Добро пожаловать в «Книжный в Хюнамдоне» - Порым Хван
– Об этом я впервые услышал от вас и хозяйки «Кофе и коз».
– Серьезно? Вот это да! – неожиданно громко воскликнула она.
Минчжун удивленно посмотрел на нее, и Ёнчжу объяснила:
– Мы обсуждали это с Чими. Она думает, ты мало с нами болтаешь, потому что считаешь старыми. Я тогда ответила, что такого не может быть. Так, значит, это правда? – с задором спросила хозяйка и сделала еще один глоток.
– Да что вы?.. – растерянно начал Минчжун. – Разве вы старая? Мы же почти одного возраста.
– Правда?
– Конечно…
– Поверю тебе на слово. Ради своего же спокойствия, – пошутила Ёнчжу.
Заметив позитивный настрой хозяйки книжного, Минчжун расслабился и, сделав большой глоток, спросил:
– Можно задать вопрос? Личного характера.
– Давай.
– Где ваши родители?
– Родители? В Сеуле.
– Правда? – округлил глаза Минчжун.
– Удивлен, да? Конечно, дочь открыла книжный, а они ни разу не зашли проведать, не позвонили. По выходным мы не встречаемся. Наверное, ты думал, что они живут где-то в регионах или за границей? И уж никак не в Сеуле, да?
Он смутился, поняв, что задал неуместный вопрос.
– Они не хотят меня видеть. Особенно мама.
После этих слов Минчжун ошеломленно уставился на Ёнчжу.
– Я их разочаровала. Знала бы, что так случится, быстрее избавилась бы от комплекса хорошей дочери. Сама виновата, что не выработала иммунитета к маме.
Ее лицо посуровело – так происходило всегда, когда она вспоминала о родителях.
– А почему ты спросил?
– Мне на днях звонила мама. Я в последнее время на весь день выключаю телефон, поэтому мы давно не разговаривали.
– А зачем выключаешь?
– Тяжело общаться людьми.
– Вот оно как. Что мама сказала?
– Да ничего особенного. Что переживает за меня и что мне пора найти нормальную работу. А я успокаивал ее.
– Ясно.
– Но это не значит, что сейчас у меня ненормальная работа, не подумайте, – поспешил добавить Минчжун, украдкой взглянув на Ёнчжу.
– Да я все понимаю.
– Мама даже не знает, где я сейчас работаю.
– Можешь не объяснять, – подбадривающе улыбнулась Ёнчжу.
– За последние несколько дней я кое-что понял о себе.
– И что же?
– Вместо того чтобы повзрослеть, я жил, притворяясь взрослым. Упреки мамы по-прежнему угнетают меня. Я будто наткнулся на невидимое препятствие. Наверное, мне под силу подняться и преодолеть его, но что будет дальше? Вдруг снова разочарую родителей? А если как ни в чем не бывало продолжу идти своим собственным путем, то поступлю подло по отношению к ним.
– Ты считаешь, что живешь не той жизнью, какой они бы хотели для тебя? – понимающе спросила Ёнчжу.
– Да… Я слишком слаб, чтобы стать независимым. Только разочаруюсь в себе.
– А тебе хочется быть независимым?
– Я с детства так или иначе мечтал об этом. Меня не волновало, какую профессию выбрать. Да и за успехом и известностью я не гнался. Главное – жить спокойно и размеренно. Может, получить признание в своей области. Наверное, это и есть своего рода независимость.
– Хорошая мечта.
– Наоборот. Наверное, я и мечтать-то по-настоящему не умел.
Ёнчжу встряхнула бутылку с газировкой и откинулась на спинку стула.
– Я мечтала открыть магазин.
– Так вы ее уже осуществили.
– Да, но почему-то я не чувствую, что добилась желаемого.
– Почему?
Ёнчжу вздохнула и, глядя в окно, ответила:
– Я довольна. Но… мне кажется, мечты – это не главное. Я не говорю, что не нужно мечтать или что есть вещи важнее. Просто, по моим ощущениям, наша жизнь немного сложнее. И, просто осуществив мечту, не обретешь гарантированного счастья.
Минчжун кивнул и уставился на носки своих ботинок, обдумывая слова Ёнчжу. Жизнь и вправду сложная штука. Может, он сейчас так страдает как раз потому, что пытался измерить сложное понятие в однозначных и простых категориях?
