Кока Феникс - Люсипаф
— Энергия там не то, что наружу прет. Она всех вокруг расшвыривает. И, в общем, это достойный враг! — бормотал Зигфрид.
Он хлопнул шофера по правому плечу. Машина свернула вправо.
— Теперь стоп! — сказал он и расплатился.
* * *— Ну вот, Владик, работа. Все готово! — лучился Фефела и поблескивал своими серыми глазами. — Ох ты, так быстро? — вскинулся встречая гостя, Пафнутий. — Тсс! — успел он лишь приложить палец к губам, как из ванны в шелковом коротком пеньюаре вывалилась Люси.
— А, дорохой хость! — пошла она навстречу вошедшему Фефеле. — Ну, проходи, проходи, с чем пожаловал?!
Люси делала шаг, и шелк пеньюара взлетал, обнажая ее сладкие сахарные ноги.
Фефела было засмотрелся, а потом, опомнившись, сказал Пафнутию:
— Ну, здесь, в общем, все! — А шо это, Влад?! — подошла как раз Люси. А, хороскоп, — разочарованно протянула она. Для нее все эти цифры, буквочки были ни рыба, ни мясо, но конкретную пользу из всякой ситуации извлекать Люси была мастерица. Она сразу расставила силы в боевом порядке:
— Ты шо, Влад, у нас и времени сейчас нет это читать. Ты бы лучше его по энерхетике проверил, да и на том…
Пафнутий и Фефела недоуменно смотрели на Люси. — Ну, ты же позавчера детективы так проверял. Положишь руку и чувствуешь. Покажи Славику. — Так то детективы… — начал было Пафнутий. — Да, какая разница, — жестикулировала разрумянившаяся Люси. — Ну шо ты, Влад. Не мне ж тебя учить!
— А правда, проверим на энергетику! — взглянул на Фефелу Пафнутий. Фефела стоял и даже не пожимал плечами. «Ну и ну, — думал он. — Хитра, тварь! И сочна, развратна!» Пафнутий подошел к столу, положил гороскоп, развел над ним руками и приготовился. Три дня назад они с Люси, действительно, ломали комедию по выбору благонадежного детектива для одной христианнейшей старушки. Но там все было, как на ладони. Пафнутий подойдет к прилавку, руки на книжку наложит, картинку рассмотрит, где много крови нельзя, а где так, о деньгах — вот это подходит. Продавцы гоняли эту кампанию от прилавка к прилавку и ничего не хотели продавать. Наконец, Пафнутий плюнул и указал бабке на первый попавшийся, да и то, когда Люси дернула его за локоть, хватит, мол, уже, пошли.
«А что делать теперь?!» — разводя руками над гороскопом, соображал Пафнутий.
— Ну, шо там, Влад? — как палочка-выручалочка нарисовалась рядом Люси. — Он, наверное, и по энерхетике хороший?
— А, да, хороший! — ни с того, ни с сего счастливо подхватил Пафнутий. — Действительно, ты смотри! — восхищался он. — И по энергетике!
— Ну, вот! — исполнив свою миссию, направилась опять в ванну Люси. Влад, я намажусь сейчас и идем!
— А, да-да! — радостно ответил Пафнутий, схватил со стола гороскоп и подошел к Фефеле.
— Ну, что тут? — тряся бумагами, залепетал он. — Сколько оборотов?
— Ни одного! — просто, как неоспоримый факт, проговорил Фефела.
— Как ни одного? — Пафнутий струхнул. — Более того, уже все готово. Приходи сегодня с ней к Юре. Все сделаем тихо и безболезненно. Она просто уснет.
— Да-а! — потерянно проговорил Пафнутий, и гороскоп по страничке начал сползать на пол. — А как же?
— Что?! — Фефела наклонился, собирая листки. — Да, ничего! Хорошо, мы будем! — неожиданно твердо произнес Пафнутий, отдавая остававшиеся в руках листы назад. — Раз ни одного, то будем!
— Ну, до вечера. Учти, все готово! Теперь или она или ты!
— До вечера, — прощался с Фефелой Пафнутий.
* * *Лопоухий светился, как фарфоровый чайник, под которым стоит и греет его снизу маленькая слабенькая свечка. Бледно и хрупко покачивались два его розоватых лопуха, шелестя в легком пространстве.
— Чем черт не шутит, — вспыхивал Лопоухий. — Ведь, если все правильно надуть, то ее, действительно унесет. Подхватит и унесет!
Перед ним в комнате в полунадутом состоянии плавали два воздушных шара. Лопоухий то выпускал из них воздух, и тогда шары беспорядочно ракетами носились под потолком, то опять накачивал, и тогда они мягко и впечатляюще покачивались перед его носом.
— Большой, конечно, газом! — рассуждал вслух Лопоухий. — Ну, а маленький и так поднимется.
Он набрал полную грудь воздуха, напыжился, встал и начал медленно ходить по комнате, предварительно нажав секундомер. Когда воздух, распирая его оболочку, вырвался наружу, Лопоухий первым делом посмотрел на секундомер. Стрелочка остановилась ровно на отметке 2.
