Сердар Озкан - Сердце розы
— Я слышала ответ. Иногда молчание куда убедительнее сотни клятв.
Диана снова промолчала.
— Тем не менее, чтобы понять, какую песню поют розы, не обязательно верить, что они поют. Есть только два способа узнать это. Или ты слышишь это сама, или можешь спросить того, кто слышит. Лучше, конечно, слышать самой. У роз волшебные голоса. Они забирают тебя в другой мир. откуда ты возвращаешься, благоухая ароматом роз. И не розы дарят тебе этот аромат. Он исходит от тебя самой, и ты, наконец, понимаешь, что значит «приручить свою розу»…
— Простите, — перебила Диана. — Но как раз эту фразу Мэри написала в прощальном письме к отцу. Что именно поэтому уходит из дома, так как поняла, что хочет приручить свою розу. Наверное, она собиралась к вам, когда писала это письмо. И наверное, поэтому она ушла из дома.
— Вряд ли… Мэри знает, что не обязательно уходить из дома, чтобы слышать голоса роз, даже ради этою сала.
Лиана задумалась.
— В своих письмах Мэри называла вас «Та- Кто-Знает». И я хотела бы знать кое-что. Это за пределами наших пяти чувств, но никак не связано с розами…
— Ты говоришь о своей маме, да?
— Как вы догадались?
— Мэри тоже интересовало это. Поступи так, как сделала Мэри. Когда она была здесь, то молила Бога дать ей весточку о матери. Если никому не известно, то Господь наверняка знает. что случилось с твоей мамой. Спроси, и Он ответит. И помни, если ты не слышишь Бога, Он слышит тебя.
По глазам Дианы было видно, что эти слова не убедили ее.
— Господь не оставляет нас без ответа, особенно того, кто искренне, всем сердцем ждет весточки о своей маме. Величие Господа не позволит тем. кого Он создал, оставаться в неведении о себе или о Нем самом. Некоторые полагают. что Господь слишком велик, чтобы заботиться о нашей повседневной жизни. Ничего подобного! Именно потому, что Он столь велик и возвышен. Он всегда с нами даже в повседневной рутине. — Глаза госпожи Зейнеп сияли. — Он заботится о нас. Лиана. О нас всех. О Диане, о Мэри, о Зейнеп. О каждом из нас лично. Он всегда с нами, но чтобы чувствовать это. мы всегда должны бытье Ним. Мэри всегда чувствовала, что Господь заботится о ней, и по этому она спросила Ею о маме.
— Я тоже спрашивала. Я столько раз молилась, вопрошая его о маме, но так никогда и не получила ответа. К сожалению, Господь все-таки оставляет нас в неведении.
— Нет! Не оставляет. Но отвечать Он может по-разному. Иногда через сны, иногда через розы. Или, скажем, через нищих бродяг или попрошаек.
— Попрошаек?
— Я что-то не так сказала, дорогая?
Диана растерялась и пыталась убедить себя, что это просто совпадение. Чтобы скрыть свое замешательство, она попросила госпожу Зейнеп продолжать.
— Мэри тоже еще не услышала маму. Но она обязательно услышит. И не о том. что навсегда потеряла ее. а о том. что никогда ее не потеряет.
— И как это стучится? — тихо спросила Диана.
— Как пожелает того Господь. Если Он решит послать Мэри весточку о матери, то шестьдесят семь лет назад мужчина и женщина полюбят друг друга и у них родится дочь. И хотя доктора будут говорить, что девочка родилась преждевременно, она выживет и превратится в прекрасную женщину… Много лет спустя, уже взрослой, в одном из своих путешествий в далекие страны она встретит старого садовника. Этот садовник скажет ей, что может научить ее слышать, как говорят розы. Она поверит ему и следующие двадцать лет посвятит себя искусству слушать розы. За это время она переживет много испытаний. Из-за этой блажи ее бросит муж и от нее отвернутся знакомые, поэтому она оставит родной город к переедет в Стамбул. Здесь она купит дом с розарием и полностью посвятит себя розам… И вскоре семена, посеянные старым садовником в ее сердце, взойдут, и она услышит, как говорят розы. И знаешь, почему все это и многое другое произошло, Диана? Просто потому, что Господь пожелал, чтобы Мэри слышала голос матери через розы. И по этой причине родилась Зейнеп. вырос этот сад и расцветают розы…
Поскольку-Диана полагала, что госпожа Зейнеп говорит в переносном смысле, — ведь все, по се словам, происходило только для того, чтобы Мэри услышала голос матери, — то слова Зейнеп не убедили ее.
— Ладно, — сказала Зейнеп. — Будем считать, что с математикой и ознакомлением с предметом мы закончили. Давай с полчасика передохнем, а то я уже охрипла. Подыши воздухом. Мы встретимся здесь через тридцать три минуты.
