Фредерик Бегбедер - Романтический эгоист
Цель моей жизни — стать Томом Джонсом в лимузине с кондиционером. Сделаю подтяжку, наращу волосы, загорю дочерна, меня будут раздирать на части и обсасывать со всех сторон. Вот увидите, я своего добьюсь. Но и тогда, развалившись на сиденье, обтянутом белой кожей, с бутылью “Боллинджера” в одной руке и литовской эскорт-герл в другой, я уверен, что найду повод пожаловаться на судьбу.
суббота
Постойте, ведь Каннский фестиваль уже через две недели? Там же будут лимузины с кондиционером, не так ли? Если вашу мечту так легко осуществить, значит, это фигня, а не мечта.
воскресенье
“Никогда бедняк не смог бы написать романов Генри Джеймса”.
Джеймс Джойс на моей стороне.
понедельник
Я делаю все, что делаю (будь то статьи, книги, теле— или радиопередачи), исключительно из трусости. Никакой культуры отказа. Я боюсь, что меня забудут, если моя физиономия не будет мелькать тут и там. Принято думать, что звездят высокомерные, самовлюбленные мегаломаны, тогда как все происходит с точностью до наоборот: прославиться хочет тот, кто пуглив, робок и слаб.
вторник
Людо издевается над моими бубонными бобошками.
— Ох уж эти мне муки вертотраха на пороге тридцатипятка…
— Ты на себя посмотри! Почему бы тебе не написать про счастье отца семейства, женатого на идеальной женщине?
— Зачем вообще что-то писать? Моими шедеврами будут дети. Никогда ни одна книга, ни один диск, ни один фильм не сравнятся с их красотой. Ни одна картина никогда не приведет меня в состояние такой оторопи. Не премину ту минуту (сечешь омофонию — Фолкнер отдыхает), когда родилась моя старшая дочь, назвать откровением. Я понял тогда, что искусство — ничто перед неисповедимой тайной этой окровавленной говнючки, роняющей слюну прямо на свою мать, всю в слезах. С тех пор я каждый день смотрю на свою жизнь как на необъяснимое волшебное творение. Она, конечно, не лишена длиннот, повторов, вкусовых просчетов. Актеры устали, декорации поблекли. Со стилем бывают неувязки. Но это лучше Пикассо, Пруста, Феллини и “Битлз”, вместе взятых.
— Пеги говорил, что отцы семейства — авантюристы нового времени, а тебя послушать, так они наши последние денди.
— Знаешь, Оскар, я долго тебе завидовал, но сейчас мне, пожалуй, тебя жаль.
— Благодарю тебя, мой единственный друг.
Вот тут мы друг друга не понимаем. Я смотрю из окна на новоиспеченных папаш, входящих с колясками в Люксембургский сад: подавленные, усталые, обремененные орущими детенышами, они изо всех сил проявляют терпение, делают куличики, хотя гиря до полу дошла… Когда же они озвереют? Когда наконец сообразят, что на хрен им не нужна эта говенная жизнь среди памперсов и детских креслиц?
среда
Я составил список девушек, которые мне нравятся. Первой идет Франсуаза, учитывая ее нервозное обаяние. Один недостаток: ей на меня плевать. Насколько мне известно, нежелание спать со мной еще не свидетельствует о большом уме!
четверг
В двух местах аплодируют только придурки: в кино и в самолете, когда он приземляется.
пятница
Фраза недели: “Она полуманекенщица, полу-“Майн кампф” (Эдуар Баэр).
суббота
В конце жизни Миттеран стал несносен. Он признался Роже Анену[155], что хочет снести Эйфелеву башню. Перемигивался с Морисом Папоном, от чего чуть не стошнило Жоржа Марка Бенаму[156]. В присутствии Элькабаша[157] орал на своих родных, презрительно обращался с друзьями, устраивал разнос врагам. Я бы тоже хотел так кончить — старым, невыносимым, всемогущим, в окружении льстецов и книг. Он бил лежачих, опасаясь, видимо, что сам вскоре к ним присоединится.
воскресенье
Начиная с определенного возраста на все есть ответ. Любовь? “Живет три года”. Верность? “Это не жизненная категория”. Смерть? “Только она дает свободу”. Успокаиваешь себя готовыми фразами. Начиная с определенного возраста все средства хороши, чтобы перестать думать.
понедельник
Пора уезжать из Франции. Один ученый очень подробно объяснил мне, почему за последние полгода у нас было всего пять солнечных дней. Северный полюс тает. Следовательно, в океане прибавляется воды: соль перераспределяется. А соль влияет на Гольфстрим. Не спрашивайте меня, как это происходит, я в этом ничего не смыслю. Но такова горькая реальность. Гольфстрим, теплое течение, которому мы обязаны мягким климатом и тем фактом, что Франция не стала полярной страной, идет сейчас другим путем. В ближайшие десятилетия Париж станет такой же горячей точкой, как Монреаль. Ужасную погоду 2001 года нельзя рассматривать просто как временное неудобство. От вас это скрывают, но скоро тут грянут морозы. Французские зимы будут суроветь с каждым годом. Мы слишком долго стремились к комфорту, перепроизводили и гадили в атмосферу напропалую, так что теперь природа нам мстит. Будущий Ной наденет варежки и коньки, а на бороде у него вырастут сосульки.