— Две минуты! — победно пропел Лопоухий. — Ну, есть еще порох в пороховницах!
Дело в том, что в бытность свою студентом факультета летательной техники, Лопоухий был так же еще и чемпионом по подводному плаванию. Более того. Он изобрел микроприбор, который назвал Летапопла. Что значило на его языке: летательный аппарат подводного плавания.
— Какая разница! — кричал с пеной у рта, защищая свое детище, юный гений. — Вода, воздух. Аппарат — он если летуч, то и в воде летуч и в воздухе. Учтем трение, течение — и пожалуйста!
Студенты смеялись и пили бесшабашно горькую. — Статисты! — негодовал Лопоухий, а сам по-тихому вкладывал в плавки свой миниатюрный приборчик и безошибочно всходил на первые ступеньки пьедесталов.
По институту поползла слава. Его начали называть отцом подводной летательной техники, девки сходили с ума, все катилось как по маслу в высший свет города, там страны, а там… но тут черной кошкой перебежала Лопоухому дорогу в душевую кабинку Ксеня Щукина. Да так невинно засмеялась при этом, прикрывая свою нечаянную наготу, что Лопоухий схватил ее и трахнул. Приборчик в это время выскользнул из плавок, Ксенька, конечно, не будь дурой, его схватила, и уже в следующем заплыве Ксенькин хахаль Чардыш стоял на высшей ступеньке и похлопывал снисходительно правой рукой Лопоухого по голове, а другой поправлял свои яйца, где вибрировал неутомимый Летапопла, и на глазах у всего института росли и ширились хорошо известные всему девическому контингенту Чардышевы гениталии.
В общем, скандал. Увольнение. Полный отход ото всех дел. Жизнь отшельника, и вот… все же две минуты!
Лопоухий так размечтался, что хотел было от радости засветить по шару, но вовремя спохватился и просто развязал стянутые ниточками хвостики.
Шары понеслись по своим загадочным траекториям, и Лопоухому показалось, что на одном из них скачет верхом свирепствующая Люси, а на другом — он, убегающий от ее возмездия. Но вот шары шлепнулись к его ногам. Лопоухий осторожно пошевелил их. Ни Люси, ни тем более уж самого себя он там не обнаружил. И с облегченным вздохом он поднял их и положил в специально приготовленную шкатулку.
— Поехали! — вскричал вбегающий Зигфрид. — Поехали! — подхватил шкатулочку Лопоухий, и размахивая ушами побежал вниз по лестнице.
* * *— Люси, мы должны еще сегодня к Юре зайти. — Зачем? — запротестовала Люси. — Ведь не наша очередь?! — Да сегодня там сбор всех частей, — отшучивался, дрожа, Пафнутий, осторожно глядя себе под ноги.
Люси шагала по панели твердо и уверенно. Она презрительно посмотрела на пресмыкавшегося рядом мужа:
— И шо ты с ними якшаешься, Влад? Не пара они тебе. Ты друхого полета птица!
— Но ведь они все мои друзья, — робко оправдывался Пафнутий.
— Друзья! — раздувала ноздри Люси. — Таких друзей, знаешь шо? — и в музей!
Пафнутий молчал. А Люси понесло в атаку. Она, наконец, решила одним махом опрокинуть непробиваемый идиотизм своего мужа.
«Раз и навсегда!» — твердо повторяла она про себя.
— Тебе надо не на друзей охлядываться, Влад, а на себя самого вперед смотреть. Что они собой представляют-то, твои друзья? Всю жизнь и провошкаются в своем ховенном болоте. Та-лаа-нты!
Пафнутий что-то похрипывал в ответ. — Я добра тебе желаю, Влад, поверь! Надо выходить на интернационал. Попомни меня, с твоими способностями… тут Люси попала каблучком в ямку, нога ее подвернулась, Люси охнула и начала оседать.
— Люси! — схватил уже опустившуюся на асфальт жену Пафнутий. — Что?!
— Да, подвернула, черт! Поймай тачку, поехали к твоим друзьям. Только, Влад, дай мне слово, шо недолхо. Позаседали, храфик составили, обховорили чего там и домой!
— Конечно, Люси, конечно. Какой разговор? Вот, машина!
* * *— Здесь войди, отсюда выйди, приготовься и молчи, жди — пожди, потом ударься и громадно закричи, — приговаривал нараспев Маргинальный Морг, толкая пестиком в ступку.
Металлический звон и скрежет царапали сердечко сидящего рядом Женечки. Он только что принес все, что нужно и теперь глядел во все глаза на Маргинального Морга и на его чертовщину.
— Еще, Евгений! — командовал Маргинальный Морг, и Женечка, повинуясь приказанию, подсыпал в ступку нарезанной сушеной травы.
— Она массу любит, любит затвердеть, всю меня погубит, золотце, ответь, — Маргинальный Морг скрежетнул так, что Женечкины нервы, не выдерживая напора, начали лопаться друг за дружкой, и, подобно оборванным проводам, раскачивались в его сердечке.