За беседой Ёнчжу написала еще два вопроса. Минчжун сидел рядом.
– А вы не смотрели документальный фильм «Сеймур: введение»? Он не особо известный, так что вы наверняка не слышали о нем.
Оторвав взгляд от только что напечатанного «шестнадцать», Ёнчжу задумалась, а затем переспросила:
– Сеймур Бернстайн?
– Бернстайн или Бернштейн – видимо, просто разные варианты прочтения, – ответил он.
– Да, есть еще книга «Рассказы Бернстайна». Там как раз обсуждается какой-то документальный фильм. Похоже, как раз о нем ты и говоришь. Я хотела посмотреть, но пока не успела. А что?
– Там дедушка…
– Сам Бернстайн, ты имеешь в виду?
– Да, он говорит одну фразу…
Минчжун ненадолго опустил голову, а затем вновь поднял:
– «Гармония звучит только на фоне разлада. Консонанс и диссонанс дополняют друг друга. В жизни тоже так: чтобы по-настоящему ощутить ее красоту, нужно пережить диссонанс».
– Как красиво.
– Но сегодня я задумался, – продолжил Минчжун, вновь склонив голову.
– О чем?
– Как оценить, где ты сейчас? В гармонии или в разладе?
– Наверное, это невозможно ощутить здесь и сейчас. Только оглядываясь на прошлое, мы можем сделать вывод.
– Да, я понимаю, о чем он. Просто пытаюсь разобраться в себе. Какой у меня сейчас период.
– А как ты сам ощущаешь?
Минчжун поднял голову и задумчиво ответил:
– Я чувствую консонанс. Но окружающие видят меня в диссонансе.
Ёнчжу внимательно изучила лицо Минчжуна и едва заметно улыбнулась:
– То есть я сейчас наблюдаю тебя в консонансе?
– Мне кажется, да, – горько усмехнулся он.
– Все верно. Это действительно так. Я подтверждаю.
После слов Ёнчжу он наконец искренне улыбнулся.
Они вместе смотрели в окно. Свет из магазина освещал переулок. Мимо проходили люди. Кто-то из них заглядывал внутрь, другие спешили по своим делам. Молчание нарушила Ёнчжу.
– Что касается отношений с родителями… Наверное, правильнее жить так, как тебе хочется, а не так, чтобы не огорчать их. Грустно, конечно, видеть разочарование в глазах близких. И все же мы не можем всю жизнь подстраиваться под родителей. Я тоже долго переживала. Думала, что нужно было сделать иначе, послушать их. Но все сожаления когда-нибудь проходят, уж поверь мне. Будь у меня возможность вернуться в прошлое, я бы ничего не изменила, – рассказывала она, по-прежнему наблюдая за переулком. – Я смирилась. Надо принимать себя. Не корить. Не расстраиваться. Быть увереннее. Вот уже несколько лет я повторяю себе это и одерживаю маленькие победы над унынием.
– Надо мне тоже попробовать, – улыбнулся Минчжун.
– Обязательно! Нам всем не хватает умения смотреть на себя с хорошей стороны.
Решив больше не отвлекать ее, Минчжун встал и отнес стул на место. На прощание он пожелал Ёнчжу не засиживаться слишком долго. Поблагодарив его за заботу, она показала, что все окей.
По дороге домой Минчжун размышлял над ее словами. «Смотреть на себя с хорошей стороны». Оглянувшись назад, он увидел свет, который, как ему показалось, охранял покой книжной лавки. Когда-то Ёнчжу назвала ему пять причин, почему ей захотелось открыть книжную лавку для местных жителей. Теперь он мог назвать и шестую: ради того, чтобы вот так смотреть на магазин со стороны.
Что общего у автора и его произведения?
Сегодня Ёнчжу пришла в книжный на полчаса раньше обычного. Все потому, что она так и не смогла закончить список вопросов для беседы о книге. Всю жизнь ей с трудом давались не то что тексты, а даже отдельные предложения. До того как открыть собственный магазинчик, она не писала ничего, кроме планов. Но с появлением книжного стала пару раз в день выкладывать в социальные сети короткие, простенькие посты и время от времени делиться с подписчиками впечатлениями о новых книгах, которые прочитала. Каждый раз ей это давалось с большим трудом. Голова словно наполнялась туманом. В глазах темнело. Начиная писать, она осознавала, что совсем не может найти нужных слов, чтобы выразить свои мысли. И так постоянно.
