Анхель де Куатьэ - Убить шамана
— Хенаро, а с кем я разговаривал сейчас?.. — спросил я. — С тобой?
— Ты говорил с Источником Света, — невозмутимо ответил Хенаро.
— С Источником Света… — проговорил я почти по слогам и рассмеялся, настолько, по моим ощущениям, это звучало глупо, нелепо, неправдоподобно. — Хенаро, я говорил с Источником Света?! Да?!
— Да, — так же невозмутимо ответил дед.
— Нет, — я продолжал натужно смеяться, но что-то во мне уже дрогнуло. — Ты меня разыгрываешь… Ведь так? Разыгрываешь?..
— Нет, — как робот ответил Хенаро.
— Не может быть… — прошептал я.
У меня началась паника. Не знаю, правда, что смущало меня больше. Может быть, мне было трудно представить себе, что это в принципе возможно — мой разговор с Источником Света. А может быть…
Разве возможно, чтобы мой разговор с Источником Света был таким? Странный разговор, оставивший у меня неприятный осадок и смешанные чувства. Источник Света не должен был так со мной говорить. Со мной Он говорил бы по-другому. Нет, этот голос не мог Ему принадлежать. Он ловил меня на словах, словно специально выискивал в моем мировоззрении ошибки и огрехи. Он словно обвинял меня в чем-то…
Нет-нет! Исключено! Голос, с которым я разговаривал, не мог быть голосом Источника Света! Просто не мог! Конечно!
Если бы я действительно общался с Источником Света, разве Он стал бы задавать этот дурацкий вопрос об отношениях мысли и сферы духа? Нет, не стал бы. Он бы знал, что я хорошо понимаю это и не нуждаюсь в разъяснениях. Он бы не стал меня подлавливать, экзаменовать и говорить: «Запомни, что ты сказал». Я не давал Ему поводов так со мной разговаривать. Я этого не заслужил. Это неправильно…
— Хенаро, нет, — я поднял глаза и посмотрел на деда, который за эти несколько мгновений существенно уменьшился в размерах и превратился в свою собственную маленькую восковую копию, окруженную все разрастающимся синим пламенем. — Это неправда. Ты мне лжешь… Ты все это специально подстроил! Ты хочешь меня пристыдить и запутать! Ты боишься, что я вернусь к своему отцу и узнаю правду! Скажи — так?! Это так?! Так?!
— Ты говорил с Источником Света, — повторил Хенаро, на глазах обращаясь в крошечную фигурку, исчезающую в никуда, как испаряющаяся капля воды на раскаленной поверхности.
Я остался в кромешной темноте.
— Ау! Есть здесь кто-нибудь?! Ау!!!
Никого.
Я сделал несколько шагов вперед — неуверенно, боясь наткнуться на какое-нибудь препятствие. Но нет, никаких препятствий. Я развернулся и пошел назад. Метнулся вправо, влево. Еще и еще… Побежал. Я все так же боялся наткнуться на какую-нибудь неразличимую в темноте стену. Никаких стен или препятствий. Ничего и главное — никого. Абсолютная пустота и абсолютное одиночество. И тут страх сменился отчаянием. Совсем один. Совсем. Ни одной живой души. Бесконечное пространство и непроглядная тьма. Меня объял ужас. Нет, все-таки я умер. Это смерть.
Данила как-то говорил, что в детстве он пытался представить себе — как это, когда ты умрешь. Ты умираешь, и тебя больше нет. Просто нет, и все. Совсем.
Нет, он ошибся. Он был не прав. Смерть страшнее: ты есть, а вот вокруг тебя — никого, абсолютная пустота. Ты есть, а ничего нет. Это смерть…
Мне стало так жутко, так больно, так невыносимо тяжело на душе… Впрочем, даже не на душе. Я вдруг почувствовал, что моей души не стало. Остался только крик, только застрявший где-то глубоко внутри крик…
Неужели это действительно все? Конец?.. Или нет, это только начало?.. Ужасающее начало вечного ужаса. Сколько это будет продолжаться? Вечность?..
Перед моим отъездом Андрей говорил про одиночество: человек не может быть один и он нуждается в одиночестве.
Я сбежал, потому что нуждался в одиночестве. Но теперь я ощущаю его и понимаю, что просто не могу быть один. Не могу! Он был прав. Прав! Почему я не послушал его?!
Абсолютное Ничто. Это не-вы-но-си-мо!!! Смерть…
— Все чего-то ходит… Все ищет чего-то… — недовольный, ворчливый старушечий голос прозвучал для меня как величайшее обретение, как голос самого Господа Бога.
Я обернулся и, потрясенный, застыл в полной растерянности.
Старуха, та самая, с автобусной остановки, в которой я узнал свою смерть… Она ходила в нескольких метрах от меня, слегка ссутулившись, и разбрасывала вокруг странно поблескивающий в темноте порошок.
