Роберт Левелин - Внезапное богатство

Он смотрел на старика и гадал, что же ему делать. Майлз не собирался начинать громко и медленно говорить по-английски в надежде, что француз поймет его. Старик смотрел на него без какого-либо явного выражения на лице.

– C'est ferme, monsieur, – повторил он.

Майлз улыбнулся.

– Я приехал, чтобы встретиться с Ma… – фраза была прервана неожиданным появлением другого мужчины со стороны здания.

– Вы Майлз? – спросил тот. Майлз развернулся и посмотрел на него. Здоровенный мужик, высокий и крепкий. Майлз настороженно кивнул.

– Вам сюда, – сказал мужчина со слабым акцентом.

Он сопроводил гостя к замку. Узкая дорожка вела вдоль высокой каменной стены, с другой стороны, всего в полуметре от нее, начинался крутой обрыв. Воздух был наполнен стрекотом сверчков. далекое солнце светило жарко. Место выглядело прекрасно. Мужчина распахнул перед ним древнюю деревянную калитку, и Майлз вошел.

Внутри перемена была разительной. Пройдя вдоль рва, по пути осматривая неприметные фермерские наделы земли, он вошел в благоухающий сад, защищенный со всех сторон живописным зданием и высокой стеной.

Мужчина, не говоря ни слова, подошел к двери и вошел в дом. Прислонив велосипед к увитой плющом стене, Майлз последовал за ним.

В помещении, когда его глаза привыкли к свету, гость обнаружил, что находится в старой кухне огромных размеров.

– Привет, я – Марио, – сказал маленький темноволосый человек, сидевший в потертом кожаном кресле возле каминной решетки. – Вы – Майлз?

– Да, – ответил он, стараясь, чтобы получилось как можно беззаботней.

– Я о вас ничего не знаю, Майлз, – сказал Марио, предлагая ему один из стульев. Майлз заметил, что с рукой Марио, похоже, что-то было не в порядке. – Я не предупрежден, не вооружен. – Он улыбнулся, а Майлз так и не понял, говорил ли хозяин о своей скрытой под пледом руке, или вообще. – Вам нечего бояться, у меня нет плана решения ваших проблем.

Если английский и не был его родным языком, говорил он на нем очень хорошо, бегло, с американским акцентом. Майлз кивнул и снял свои шлем и перчатки, развязал шнурки велосипедных туфлей и снял их, отстегнул светоотражательныи знак и снял жилетку. Гора одежды возле его кресла оказалась внушительных размеров.

– Непростое это дело – спешиваться с вашего велосипеда, – сказал Марио с улыбкой. – Теперь, перед тем, как двинуться дальше, мы должны оговорить размеры моего гонорара. Я беру пять тысяч евро за первую консультацию, это устраивает?

– Вполне, – ответил Майлз. Он порылся в карманах своей куртки и выудил бумажник, из которого достал черный прямоугольник пластика, свою карту «Амекс». Она была преподнесена ему в банке с большой помпезностью, ибо предоставляла практически неограниченный кредит в любой точке мира.

– Хорошо, – сказал Марио, также вытащивший маленькую коричневую кожаную сумочку из-под своего кресла и вынувший из нее переносной кардсвип. Он провел кредитной картой Майлза по нему и набрал несколько цифр перед тем, как показать экран гостю. На нем была надпись Є 5000. Майлз кивнул, и Марио нажал другую кнопку, сунул маленький аппарат обратно в сумку и вернул карту.

Двое мужчин сидели в полном молчании довольно долгое время. Майлз был удивлен тем, что его это нисколько не смущало. Он просто расслабился и положил мягко руки на колени. Кроме того, он все еще приходил в себя после долгой поездки. Он оглядывал помещение, заметив, что мужчина, который привел его сюда, исчез, затем снова посмотрел на Марио, выглядевшего совершенно безопасным. В нем не читалось никаких признаков скрытой агрессивности или недоброжелательства. Он ничем не отличался от психотерапевта Донны, которую Майлз видел лишь один раз на открытии галереи иллюстраций к «Милки».

Майлз гадал, что же Марио скажет первым делом. Возможно, что он вообще ничего не скажет, они просто посидят в молчании с часик, затем Майлз наденет велосипедистские доспехи и уедет, облегчив свой счет на солидную сумму.

– Вы могли заметить, что я выгляжу немного уставшим. Я вот уже почти тридцать часов держусь без сна. Я гулял по прекрасному саду, разрабатывая эксперимент, пытаясь найти решение проблемы. А все потому, Майлз (очень немногие психотерапевты признали бы такое перед клиентом), что я не знаю, что делать.

– Что вы имеете в виду?

– Травматическая терапия больше не помогает.

– Что?

– Она не срабатывает, Майлз. Я выяснил это прошлой ночью.

– Ладно, зачем тогда вы заставили меня проделать весь этот длинный путь сюда?

– Я не тащил вас сюда, Майлз, вы сами приехали. Я просто предоставил вам информацию.

– Не могу поверить в то, что вы мне все только что сказали! Вы говорите мне, что это не действует?

– Вы сердитесь, Майлз? – мягко спросил его Марио.

Майлз поднялся и начал ходить по комнате.

