Джеймс Олдридж. - Дипломат

– Но факты вовсе не таковы, – сказал Мак-Грегор. – Я не изменял долгу и не обманывал оказанного мне доверия. Я просто написал письмо, в котором сказал правду – и правительству и вообще всем.

– Письмо, в котором вы обвиняете правительство…

– Да, я обвиняю. Если правительство в своих действиях прибегает к фальшивкам и закрывает глаза на истину, отчего же мне его не обвинять? Пусть даже при этом я обману чье-либо доверие, все равно я прав, и вы не можете отнять у меня мою правоту.

– Вы тупой моралист! – закричал Эссекс. – Но здесь речь идет о форме, а не о морали. Формально вас можно обвинить во всех семи смертных политических грехах, и вы дождетесь этого, если у вас не рассеется этот моральный туман в голове. Измена – страшное слово, Мак-Грегор, но вы должны взглянуть действительности в глаза.

– Я никакой измены не совершал! Никакой!

– Хорошо, назовем это нелойяльностью.

– И это неправда.

– Так называйте, как хотите, чорт вас возьми, только поймите, о чем я говорю. Из-за вас может провалиться все, что я создал, Мак-Грегор, но я этого не допущу. Хотите получить отставку – пожалуйста! Все будет по-вашему, если вы напишете заявление, которого я от вас требую. Не хотите – найдутся другие способы урегулировать этот вопрос, и я не задумаюсь прибегнуть к ним.

– Это я знаю, – сказал Мак-Грегор, – но мне кажется, что вы даром теряете время. Вы провалились уже давно – и в Москве и в Азербайджане. Дальше вам проваливаться некуда, и я ничуть не виноват в ваших затруднениях.

– Никаких затруднений у меня нет, Мак-Грегор. Речь идет только о выборе метода. Вы болван! Неужели вы не знали, что, поступая в департамент по делам Индии, вы перестали быть хозяином своей жизни? За опубликование этого письма вы подлежите ответственности по закону о государственных служащих и даже по закону о разглашении государственных тайн.

– По какой же это статье?

– По статье об обмане доверия, об открытом неповиновении, да мало ли по какой.

– Значит, мне предоставляется выбор? – Мак-Грегор снова повысил голос.

– Благодарите мою выдержку, Мак-Грегор, только она вас и спасает сейчас, – закричал Эссекс. – Если я махну рукой, вам конец!

Мак-Грегор прищурился. – Что я должен сказать на это?

– Сказать вы можете только одно.

– Вот это я и скажу. – Мак-Грегор встал. – Убирайтесь к чорту! Никогда я не откажусь от этого письма. Вы еще раз убедили меня, что я прав. И все время я был прав.

Воцарилась тишина. Потом Эссекс швырнул свои очки на стол.

– Ну, не вините меня за последствия, – зловеще сказал он. – Вините только себя. Вините свою дурацкую попытку сорвать политический шаг, от которого зависит все существование нашей Англии.

– Ваша Англия – не моя Англия, – сказал Мак-Грегор. – А если я действовал по-дурацки, то лишь потому, что я сам не осознавал всей важности своего поступка. Зато теперь я буду действовать более решительно. Это еще не конец. Я теперь так же на все готов, как и вы.

– Помните, Мак-Грегор, еще одно публичное выступление – и спасенья не будет. Я вас предупредил, теперь вы знаете, чего ждать.

– Так точно, сэр. Я буду ждать от вас любой подлости.

– Вы с ума сошли!

Мак-Грегор повернулся и пошел к двери.

– Вернитесь, Мак-Грегор! – крикнул Эссекс. – Вернитесь и будьте нормальным, здравомыслящим, рассудительным, преданным долгу англичанином и человеком. Вернитесь, или на вас обрушится такое, что выдержать это будет свыше человеческих сил. Вернитесь, или вы дорого заплатите за свое предательство.

Мак-Грегор, не отвечая, захлопнул за собой дверь.

Теперь ему нужен был Асквит, и вместе с тем он знал, что должен держаться подальше от Асквита. Еще одно обвинение по адресу Асквита – и тот погиб. Мак-Грегор и так уже проклинал себя за то, что вообще позволил Асквиту впутаться в это дело. Асквиту и без того предстоит неприятное объяснение; что он ответит на вопрос, почему Мак-Грегор скрывается в доме главного помощника лорда Эссекса? Довольно и этого. Но Асквит нужен был Мак-Грегору как никогда, потому что Мак-Грегор понимал, что он должен до конца разоблачить политику Эссекса в Иранском Азербайджане. На это он твердо решился. Если его письмо в «Таймс» возымело такое действие, то подробное изложение всех фактов могло опровергнуть любые доводы Эссекса еще раньше, чем тот их предъявит. Мак-Грегор знал, каковы будут последствия; но не это сейчас тревожило его. Он больше думал о том, должен ли он сделать этот бесповоротный шаг. Ему нужен был Асквит, чтобы проверить, правильно он поступает или неправильно. И еще Асквит был нужен ему для того, чтобы узнать, как надо действовать.