— Не спится? — ехидно пошутила она, продолжая деловито «сеять» в моем искусственном сне свой магический порошок. — Все бы уже закончил, да и делу конец. А то все играется, играется…
— О чем вы говорите? — прошептал я. — Что закончил?..
— У всякого есть свое дело, — равнодушно заметила старуха. — Вот свое и закончи.
Мне почему-то показалось, что старуха намекает на мою смерть.
— Умереть? — спросил я. — Я должен умереть?
Старуха уставилась на меня как на душевнобольного.
— Умереть? — повторила она и презрительно скривилась. — А ты знаешь, что такое смерть?
Мне стало дурно. Казалось, хуже уже быть не может. Не может… А стало хуже. Господи, сколько же я могу это выдержать?.. Мысли, мысли… Слова… Слова…
Прежде я был уверен, что запутался, но теперь даже это определение не отвечало моему состоянию. Я не просто запутался или растерялся. Я потерял всякие ориентиры.
Я разрушен, погребен под руинами своих собственных мыслей, чувств, своего мировоззрения, психологии. Я превращен в толченую крошку.
Слова в моем мозгу утратили всякий смысл. Старуха спрашивает: знаю ли я, что такое смерть? Но я уже не знаю даже, что такое жизнь…
Лечь и умереть — вот единственное, что бы мне хотелось сейчас. Просто лечь и умереть, прекратить это. Этот ужасный, этот чудовищный кошмар! Но как?!
— Не знаешь, так спроси у него, — встав на цыпочки, старуха прошептала мне это в самое ухо.
Я опустил глаза и увидел, что она протягивает мне открытую морщинистую ладонь. А на ней, на этой страшной старушечьей ладони, лежат восковая фигурка, пучок волос, стянутых красной шерстяной нитью, свечной огарок и круглый амулет из темного камня, с отверстием и каким-то непонятным витиеватым рисунком.
У меня тут же возникло странное чувство — захотелось прикоснуться к этим предметам, прижать их к себе, но я не хотел брать их в руки. В памяти всплыли слова этой старухи, сказанные ею еще при первой нашей встрече на той злополучной остановке: «своим умом».
Но сейчас, как и тогда, я не мог понять, что это значит — «своим умом». Эти слова словно бы просто повисли передо мной в воздухе и ничего не говорили — будто набор неизвестных мне иероглифов. Просто буквы, просто слова, и всякое отсутствие мысли…
И я отмахнулся от них как от какого-то нелепого наваждения, потянул руку вперед, чтобы прикоснуться к предметам, которые лежали передо мной на старушечьей ладони. Протянул и даже не успел заметить, как они сами собой оказались в моей руке. Но я не хотел их брать… Я поднял глаза и увидел, что старуха снова стоит на значительном удалении от меня, продолжая раскидывать вокруг блестящий порошок. — А что вы делаете? — спросил я.
— Рассыпаю каменную крошку, — безучастно ответила она, не отрываясь от своего занятия.
— А зачем?
— Отпугиваю мертвецов, — тем же тоном сказала она.
— Много их здесь?
Старуха подняла на меня удивленные глаза, досадливо хмыкнула и показала взглядом куда-то в сторону. Я машинально посмотрел в том же направлении…
Вдали, наверное, метрах в двадцати-тридцати от меня в бледно-желтом световом пятне виднелась фигура сидящего на крошечной подставке человека. Он сидел ко мне боком или даже почти спиной, так что лица его я не видел. А перед ним возвышалась Тень — огромная, холодная, тяжелая.
— Теперь ты понимаешь, что сила не внутри, а вокруг? — спросила страшная черная Тень.
— Да, — монотонно сказал человек, глядя прямо перед собой на эту страшную неподвижную тень. — Сила не внутри, сила вокруг.
— Папа! — закричал я и бросился к этому человеку.
Это был мой отец! Наконец-то! Я нашел его! Он в моем сновидении, а значит, он жив! Господи, какое счастье! Какое счастье!
— Папа!
Но Поль не слышал меня. Я подбежал к нему, но он не увидел меня. Дрожа всем телом, я провел рукой перед его лицом, но он не заметил этого…
— Папа, — прошептал я, и слезы покатились из моих глаз. — Это же я, твой сын — Анхель… Слышишь меня, папа? Я так скучал, так скучал… Мне тебя так не хватало, папа. Я пришел к тебе, слышишь?
Я встретил его — родного человека, а он не слышит и не воспринимает меня, словно бы меня и нет вовсе. Внутри с пронзающей болью что-то натянулось, какая-то последняя жила…
— Ты хочешь получить власть над этой силой, которая вокруг тебя? — спросила Тень.
— Да, — ответил Поль и едва заметно кивнул головой. — Я хочу.
