Федор Московцев - Конвеер
– Я кину вам ссылочку, посмотрите, думаю вам понравится. Что касается «постановочных роликов» и «материального субстрата преступлений», то мне только что звонил министр внутренних дел и пригрозил, что наши с вами рабочие места могут оказаться постановочными… так как нет материального субстрата нашей работы.
Гамлет весь подобрался, выпрямил свою могучую спину.
– Что я должен сделать?
– Фольксштурм отпадает, я так понял. Ролики у них постановочные, да и сами ребята – воплощение земной кротости. Фактически патриоты и борцы с национализмом, ибо нет чурок – нет национализма. М-да… Кто у нас в наличии из экстремистов, кто уже в СИЗО или кого можно закрыть в течение суток?
– Штрайхер, то есть по паспорту Борух Моисеевич Фельдман, Лига арийского сопротивления, – с готовностью ответил Гамлет.
Зайцев брезгливо поморщился:
– Больной шизофреник!
– Задержано тридцать участников группировки, изъяты тонны подрывной литературы, фашистские флаги, нацистская символика, плакаты – настоящий арсенал фанатизма! – воодушевленно заявил Гамлет.
– Это несерьёзно. С этими придурками нас засмеют в суде.
На лице начальника УВД сияло ликование.
– Это же замечательно – когда государству оппозиционируют одни идиоты! Это значит, что наше государство настолько прекрасно и прочно, что у нормальных граждан нет и мысли устраивать подрывную работу.
– Всё-таки что у вас с Фольскштурмом? – заинтересованно поинтересовался Зайцев. – Есть какие-то наработки, хоть что-нибудь?
Гамлет выдавил улыбку:
– Будем работать по защитникам государства?
Цыплаков посмотрел на часы и сказал:
– Будем просто помнить свой долг, Гамлет Исаевич – от первого мгновенья до последнего. Идите. Полковник Зайцев подробно объяснит, что надо сделать.
Зайцев стремительно поднялся первым, склонил голову, и указал Гамлету в сторону выхода. В коридоре, устроившись у окна, заместитель начальника УВД принялся пространно объяснять задачу:
– … когда генерал говорит «уничтожить», то имеется в виду действительно их уничтожить. Премьер-министр озабочен разгулом экстремизма в провинции. Беслан, Волгодонск… всё это очень печально. Создаётся впечатление, что власть на местах не контролирует ситуацию.
Зайцев долго говорил, но по лицу слушателя так и не понял, уяснил ли тот задачу. Позже, когда он попрощался с Гамлетом, так и доложил своему начальнику.
– Но может остались какие-то бывшие УБОПовцы, нормальные боевые ребята? – сказал Цыплаков. – Давай поищем, сделаем повышение, если надо. Понимаешь, если Москва всё решит без нас – мы можем слететь с должности!
Глава 20
Паук держался почти до самого дома – в голове крутилось наставление Штрума «Брось сигарету! Курение убивает!», но вместе с тем мучило непреодолимое желание закурить. Наставления командира созвучны с надписями на пачке сигарет: «Курение убивает», и в контексте того, чем занимается бригада и как рискует, этот слоган не вызывает ничего, кроме лёгкой усмешки.
Ещё немного, и он дома. Осталось преодолеть последний барьер – ларёк прямо напротив подъезда. Но при взгляде на торговую точку, в которой на протяжении долгого времени приобретались сигареты, Паук не выдержал.
«Последний раз!» – подумал он и направился к ларьку.
– Мальборо, обычный, – сказал он и сунул в окошко сторублёвку.
Когда, забрав сигареты и сдачу, обернулся, то обнаружил себя в окружении девяти хмурых мужчин. А увидев милицейский «бобик» в отдалении, сразу понял, в чём дело.
Паук уверенным движением подбросил в воздух сигарету и с первой же попытки поймал её губами. Но прикурить не успел – один из парней дал подзатыльник, да такой сильный, что Паук с трудом удержался на ногах.
– Ты чо мужик?
Но тот и не думал останавливаться. Последовал второй подзатыльник, третий:
– Ну что ты, что ты, а, сучок!
Остальные принялись толкать его, подначивая, угощая несильными тумаками и пинками.
– Ну что ты, а, давай подерёмся как ты любишь: десять против одного.
Не выдержав, Паук бросился с кулаками на одного из них, но тут же получил сильный удар в челюсть. В следующую секунду ему заломили руки, надели наручники, и сопровождая ударами и издевательской бранью, затолкали в зарешеченный фургон.
В отделении с ним тоже не церемонились. А когда, наконец, собрались поговорить, то потребовался нашатырный спирт, чтобы привести задержанного в чувство.
– Тебя ждёт теплый приём в камере – десять злых чеченов, с которыми ты так любишь подраться. Думаю, ты недолго продержишься на ринге – один против десяти. Как тебе такой план, а?