Не может же он выйти на улицу, свистнуть какого-нибудь журналиста и выложить ему все. И доктор Росс – это тоже не выход. То, что Мак-Грегор имеет сказать, должно быть сказано как следует: гласно, ответственно, значительно, веско, и он знал, что сам не сумеет создать для этого подходящую обстановку. Он боялся все испортить, а дело было настолько важное, что нельзя было допустить и тени риска. Ему нужен был Асквит, и он не мог обратиться к Асквиту. Ему нужен был Асквит или Кэтрин, а оставалась одна Кэтрин.

Если решение пойти к Кэтрин и стоило ему внутренней борьбы, он этого не успел заметить, потому что решение было принято мгновенно. Не всегда человек делает выбор, руководствуясь личными чувствами, и природный здравый смысл говорил Мак-Грегору, что другого выхода нет. Он попрежнему сердился на нее, был неуверен в ней, обижен и даже зол, но теперь он, по крайней мере, мог прийти к ней не с пустыми руками, и он знал, что Кэтрин, так же как и ему, пора сделать окончательный выбор. И не только выбор между ним и Эссексом, а более серьезный, – и это была еще одна причина, чтобы пойти к ней.

Мак-Грегор не знал, где найти Кэтрин. Она как-то сказала ему, что живет теперь у своего дяди Поля, но он понятия не имел, кто такой этот дядя Поль. Пришлось идти к Джейн Асквит, чтобы узнать у нее адрес. Джейн он нашел в пустой полутемной комнате. Впрочем, комната была не совсем пустая, там стоял старинный полированный стол, весь растрескавшийся и покоробленный. За столом спиной к окну сидела Джейн Асквит, перед ней лежала стопка книг, и она смазывала маслом кожаные переплеты. Она работала сосредоточенно, и когда Мак-Грегор вошел, только на секунду подняла голову и молча улыбнулась ему. Мак-Грегор немного постоял возле нее, глядя на ее работу, но его разбирало нетерпение, и он приступил к делу.

– Джейн, – спросил он, – как мне разыскать Кэтрин?

Она взглянула на него. – Кажется, она живет у своего дяди Поля. Недалеко отсюда, у Белгрэв-сквера.

– А кто он, этот дядя Поль?

– Граф Истминстер. – Она протерла переплет тряпочкой. – Он очень стар и, кажется, болеет. Вы хотите видеть Кэти?

– Да.

– Хотите, я позвоню по телефону и узнаю, там ли она?

– Нет, нет. Я просто пойду туда.

– Может быть, она придет сегодня к обеду, – сказала Джейн. – Я, правда, только так, мимоходом, звала ее. Но если хотите, я позвоню ей и скажу, чтобы она пришла непременно. Тогда вы наверняка ее увидите.

Мак-Грегор покачал головой. – Меня здесь уже не будет, Джейн, – сказал он. – Я думаю сегодня перебраться домой.

– Почему вы хотите вернуться домой? – с удивлением спросила Джейн.

– Не могу же я вечно жить у вас.

– Но зачем такая спешка, Айвр? Почему вы хотите сбежать от нас?

– Так будет лучше, – сказал он.

– Это вы не потому, что газеты узнали, где вы находитесь?

– Нет, – сказал он. – Тут уж ничего не поделаешь. Я просто выразить вам не могу, как я жалею, что вас в это впутали. Теперь Джону не дадут покоя.

– О, об этом не беспокойтесь. Скажут, что он, по своему обыкновению, чудит. Газеты всегда ждут от него какой-нибудь выходки. Бросьте об этом думать. Джон очень обидится, если вы от нас уедете.

– Дело в том, – хмуро сказал Мак-Грегор, – что дальше будет хуже. Мне, видимо, придется вступить в открытую борьбу с Эссексом, а это может иметь серьезные последствия.

– Вот почему вы хотите видеть Кэти.

– Да.

– Это правильно, что вы идете к Кэти, – сказала Джейн. – Не знаю, что она вам скажет, но прошу вас, Айвр, будьте осторожны с ней. Она сейчас в таком состоянии, что может наделать глупостей. Когда Джон вернется, я пошлю его к вам, и он вам поможет во всем.

– Не надо, – сказал Мак-Грегор. – Он должен остаться в стороне. Непременно, Джейн. Ради меня же, уверяю вас.

– Мне кажется, вы ошибаетесь, Айвр. Джон глубоко взволнован всей этой историей, и он захочет знать, что вы решили. – Она отодвинула книгу и спокойно сложила руки на столе. – Джон видит в вас много своего. Мне думается, ему самому хотелось бы поступать так, как вы, но он считает, что для него уже поздно. Поэтому он твердо решил сделать все, чтобы дать вам возможность поступить, как должно. Он всю жизнь чувствует, что в молодости ошибся дорогой, и боится, как бы и вас не заставили совершить ту же ошибку. Он очень терзается, ведь он попал между двух огней. Каково ему работать с Гарольдом и в то же время оберегать вас, как родного сына. Я, кажется, никогда еще не видела его таким расстроенным.