— Хорошо, но у меня вопрос. Какую песню пели розы? — не могу сказать. Если скажу, ты будешь меньше хотеть услышать это сама.
29
Когда они обе вернулись обратно к скамейкам, стоящим у входа в сад, госпожа Зейнеп сказала:
— А теперь, Диана, подойди к тому фонтану, хорошенько вымой голову и возвращайся сюда.
— Но я мыла голову сегодня утром.
— Я вижу, дорогая. И нее же пойди вымой голову.
Пожав плечами, Диана подошла к фонтану. Вода была ледяная, и в прохладе раннего утра Диану пробила дрожь. «Хорошо, что я приехала сюда не зимой», — промелькнуло у нее в голове. Выжав волосы и кое-как расчесав их пальцами, Диана, словно послушная школьница, вернулась к саду.
Очень хорошо, Диана. А теперь иди к другому фонтану, хорошенько вымой голову и возвращайся.
Диане показалось, что у нее дежавю. И не только потому, что она услышала те же слова, но и выражение лица госпожи Зейнеп было точно таким же. Диана молча сидела на скамейке, не зная, что сказать, но под строгим взглядом госпожи Зейнеп она встала, пошла к другому фонтану и снова вымыла голову. Возвращаясь назад, она с содроганием подумала, не придется ли ей повторить это еще раз.
— Наконец-то, теперь можно начинать. Да, пока не забыла: если урок пройдет успешно, то к следующему занятию у меня будет для тебя сюрприз.
— Что за сюрприз?
— А разве я не сказала, что это сюрприз?
— Ясно… А кстати, я могу задавать вопросы, когда мы будем в саду?
— Разумеется, можешь. И еще одно: тебе не обязательно понимать все, что мы будем делать. Если не забудешь то, что испытаешь здесь, то рано или поздно поймешь и это. В саду ты будешь и учеником, и учителем. У тебя уже есть все ответы. Как я говорила, ты когда-то умела слышать розы, и теперь я просто попытаюсь помочь тебе вспомнить твое умение. Услышать розы легко. Очень легко. Все, что требуется. — это либо вспомнить свое умение, либо забыть все, чему тебя научили.
— А зачем я столько раз мыла голову?
— Каждый вопрос в саду — как семя. Оно тоже вырастает, пускает корни, стебель, листья, бутоны и, наконец, расцветает. Уверяю тебя, ты никогда не забудешь, как однажды рано утром дважды мыла уже чистую голову. Если что-то случилось, то никогда уже не будешь вести себя так, словно этого не происходило. И пережив это, ты рано или поздно получишь ответы, которые ищешь. Я хотела, чтобы ты помыла голову, потому что это голова Дианы.
— Но я и есть Диана!
— Разве мы не договаривались забыть о прошлом?
— Ладно, но второй раз зачем?
— Первый раз ты избавилась от прически Дианы. Но «я» в твоей голове, которое задумало эту прическу, было все еще там.
— Ага, значит, вымыв голову во второй раз, я перестала думать, как Диана? — скептически усмехнувшись, спросила она.
— Ты права, мозги не прочистить водой из фонтана. Но пойми, это символ. И однажды ты разгадаешь его. Как невидимая печать, наложенная на сердце. Придет время, и она проявится.
— А когда придет время?
— Возможно, в тот день, когда ты поймешь, что все, чему тебя учили, тебе не нужно. А может тогда, когда осознаешь, что знание подобно лестнице, и, если хочешь подняться выше, не стоит возвращаться на ступени, которые оставила позади.
Диане не терпелось увидеть сад, поэтому она воздержалась от дальнейших вопросов.
30
Диана нагнулась, но все равно ударилась головой о низкий свод калитки, однако все-таки сумела пройти в сад.
В свете раннего утра легкий нежно-розовый туман клубился по саду, придавая ему таинственность, но не скрывая буйства красок. Узкая тропинка, выложенная шестиугольной плиткой, вилась среди роз, которые чуть колыхались под слабым утренним бризом, словно кивая ласточкам, летавшим в небе. Было тихо, и только голоса птиц да шепот воды в мраморном бассейне нарушали эту тишину.
Диана, прикрыв глаза, остановилась, вдыхая аромат. И с каждым вдохом ей казалось, что она становится все ближе и ближе к какому-то райскому месту. Однако она сразу вернулась (Обратно в этот мир, когда госпожа Зейнеп сняла сандалии и принялась топтаться босыми ногами по земле.
— Давай, дорогая, — кивнула она Диане. — Делай то же самое.
Диана покорно подчинилась.
— Я. конечно, понимаю, что спрашивать не стоит, но все же хотелось бы знать, зачем мне грязные ноги?
