Лариса Миронова - Спектакль власти

Ну и где же он? Зато на горизонте уже отчётливо маячит новый дефолт. Путин предложил политику укрепления рубля, но правительство продолжает упорно бороться с сильным рублём. Кому это выгодно? Тому, кто торгует за доллары. И тем, кому выплачивают кредиты за рубежом. А вот своим гражданам правительство не спешит возвращать долги. Этот долг (нашим гражданам) сегодня равен уже около 1,5 триллиона долл. США. И образовался он как раз в результате варварской политики девальвации рубля. Иными словами, никакой реальной экономической базы для реализации наказов президента нет. Значит – это чистейшей воды популизм или… Путина его советники ловко обманули? Право, даже не ясно, что хуже. И то и другое скверно.

Россия во всем мире воспринимается как страна с особой культурой, а значит, с инновационным потенциалом. И дело здесь не только в технике. Особый русский взгляд на мир может найти свою реализацию также и в хозяйственной жизни – через стилеобразующие отрасти, включая, помимо одежды и моды вообще, архитектуру и строительство, через образование и культуру. Однако все эти проекты чахнут на корню, и культура по-прежнему не включена в приоритетные направления нац. проектов. Если же эти проекты развивать сразу с учётом на экспорт, то вряд ли они вообще выживут. То есть если мы и, правда, хотим несырьевой экспансии в мир, мы должны развивать внутренний рынок и все секторы экономики, работающие конкретно на внутренний рынок. И делать это надо не только здесь, но и сейчас.

Путин в своём послании не приводит никаких способов достижения объявленных им целей – одни лишь интуитивные догадки и посылы. То бишь, всем миром навалимся и… даст бог, сдюжим. Долгие годы пропаганда агрессивно вдалбливала в головы обывателей простую (но неверную) мысль: что экономический успех есть результат трёх вещей – благоприятная рыночная конъюнктура, грамотные управленцы и личное стремление к обогащению. Между тем все значительные достижения в мире материальной культуры были достигнуты благодаря куда более глубоким идеям. И все они были в рамках больших, пафосных проектов и грандиозных задач. Хотя бы возьмём для примера США, чтобы уже не ворошить былое СССР. На чём была основана их мощь? Вовсе не только на циничной любви к деньгам и отсутствии войн на своей территории. А началось это в начале 17 века, когда Джон Уинтроп сказал первым поселенцам примерно следующее: Мы должны соединиться в этой работе в одно целое. Мы – братья. И мы должны, во имя великой цели, отказаться от всех излишеств… Мы – город на холме. Весь мир смотрит на нас. И если мы обманем ожидания Господа нашего в деле, за которое взялись, и он лишит нас своей милости, мы станем притчей во языцех во всем мире. Примерно так же хотел выглядеть и Путин в своём последнем послании. Но он ссылается не на авторитет Бога, а на славную историю России. Призывает к подвигу во имя целостности страны. А это огромный труд и жертвы со стороны всего народа. Этого пафоса вполне хватит – для президента. А вот переводить в русло конкретных дел этот пафос призвана как раз элита страны. Но она сами знаете какая у нас – сразу взвыла шакалом. Вот и остался призыв ВВП гласом вопиющего в пустыне. А тут ещё и критика проектов вообще – дескать зачем нам вообще качественные рывки? Тише едешь, дальше, мол, будешь. Русское сознание в принципе отвергает голую беспредметность, некие абстрактные цели. Свобода и предметность – вот краеугольные камни российского существования. Когда говорят, что: «реформа РАО ЕЭС нужна для увеличения инвестиционной привлекательности энергетических объектов», народ почему-то не сильно вдохновляется. Он хочет знать, кто конкретно будет снабжать энергией тот или иной регион. То же самое и с ЖКХ. Никому не нужны реформы, в смысле и целях которых нет должной ясности.