– Это благоприятный вариант, умрёшь быстро, а если не напишешь признание по взрыву на Марата, отправишься в камеру к пяти азерам, они будут тебя любить всю неделю, испражняться на тебя и медленно мучить, и в конце недели ты сам попросишься в камеру к чеченам.
Глава 21
В половине восьмого утра, когда Андрей перебирался через Неву по Охтинскому мосту, зазвонил телефон. Побеспокоил Поздняков из Волгограда – шестерка Вадима Второва. Андрей был вынужден занять у Второва, своего школьного товарища, 1,5 миллиона рублей под грабительские 13 % в месяц. Тот контролировал должника не сам, а через исполнителя. Исполнитель, Поздняков, за два дня до установленной даты выплаты процентов звонил и напоминал, что приближается день Икс и уточнял реквизиты, куда надо перечислить деньги.
Андрея раздражал голос Позднякова, в котором чувствовалась некая скрытая издёвка. Мало кому нравится когда напоминают о деньгах.
Вот и сейчас.
– Алло, это аккумуляторный король Андрей Разгон?
– Да, Женёк, привет, как дела?
– Вас беспокоят из провинции, Волгоград на проводе.
– Внимательно.
– Хочу уведомить, что послезавтра мы рассчитываем получить 195,000. Реквизиты я выслал по электронной почте.
– Да, Жень, деньги будут в срок.
– Попрошу отправить подтверждение, что получил моё электронное письмо.
– ОК.
– Жду! Жду в ближайшие два часа подтверждение по электронной почте, а деньги послезавтра. Конец связи.
Закончив разговор и отключив трубку, Андрей с силой ударил по спинке переднего пассажирского сиденья, так что она затряслась, и злобно выругался. Его компаньоны по Экссону, братья-близнецы Владимир и Игорь Быстровы, а также братья Артур и Алексей Ансимовы, тратят получаемые деньги в своё удовольствие: покупают новые машины, квартиры, и так далее, а он, ввязавшись в сомнительные финансовые проекты, несёт убытки. С каждым месяцем они становятся богаче, а он даже не имеет понятия, в каком состоянии его бизнес – настолько запутаны его волгоградские дела, а также обстановка на петербургской фирме, Северном Альянсе (о существовании которой его компаньоны не знали).
Вексельный проект засбоил так же, как и Северный Альянс. Товар, взятый на московских фирмах под необеспеченные векселя, которые в свою очередь были получены у Лечи Вайнаха со товарищи, реализовывался слабо – и не только в Петербурге, но и в Волгограде. Андрей возлагал большие надежды на сотрудников своей волгоградской фирмы, но те продавали слабо. Волгоградский областной кардиологичсекий центр, самый крупный клиент, выбрал со склада товара примерно на два миллиона рублей, но не спешил расплачиваться.
История начиналась так. В середине прошлого года по наводке Винцаса Блайваса Андрей вышел на Лечи Вайнаха, имевшего связи в Центробанке и информированного о том, у каких коммерческих банков отзовут лицензию в ближайшее время. Он имел возможность выписывать векселя этих банков и предлагал их за 50 % номинала. Минимальная сумма составляла один миллион долларов. Андрей набрал пул поставщиков, готовых продать продукцию за эти векселя; о том, что ценные бумаги выписаны банками без пяти минут банкротами, разумеется, никто не знал. И в последних числах января Андрей, а точнее, подставные люди, выбрали на складах поставщиков (в Москве) товар (медицинские расходные материалы) на сумму миллион долларов и расплатились необеспеченными векселями. После чего отключили телефоны и съехали с офиса – скрылись, оставив фирмы с левыми бумажками, что называется, с носом. Вайнаху дали $70,000, и Блайвас выступил перед ним гарантом сделки и сумел сначала добиться скидки 10 %, а затем отжал еще на сто тысяч долларов, и выбил дополнительно три месяца отсрочки.
И теперь обнаглевший Вайнах (напрямую с которым кантачил один лишь Блайвас) требует прямо сейчас свои $280,000.
Была возможность перехватиться общественными финансами, но Андрей старался не думать об этих деньгах. И вообще, такой вариант был абсолютно невозможен. Нет, ни при каких осбтоятельствах он не запустит руку в общественную кассу.
Расчетный счет Экссона находился в Международном Московском Банке, которым распоряжались по системе Банк-Клиент и по компьютеру из офиса следили за всеми денежными трансакциями. Расчетные счета других, аффилированных фирм (в том числе Совинком), находились во Внешторгбанке. Через эти фирмы также работали с Управлениями железных дорог и другими бюджетными организациями, в которых играли тендеры и для проверяющих выглядело бы подозрительным, если бы постоянно выигрывала одна и та же фирма.
