Мюриэл Спарк - На публику
На фоне кирпичного личика мистера Уиллиса ярко выделились голубые глаза. Они вглядывались и вглядывались в Дугала.
— Дуглас Дугал, — прочел человек за столом в заявлении Дугала и спросил с кривой улыбочкой: — Состоите в каком-нибудь родстве с Ферджи Дугалом, игроком в гольф?
— Нет, — сказал Дугал. — К сожалению, не состою.
Уголки губ мистера Уиллиса опустились в улыбке.
— Почему вы решили пойти на производство, мистер Дугал?
— Думаю, что здесь хорошие заработки, — сказал Дугал.
Мистер Уиллис снова улыбнулся.
— Это правильный ответ. Когда предыдущему кандидату был задан тот же вопрос, он ответил: «Индустрия должна идти рука об руку с культурой». Он ответил неверно. Скажите мне, мистер Дугал, почему вы решили поступить именно к нам?
— Мне нужна была работа, и на глаза попалось ваше объявление, — сказал Дугал. — Я также обратил внимание, что вам требуются инструкторы по автоматике и ткачи высокой квалификации; кроме того, чесальщики для работы на станках двухигольчатой горизонтальной системы, чесальщики и инструкторы для работы на плоскозамочных станках. Я сделал отсюда вывод, что вы расширяете производственную базу.
— Вы что-нибудь знаете о текстильном производстве?
— Я знаком с постановкой дела на фабрике фирмы «Мидоуз, Мид и Грайндли».
— «Мидоуз, Мид» далеко отстает от нас.
— Да. Именно этот вывод я и сделал.
— Теперь я скажу вам, чего мы ждем, чего мы требуем...
Дугал сидел выпрямившись и вмешался, лишь когда мистер Уиллис закончил:
— Рабочий день с девяти до семнадцати тридцати.
— Мне нужно будет отлучаться для исследований.
— Исследований?
— В области производственных отношений. Исследование психологических факторов, обуславливающих прогулы и так далее, согласно изложенному вами...
— Курс производственной психологии вы сможете пройти вечерами. И разумеется, вы получите допуск на фабрику.
— Изыскания, которые я имею в виду, — сказал Дугал, — будут отнимать у меня первую половину дня в течение минимум двух месяцев. Двух месяцев, пожалуй, хватит. Нужно будет обследовать окружающую среду. Домашние условия. Пекхэм, несомненно, имеет свой специфический моральный облик.
Голубые глаза мистера Уиллиса фиксировали каждое слово. Дугал выдержал этот взгляд и продолжал говорить с той размеренностью, какая подобает серьезному, кривобокому и потому особенно усидчивому выпускнику Эдинбургского университета.
— Я поговорю с Дэвисом. Он у нас заведует кадрами. Мы с ним обсудим кандидатуры и, возможно, вызовем вас еще, мистер Дугал. Если мы остановимся на вас, не беспокойтесь, никто вашим изысканиям препятствовать не будет.
Фабричные ворота как раз открылись, когда Дугал сошел с крыльца конторы в тень и тишину проулков Нан-роуд. Кой-кого из девушек встречали мужья и ухажеры с автомобилями. Другие отъезжали на мотороллерах. Остальные шли к станции пешком.
— Дугал, привет, — позвала одна из них. — Ты что здесь делаешь? — Это была Элен, которая уже неделю работала у Дровера и Уиллиса. — Что ты здесь делаешь, Дугал?
— Хочу поступить на работу, — сказал он. — И похоже, что уже поступил.
— Тоже уходишь с «Мидоуз, Мид»?
— Нет, — сказал он. — О нет, ни за что на свете.
— Что ты затеял, Дугал?
— Пойдем выпьем, — сказал он, — и учти, что по эту сторону парка меня зовут Дуглас. Дугал Дуглас на «Мидоуз, Мид» и Дуглас Дугал у Уиллиса, заметь себе это. Чистая формальность — для страховой карточки и тому подобное.
— Я лучше буду тебя звать Дуг, и дело с концом.
Дикси сидела за своим столиком в машинописном бюро. Не поднимая глаз от стенограммы и не отрывая пальцев от клавиатуры, она ответила соседке:
— Он какой-то весь перекошенный из-за своего плеча. Не понимаю, как это девушка может с ним гулять.
Конни Уидин, дочь заведующего отделом кадров, сказала под стук своей машинки:
— Папа говорит, что он придурок. А по-моему, в нем что-то есть. Определенно.
— Конечно, еще бы не было. Нахальство в нем есть, вот и все. Мой младший братец его терпеть не может. Мамаша его любит. Папаша к нему относится так себе. Хамфри его любит. А я с ним несогласна. Девчонки с фабрики любят его, ты ж понимаешь. А я его терпеть не могу со всеми его дурацкими штучками. — Она допечатала последнее слово и вынула листы из машинки. Аккуратно присоединила их к стопочке бумаг на подносе, вставила в машинку конверт, напечатала адрес, потом вставила чистые листы, перевернула страничку своих стенографических записей и застучала снова. — Папаша против него ничего не имеет, а Лесли его прямо не выносит. Я тебе скажу, кто его еще терпеть не может.