вторник
У кареглазых у блондинок / Сердце сделано из льдинок.
среда
Франсуаза Арди составляет мне гороскоп: я Дева с восходящим знаком Близнецов. Благодаря Деве я мнителен, серьезен, трудолюбив, скрупулезен, вдумчив, мрачен, невыносим. Благодаря Близнецам — дилетант, непоседа, любопытен, искренен, расторопен, подвержен стрессу, невыносим. То есть я разрываюсь между девическим критичным умом с пристрастием к контролю и близнецовым шилом в заднице. Подозреваю, что Франсуазе пришлось перечитать все мои книги, чтобы так точно диагностировать шизофрению.
четверг
Ари Булонь пишет Алену Делону. Мне хочется ответить ему: “Милый Ари, что ты кричишь в пустоту? Что за глас вопиющего в пустыне? Ты не знаешь, кто ты, откуда, зачем живешь? Думаешь, ты один такой? Успокойся. Мы все такие”. Детству Ари, конечно, не позавидуешь. Но на большую часть вопросов, которые он задает себе, никто не сможет ответить. Даже если в семье есть отец[158].
пятница
Уикенд на Женевском книжном салоне. Ожидаешь увидеть множество банков, набитых грязными деньгами, и магазинов, ломящихся от часов и шоколада. Оказываешься в праздничном городе, где рулят саудовские принцы и русская мафия. Майами с Ибицей до Женевы далеко. Тут все целуются взасос, высунув язык, как в клипе “You are my High”. Билл Клинтон ел здесь фондю в “Армюр” (в старом городе). А Оскар Дюфрен выпил бутылку пива меж грудей Мартины в баре “Эспуар”.
суббота
Всеобщая клубизация мира (продолжение). Есть места и получше бара “Эспуар”: “Дезьем бюро” (ул. Станд) и “Барокко” (пл. Ла-Фюрстери). “Барокко” держит Жанина, здесь собирается золотая молодежь Женевы. То есть самые сексуальные телки со всей планеты, слетающиеся на вечно позевывающих ювелирных сынков. Тут пьют водку с “Ред-булом” (возбуждающим напитком, запрещенным во Франции), орут, когда диджей ставит Шэгги, и троекратно целуются, отъезжая в “Вельвет” на “БМВ Z8”. В “Вельвете” на румынках по имени Никита или Адриана надеты только золотые цепочки меж грудей. А женевскую Даниэлу Ломброзо[159] зовут Ирма Данон! Какая жалость, что я бойкотирую эту фирму! Клянусь, что ничего не выдумываю. Она ведет тринадцать передач в неделю, можете проверить.
воскресенье
Фраза недели: “Она была полуфэшн, полуфашистка” (Черкински[160]).
понедельник
Ранним швейцарским утром над озером с трудом рассеивается туман. Бриз направляет струю, бьющую из фонтана, на прохожих и яхты. Тупо и снисходительно вглядывался я в увядшие холмы. Вдруг солнечный поток изобразил радугу в искусственной водной взвеси. Эти цвета избавили меня от мигрени. Благодарю тебя, Господи.
четверг
Что лучше — ужинать с коровой, которая ест курицу, или с курицей, которая ест корову?
пятница
Витрина Сони Рикель — символ нашей эпохи: между фирменным поясом и сумкой с заветным вензелем в ней выставлена антибрендовая монография Наоми Кляйн “No Logo. Люди против брендов”.
суббота
В Каннах менты стоят на каждом шагу, чтобы кто не надо не проник на тусовку, где богатеи нарушают все республиканские законы. Общая тема вечеринок на этом фестивале? Насморк в смокинге. Чтобы тебя приняли всерьез, надо постоянно нюхать и хлюпать. За неимением слез текут носы.
понедельник
Первое, что я увидел, приехав в Канны, была лужа крови. Вылез из такси и утонул в гемоглобине. Скорее всего, ночью на Круазет подрались плебеи. Обычное дело, вместо того чтобы нападать на богатых, бедные мочат друг друга. Так держать! В моих апартаментах в “Мартинезе” меня ждет бутылка “Теттинже”, но я решаю спуститься в бар. Гийом Дюран, Александра Казан, Эдуар Баэр, Лу Дуайон[161], Мишель Денизо, Матье Кассовиц, Джамель Деббуз[162] … Я тут самый незнаменитый.