Если во времена реформ Витте рубли запросто обменивался на золото, равно как и советский «золотой», не «деревянный» рубль, то сейчас можно только мечтать о том, чтобы наш рубль стал резервной валютой. Но это не означает возможности разменять рубль на любую другую валюту – это и сейчас можно делать в любом обменнике. Статус международной резервной валюты означает следующее: Возможность осуществлять внешние расчёты записями на счетах.

Но тут надо не забывать об очень важных вещах:

1. деньги любят устойчивость в политической системе (преемственность власти обеспечивает и преемственность денег).

2. деньги любят социальную устойчивость. У нас же половина населения бедствует, а это чревато любым беспорядком. Нет, не бунтом, боже упаси, но тотальным воровством. И украсть может, в первую очередь, в банке. Или путём дефолта.

3. Отсутствие внешних угроз, самостоятельная внешняя политика. Потому что никому не нужны деньги страны, которая зависима.

Отличный проект – застройка России. Но вместо того, чтобы застраивать необъятные просторы нашей Родины и обустраивать на современный лад малые города, предпочитают перегружать стройплощадками Москву. А ведь вокруг этого проекта легко можно было бы консолидировать общество. И тогда появились бы, помимо «расторгуевых» России, ещё и «строители» новой России. Но тут нужны и новые лидеры, а их пока нет, более того, на это место тут же заявили претензии «сморчки» столетней давности, которые уже рулили без всякого успеха в других сферах, теперь вот вздумали и здесь порулить. Или туда набегут тотчас же всякие случайные люди. И это было ещё в 19 веке, повторяется и сейчас… Идея уже давно созрела и перезрела – во всех слоях общества. Но кто это будет делать? Кто возьмёт на себя роль общественного ретранслятора? Партии, спешно созданные на волне либерального психоза, или морально устаревший Господин Зю, который никак не хочет уступить место более перспективным силам? Или это будут демократичные «абы кто», от которых можно ждать чего угодно, кроме конкретного дела? Но интересы партий всё время, как магнитом, притягиваются к нефтяным вышкам, а вдали от них они просто теряют всякий политический нюх. И никаких конкретных проектов или программ. Так зачем же им вообще рулить? За год до окончания второго тысячелетия один популярный журнал провёл соц. опрос – какого президента хотел бы народ. Многие указали на Жукова или на Штирлица. Вот и дали – Штирлица и Жукова (два в одном). Т. е. высшие должности у нас занимают люди, наиболее удовлетворяющие запросам большинства чисто внешне, а не те, кто действительно может что-то полезное для страны сделать. С начала третьего тысячелетия у нас оппозиция сошла на нет. Её всё ещё пытаются искусственно взрастить, ибо как же без явной оппозиции, так ведь червь сопротивления внутри власти проточит себе тайные ходы и изъест эту власть под корень. Но как только Путин объявил курс на возрождение былой мощи России, тут же появилась и оппозиция, но – курсу. Так, уже к лету 2003 года власть столкнулась с новой системной оппозицией, пытающейся влиять на политику ВВП изнутри (под предлогом поддержки слабого президента), неявно, и ей это иногда удавалось – чаще через силовиков, где ещё с ельцинских времен силён антивластный компонетнт (этакий симбиоз официальной власти и самоорганизованных бандюков). Чем же занимается эта системная оппозиции? Сменой элит на всех уровнях и перераспределением собственности в свою пользу. Кроме того, она же формирует государственную идеологию, которая поможет олигархам удерживать власть. Так президент оказался заложником «новых олигархов», которых он теперь должен был всячески поддерживать и ни в чём им не перечить. И получилось – при Путине число миллиардеров в одной только Москве возросло в разы. А к концу второго срока появилась даже четвёрка полутриллонщиков. (несложно себе вообразить, что ждёт нас при заведомо «слабом» Медведеве – вообще ручном президенте, приведённом «за руку» «слабым» Путиным!) Но эти неоолигархи опираются также и на правых националистов, и может случиться так, что они не справятся с разбуженной протестной революционной энергией – просто не знают, как и чем это сделать. Страна снова свалится в нестабильность, подобную той, что имела место