, на фотографии Бахар. Ангел-хранитель! Который всегда рядом, когда нужен тебе.
Так оно и есть, и Грета знала это лучше других. Мысль казалась безумной, но это была чистая правда: он всегда появлялся в самый нужный момент.
Эмма молча листала страницы. Бред, все это полный бред. Очередная фантазия маленькой Лючии. Но, с другой стороны, она чувствовала, что в этом блокноте скрыт ответ на все ее вопросы, осталось только найти и понять его. На последней странице она увидела надпись еще более загадочную, чем все остальные:
27.03 «КМ» 22.17, Колизей
— Вот почему Ансельмо такой сдержанный и скромный, — продолжала Лючия, — он должен хранить свои секреты.
От этих слов Грета взвелась, как курок револьвера. Выхватила дневник из рук Эммы и прижала к груди:
— У каждого есть секреты.
— Ты что? — разозлилась Эмма.
Не удостоив ее ответом, Грета встала и решительно направилась к выходу, унося с собой дневник.
— Подожди! Это не твое! — бросилась вдогонку Лючия.
— И не твое! — прорычала Грета, отмахиваясь от нее. — Я верну его владельцу.
И она вышла из элегантного салона Эммы Килдэр, хлопнув дверью.
— Что на нее опять нашло? Все так хорошо складывалось…
Эмма смотрела на Лючию невидящими глазами, думая о том, что она только что прочитала.
— Я не сделала ничего плохого, я только увидела блокнот и…
— …и взяла его.
Лючия кивнула, вдруг почувствовав себя виноватой:
— Я поступила плохо, да?
Подруга пожала плечами:
— Не знаю.
Лючия не ожидала такого. Во всяком случае, не от Эммы. Эмма всегда все знала, у нее всегда был какой-нибудь план или, по крайней мере, блестящий ответ на любой вопрос.
— И что мне теперь делать?
— Не знаю.
Подкидыш
Грета остановилась перед мастерской, задыхаясь от гнева. Она жала на педали как сумасшедшая: в рюкзаке — дневник Ансельмо и ворох путаных мыслей в голове. Она надеялась, что он не успел заметить пропажу. В любом случае, ему нельзя рассказывать ни о Лючии, ни о том, что они узнали. Она просто сунет дневник под подушку протертого дивана в том самом месте, откуда его украли. Так Ансельмо будет думать, что блокнот случайно выскользнул из сумки, и все будет как прежде. Но войдя в мастерскую, она поняла, что как прежде уже ничего не будет.
Ее встретили необычная тишина и расстроенное лицо Ансельмо. Вокруг царил хаос. По полу, покрытому пятнами краски и обломками стекла, были разбросаны инструменты и покореженные велосипеды. Железная полка опрокинута, а кожаный диван, в котором Грета хотела спрятать дневник, разломан на части. На подушках, разодранных ножом, покоились молчаливые останки радиоприемника.
— Что здесь произошло?
— Здесь кто-то был ночью.
Она догадалась кто:
— Те парни, да?
Ансельмо не ответил. Он все смотрел на надпись на стене. В спешке нарисованные буквы выкрикивали оскорбление: «Подкидыш».
— Вот гады! — зарычала Грета. — Они за это заплатят. Пойдем. Я знаю, где их искать.
Она схватила свой велосипед и ждала, когда Ансельмо сделает то же самое. Но он не двигался с места:
