Кристофер Мур - Вампиры. A Love Story
В ответ на всю эту хреновину Зверье прыскает на него имбирным пивом.
— Так вы, ребятки, ловили вампиров? Синь протягивает Лешу кофе. Самое время.
Леш как раз составляет для Зверья план действий. До сей поры Синь никаких вопросов не задавала. Между ними по проходу со свистом пролетает индейка. Леш и бровью не ведет.
— Ага. Только мы его не убили. Зато мы разнесли его яхту и забрали коллекцию. Вот откуда взялись наши бабки.
— Ну да. Это я поняла. Вот никак не дотумкаю насчет самого вампира. Типа настоящий вампир? Днем спит, ночью кровь сосет, живет вечно?
— Как мы прикинули, ему лет шестьсот будет. — К беседе присоединяется Трой Ли.
— Синь, хочешь орла метнуть? — Трой Ли кивает на противоположную сторону прохода, где Джефф размахивает громадной птицей.
— Так вы, мои супермаркетные ребятки, видели вампира?
— Целых двух, — уточняет Леш.
— Шеф нашей ночной смены, Томми, живет с вампиршей.
— Эх, красивая баба, — добавляет Трой Ли.
— Так вы охотники на вампиров? — никак не может поверить Синь.
— Уже нет, — уточняет Леш.
— Охотники, охотники, — подтверждает Трой Ли.
— Клинт сказал, Томми теперь тоже вампир. Дружбе конец.
— Исчадие ада! — кричит Клинт с самого конца прохода.
В проход выбегает Дрю (Синь прозвала его Доктором, поскольку запас зелья всегда при нем) и метит прямо в голову Клинту пятикилограммовой пташкой.
— Засохни, плесень!
Клинт пригибается, прикрыв голову руками. Индейка пролетает по проходу и вмазывается в перегородку в конце отдела мясопродуктов. Стекло остается цело.
— Это тебе, Синь! — кричит Дрю.
— Извини, не сдержался.
— Теперь всю ночь дыру латать, — недовольно бурчит Клинт.
— Убей его, а? — велит Леш Трою Ли.
— Слушаюсь. — Трой Ли становится в стойку и загоняет Клинта в угол.
— Готовься к смерти, Белый Дьявол!
— Ну, — вклинивается Синь, — что ты там сказал?
— Клинт говорит, Томми теперь вампир и надо бы его выследить и прикончить. Но Томми — один из нас, и мы решили проявить буддистскую терпимость.
Тем временем Трой Ли применяет захват. Хоть он сантиметров на пятнадцать ниже и на столько же кило легче Клинта, у него все получается. Еще бы, он ведь с шести лет изучал боевые искусства.
— До отруба? — спрашивает Трой.
— Валяй, — соглашается Леш.
Шея Клинта в захвате. Глаза у него вылезают из орбит, рот бесшумно раззявлен, словно у рыбы, выброшенной на берег, и Клинт обмякает в объятиях Троя. Мастер кун-фу укладывает его в коробку из-под диетической содовой.
— Он сейчас придет в себя, — объясняет Леш, — у нас этот приемчик называется «придушить цыпленочка». Только это звучит как-то по-педиковски.
— Ну да, — соглашается Синь. Ох и пригодился бы ей этот приемчик в работе. Надо будет попросить Троя Ли, пусть научит.
— Значит, по-вашему, этот парень и его девчонка реально вампиры?
— Судя по всему, Клинту сообщил Император, а он-то нам и указал на старого вампира. По-любому, это не наше дело.
— А если я скажу, что ваше? — Синь лихорадочно сопоставляет факты. Мозги у нее так и стрекочут, словно швейная машина. С ума сойти. Вот ее будущее и определилось.
— А если я попрошу вас заняться ими?
Леш таращит на нее глаза.
— А?
Зверье побросало кегли, сбилось в кучку и что-то обсуждает. Индюки зажаты у них в объятиях, от упаковок поднимается пар. Такое впечатление, что грузчики собрались кормить грудью младенцев-снеговичков со свернутыми головами.
— Флад — наш друг, — произносит Леш.
— Я ведь не прошу вас убивать его, — настаивает Синь.
— Только поймать.
Леш смотрит на остальных, те глядят в разные стороны — кто в пол, кто на капусту и салат, кто на репу, кто на своих снеговичков.
— В накладе не останетесь, — говорит Синь.
Джоди лежит в постели и смотрит, как Томми неторопливо раскачивается в воздухе. Потолки у них в квартире метра четыре, мощные балки ничем не прикрыты. Для завершения любовной сцены лучше места не придумаешь. Только Джоди уже спрыгнула обратно в кровать, а Томми так и остался висеть на одной руке.
Положительная сторона затеи: разрушения в квартире сведены к минимуму, изодрано только постельное белье.
Отрицательная сторона: Джоди вполне могла бы прожить парочку жизней и без созерцания любовника вот с этой самой точки.
— Мы молодцы, — заключает Джоди.
— Почти ничего не разрушено.
— Думаешь, у обезьян тоже так? — подхватывает Томми.
— Это ты для красного словца?
Когда-то Джоди думала, что может сохранять самообладание в любви и смотреть на происходящее как бы со стороны: секс — это, конечно, здорово, но головы терять не стоит. Только с тех пор, как Томми изменил свою сущность, такой подход стал невозможен. Любовь захватывала ее всю, на рассуждения места не оставалось, она кидалась на Томми именно как спятившая обезьяна. Круто, только неразумно. Все-таки надо держать себя в руках.
— Здорово смотришься отсюда, — подает голос Томми.
— А ты похож на люминесцентную лампу в форме мужика, — улыбается ему Джоди и кое-что замечает.
— Только не смей деревенеть, Томас Флад. Ты меня слышал? Не деревеней.
— Ты говоришь, как моя мамочка, — беспечно отвечает Томми.
— Ой-ой-ой. — Джоди дрожит и зажмуривается.
— Ой-ой-ой. — Томми вдруг понимает, о чем она, разжимает пальцы и шлепается на кровать.
Пружины подбрасывают его вверх.
— Извини. Намажь меня быстренько, пока солнце не взошло.
— Лосьон — и больше ничего.
— Хорошо, хорошо. За дело.
Джоди выдавливает на руку несколько капель из тюбика.
— Повернись спиной.
— Но…
— Заруби себе на носу, юный писака, обезьянья любовь на сегодня закончилась. — Джоди кривит душой, она и сама бы не прочь повторить, только времени уже нет.
И тут она кое-что припоминает.
— Так, говоришь, ты нашел услужающего?
— Услужающую. Приступает к работе завтра… то есть сегодня. Я дал ей денег на аренду квартиры и проинструктировал.
— Ей?
— Помнишь девчонку, которая попалась нам в аптеке?
Джоди прекращает размазывать крем и переворачивает Томми лицом к себе.
— Ты отдал нашу заначку девятилетней девчонке?
— Ей не девять. Ей шестнадцать.
— Один хрен. Ты доверил нашу тайну шестнадцатилетней соплюхе?
— Она и так знала.
— Еще бы. Ты же горазд всем клыки показывать. Придумал бы что-нибудь в свое оправдание. А еще лучше — забыл бы о ее существовании.
— Слушай, она не дура и никому не скажет. Обещаю.
— Что ты натворил!
— А что бы ты сделала на моем месте? А? Надо же кому-то доверять.
— Мокрощелке-то?
— Мне самому всего девятнадцать, а услужающий из меня был хоть куда.
— А про меня ты ей рассказал?
— А как же. Она знает, что ты — моя госпожа. Так титулуют вампиров, которые тебя обратили. Еще я сообщил ей, что ты уже в годах и у тебя громадный опыт.
— Громадный? Типа я старая разведенка и меняю мужиков как перчатки? И сколько же мне лет?
— Пятьсот.
— Чего?
— Для пятисот лет ты офигенно смотришься. То есть я на тебя сразу запал.
Джоди швыряет в Томми тюбик с лосьоном. Томми ловит.
— Люблю тебя. — Томми лихорадочно натирает лосьоном лицо и грудь.
— Пойду запру дверь в ванную.
И тут отзывается зуммер на часах Джоди. До рассвета осталось десять минут. Они оба приобрели себе по наручному будильнику. На всякий случай.
— Ключи ты ей, надеюсь, не отдал?
— Только не от ванной.
— Отлично. А если она обнаружит на лестнице Уильяма и проследит за ним? Почему ты сразу не отдал ключ какой-нибудь фанатке Баффи — Истребительницы Вампиров?
— Эта дрянь подействует часов через восемь. К закату меня покроет бронзовый загар.
— Один бронзовый у нас уже есть. Порасспроси его при случае, насколько эта гадость себя оправдывает.
— Он же просто истукан. А я сексуальный.
— На горшок и в постельку! Майку надень. А то изваляешь в бронзе все простыни, сексуальный мой. Они хоть и драные…
Томми обнюхивает простыни, выбирая подходящую, затем целует Джоди, желает ей спокойного дня и укладывается.
Всходит солнце.
Одиннадцать
Пробуждение
— Господи, от этой гадости я стал весь оранжевый!
— Ну, не весь.
— Ну прямо какой-то Кум Тыква.
— Не горюй, Томми. До Кума тебе еще далеко.
Двенадцать
Кровь, кофе, секс, колдовство — не обязательно в таком порядке
Солнце только что зашло.
Влюбленная парочка напряженно следит, как кофе капает из кофеварки, как будто идет дистилляция нитроглицерина и малейшая оплошность может привести к взрыву.
— Какой запах, — вздыхает Джоди.