— Кто?
— Тревор Ломас. Вот Тревор его терпеть не может.
— А я терпеть не могу Тревора, если на то пошло, — сказала Конни. — Вот уж кто определенно некультурный. Гуляет с девчонкой из салона мод Силии, ее Бьюти зовут. Ничего себе Бьюти-фьюти!
— Он хорошо танцует. А что он терпеть не может Дугала Дугласа, так я вам скажу, ребятишки, у него есть на то свои веские причины, — сказала Дикси.
— Папа говорит, что он придурок. Он вроде бы должен помогать папе, чтоб на фабрике все было по-тихому. Но папа говорит, что обошлось бы и без его выдумок, хоть он и кончал разные там заведения. Но что поделаешь, раз он приятный человек. В нем есть что-то особенное.
— Он гуляет с фабричными. Он гуляет с Элен Кент, которая была у нас контролером качества. Он и с ее милостью тоже гуляет.
— Ну да?
— Ага. Он бы лучше поостерегся мистера Друса, если решил приударить за ее милостью.
— Тише, ее милость на нас смотрит.
Мисс Мерл Кавердейл подала голос из своего начальственного места на другом конце комнаты: «Вам что-нибудь неясно, Дикси?»
— Нет.
— Если вам что-нибудь неясно, подойдите и спросите. Вам что-нибудь неясно, Конни?
— Нет.
— Если вам что-нибудь неясно, подойдите сюда и спросите: я вам объясню.
В это время появился Дугал и прошелся вприпрыжку по всей конторе без перегородок; он подскакивал и резвился так, будто под ногами у него не зеленый пластик, а райская лужайка.
— Доброе утро, девочки.
— Подумаешь, какое начальство явилось, — сказала Дикси.
Конни выдвинула ящичек, где у нее хранилось зеркальце, посмотрелась в него и поправила волосы.
Дугал присел возле Мерл Кавердейл.
— Лично вас, — сказала она, протягивая ему листок бумаги, — спрашивала по телефону какая-то леди. Будьте так добры позвонить по этому номеру.
Он взглянул на бумажку, сунул ее в карман и сказал:
— Да, это от моих нанимателей.
Мерл издала грудной смешок особого свойства.
— Нанимателей — как прекрасно вы их называете. И много их у вас?
— Пока два, — сказал Дугал. — Глядишь, будет и три. Мистер Уидин у себя?
— Да, и он интересовался вами.
Дугал вскочил и пошел к мистеру Уидину: тот сидел в одном из стеклянных кабинетов, примыкавших к машинописному бюро.
— Мистер Дуглас, — сказал мистер Уидин, — я хочу задать вам один вопрос личного свойства. Что именно вы имеете в виду под кругозором?
— Под кругозором?
— Вот-вот, под кругозором; это меня очень интересует.
— В каком, простите, смысле — в буквальном ли, то есть в оптическом, или в фигуральном, в смысле расширения общей способности к восприятию?
— Друс выражает претензию, что, мол, нашему отделу не хватает кругозора. Я подумал, что вполне может быть, вы с ним имели одну из ваших затяжных бесед?
— Мистер Уидин, — сказал Дугал, — не надо так дрожать. Расслабьте мышцы. — Из его кармана появилась квадратная серебряная бонбоньерочка с двумя отделениями. Дугал открыл обе крышечки. В одном отделении было несколько белых таблеточек. Другое было заполнено желтенькими. Дугал предложил бонбоньерку мистеру Уидину. — Примите две белые таблеточки — и вы успокоитесь, примите одну желтенькую — и вас охватит приятное возбуждение.
— Я не нуждаюсь в ваших пилюлях. Я только хочу знать...
— Желтенькие настроят вас на сексуальный лад. Беленькие успокоят ваши чувства и направят их в нужное русло. Но, конечно, одними таблетками вы не обойдетесь.
— Вы хотите сесть на мое место? Вы этого добиваетесь?
— Нет, — сказал Дугал.
— Потому что если вы этого хотите, то сделайте одолжение. Мне надоело служить в такой фирме, где начальство только и слушает, что бредни разных молодых вертунов. У меня уже была история с Мерл Кавердейл. Она нашептывала Друсу, будто я не умею налаживать отношения. Она нашептывала Друсу, будто моя девчонка Конни докладывает мне обо всем, что делается в бюро. Она...
— Мисс Кавердейл — девушка чувствительная. Вроде окапи, знаете. Пишется О-К-А-П-И. Помесь всех зверей. Очень редкое, очень нервное животное. Вы должны с этим считаться.