– Ну, нет, наверное, я просто не совсем счастлив, – сказал он, хватая себя за запястье и считая пульс.

– Немного выше нормы… может быть, я сержусь, сам не знаю.

– Потрясающе, – сказал Марио.

– Мне нужно быть в Лондоне, работа ждет. Завтра прибывает один из самых важных клиентов, а мы не готовы к его встрече. О чем я думал, отправляясь сюда? Наверное, я сумасшедший. – Майлз стоял посреди зала с поникшей головой и сведенными от напряжения плечами. Марио наблюдал за ним. Он улыбался.

– Это хорошо, что вы сердитесь, Майлз, ибо я понял, почему травматическая терапия не смогла помочь другим людям. Позвольте мне объяснить это вам.

– Для человека, утверждающего, что он не занимается словесной психотерапией, сказанное вами за последний час имело значительный эффект.

– Хотите верьте, хотите нет, но у меня сейчас кризис, – сказал Марио, может быть, немного резко. – Ясно?

Он зло смотрел на Майлза и казался по-настоящему расстроенным. Разве могут себя так вести психотерапевты?

Марио продолжал:

– Дело всей моей жизни рухнуло, но все же есть луч надежды в конце длинного тоннеля. Вот какой мне кажется ситуация, и меня это сильно волнует. Сядьте, пожалуйста.

Майлз медленно подошел к его креслу возле камина.

– Поглядите на огонь, это поможет вам расслабиться. – сказал ему Марио.

– Здесь жарко.

– Снимите с себя одежду.

– Что?

– Возле огня чувствуешь себя более комфортно, когда обнажен.

Это прозвучало как двусмысленное предложение, хотя до этого Майлзу не приходило в голову, что этот маленький странный человек может быть гомосексуалистом.

– Я не домогаюсь вас, Майлз, я проверенный гетеросексуал.

Пациент смутился от предположения, что этот человек может читать его мысли.

– Просто, когда у нас есть шанс вернуться к первоосновам, назад к чему-то первозданному, мы должны его использовать. Сидеть на корточках возле углей без одежды, что может быть примитивней? Дело ваше.

Майлз поглядел на него в замешательстве, не зная что делать. Марио начал сам неуклюже снимать с себя рубашку.

– Я присоединюсь к вам.

– Ну хорошо. Все равно я совершенно явно сошел с ума, так что могу быть сумасшедшим и голым, – сказал Майлз. Он снял с себя много слоев одежды, в которой находился, и присел на корточки перед огнем, подложив еще одно полено.

– Приятное ли это ощущение? – спросил Марио, присаживаясь на корточки рядом с ним. Его тонкая высохшая рука свободно болталась, чертя на пепле на полу замысловатые фигуры.

Майлз кожей ощущал щекочущие теплые искорки. Он чувствовал свои ступни, твердо держащие равновесие на теплом гладком каменном полу возле очага. Ощущения были приятными Майлз кивнул. Он в самом деле чувствовал себя хорошо.

– Двенадцать человек были согнаны сюда, в этот зал сегодня, в три часа ночи. Оцепеневшие, уставшие, нервные, – говорил Марио продолжавшему смотреть на огонь Майлзу. – Их заставил собраться здесь человек в маске с пистолетом в руке – Филипп, мужчина, приведший вас сюда. Они не знали его – никогда не видели раньше. Затем они стали свидетелями того, как этот человек выстрелил мне в грудь, явно убив меня. У нас есть связи в индустрии спецэффектов, так что все прошло просто замечательно. Я думаю, что это напоминало сцену из «Бешеных псов», хотя и не достаточно убедительно. – Марио вздохнул глубоко И медленно. – Одна из моих клиенток, единственная, кто пожелал остаться…

– Тут еще кто-то есть? – спросил Майлз, который желал, чтобы внимание Марио было уделено ему одному.

– Да, Анна, она сейчас спит. Дело заключается в том, что большинство моих клиентов – люди достаточно богатые, чтобы иметь какую-нибудь серьезную проблему. У них есть все что душе угодно, так почему бы им не заиметь себе депрессию? Но Анна действительно подавлена. Она постоянно спит.

– Боже! – сказал Майлз, почувствовав себя немного лучше.

– Как бы то ни было, – продолжал Марио, – волею судьбы, случая или предначертания, Анна обнаружила, что жидкость, хлеставшая из меня, не была настоящей кровью. У нее хорошие познания о полимерах, которые в больших количествах используются в области моторостроения. Поэтому эксперимент не удался, люди оскорбились и разъехались. Такого никогда не случалось раньше. Обычно это было лишь началом уикенда, насыщенного потрясениями, по завершении которого оставалась группа исцелившихся людей, в которой каждый под моим наблюдением избавлялся от мучавшего его конкретного страха. И именно этот последний эксперимент сорвался, и мои клиенты разъехались в угнетенном состоянии духа и смятении. Я был тоже расстроен случившимся. Мы много раз проводили этот эксперимент в прошлом, всегда со стопроцентным успехом. Конечно, я могу принять надежные меры для того, чтобы больше никто не узнал, что происшествия не настоящие, но это заставило меня остановиться. Я должен осмыслить происшедшее. Осмыслить и найти новый путь.