быть в конце 90-х. И постепенно олигархии, выросшей под крылом президента, станет тесно рядом с ним. Нынешнему олигарху нужен «батька», свой в доску, а не рассуждающий совестливый интеллигентный президент. И тут Немцов придумыват гениальную, креативную суперидею для среднего класса – контрактная армия! Вот что их должно заинтересовать. И вот уже на рекламе, томные супермодели в приталенных формах креативно сжимают автомат… Эклектика из управляемой демократии и имперских амбиций ещё более усилилась после того, как Путин не оправдал ожиданий масс, радостно предвкушавших расправ с ненавистными олигархами. Противоречивость политики нарастала – кажущийся хаос действий президента задавался от периметра – объемом синхронных реформ, которые уже начали называть «стратегией Путина». И всё же уход от обещанной расправы с сильными, но неправыми мира сего, весьма опасен – он равнозначен заложенной мине под самую сердцевину режима. Ведь никто, кроме самого режима, неспособен решить эту проблему. Режим личного доверия, который сложился при Путине, не склонен вообще к самораскачке путём воздействия масс-медиа. После 11 сентября совсем исчезла база для критики от имени правозащитников «мирового сообщества»: ведь сами США ввели в мановение ока полицейский режим в самой демократичной стране! Оппозиция вообще лишилась даже пятачка под солнцем. И вся эта публика переквалифицировалась либо в заклятые сторонники Путина, либо в его конструктивные критики. Но вот режим устал от вечных ожиданий (как поведут себя массы), и более всего – от самого себя. Обнулённые все прочие политические фигуры должны теперь либо молчать, либо просто комментировать в разъяснительном духе действия Путина. Это роли без слов, но едва случись хоть какой-либо катаклизм, как они тут же получат голос, и этот голос будет, вполне возможно, протестным. И это был период, схожий с периодом раннего Горбачева (кстати, и сейчас в обществе примерно то же) – у общества появился реальный шанс взять ситуацию под свой контроль. Пройдя кризис, власть начинает топтаться на месте, не зная и не понимая, что делать дальше. Это чисто русская специфика – не уметь действовать в состоянии стабилизации. Была и ещё одна пикантная особенность в этой ситуации. Когда проходила первая и вторая волна приватизации. Массы были резко отодвинуты от «корыта». И те, кто сумел-таки устроить успешный бизнес по-честному, выискивая те немногие схемы, которые всё же кое-как уцелели, и кое-что заработали и накопили, в процессе этого выискивания выстроили себе и вокруг себя структуры, сопоставимые по мощности с государственными. И вот теперь возникла опасность, что эти полулегальные параллельные структуры попросту, в случае опасности для самих себя, конвертируют само государство. Так крупная собственность проиграла битву, слишком доверившись либеральным златоустам. И настоящая оппозиция придёт не справа или слева. Она выплывет из густого тумана прошлого. Единственная легитимность крупного бизнеса – личность Путина, но он уже… удвоен преемником. А это означает неминуемое раздвоение легитимности. Пока ситуацию спасали социологические рейтинги, представленные группой анонимов. Режим личного доверия создает огромный разрыв между властью и народом, вакуум слова и личного действия. Всё делается «именем Путина» – за неимением других механизмов. Новая внутренняя оппозиция действует от имени Путина, часто против Путина, но – всегда оставаясь в зоне консенсуса, чтобы Путин, в случае чего, не смог оспорить её действия, добиваясь тем самым от президента шагов, которых он сам не всегда хочет, но оспорить не может – без потери лица. Так, на излёте второго срока, сформировался вполне конкретный второй центр власти, действующий «именем Путина». Оппозиция, которая слишком долго играла в кошки-мышки с властью, находясь в её «внутренностях», непреложно должна переродиться в партию; и она появилась, и не просто появилась, но и выдвинула проект «преемник» наивный, но вполне элегантный способ вывести Путина из конкретной игры – торжественно объявив себя «партией Путина» и поставив его во главе партийного списка. Так оппозиция внутри власти незаметно подвела саму власть под монастырь. Теперь у Путина один реальный путь – да и тот разве что… в патриархи.