Герберт Уэллс - Отец Кристины-Альберты
В путеводителе мистер Примби с одобрением прочел весьма многообещающие слова.
— Послушай, моя дорогая, — сказал он. — Кха-кха. «Общая характеристика. С полным правом следует подчеркнуть лестную репутацию Танбридж-Уэллса, как магнита, притягивающего постоянных обитателей и гостей, принадлежащих к высшим классам. Город никогда не наводняют экскурсанты, и улицы его никогда не оскверняет присутствие вульгарных зевак. Обитатели его состоят главным образом из состоятельных людей, которые, естественно, создают атмосферу, надушенную культурой и утонченностью».
— «Надушенная», по-моему, отличное для этого слово, — сказала Кристина-Альберта.
— Думается, мой инстинкт привел меня, куда следовало, — сказал мистер Примби.
Пансион «Петунья» выходит на Выгон под углом там, где Петунья-роуд воссоединяется со старомодной приятнейшей Главной улицей. Он не обладает внушительным великолепием «Веллингтона», «Королевской Маунт-Ефраим», «Мальборо» и всех прочих, что смело обращены фасадами к солнцу на гребне холма над Выгоном, но дышит солидным комфортом. Ступени, портик, обширный холл, название золотыми буквами по черному фону заставили мистера Примби несколько раз произнести «кха-кха». С избытком пухлая горничная в очень-очень тугом черном платье, в чепчике и фартучке вышла к мистеру и мисс Примби, оглядела их ошарашенно и уклончиво, нечленораздельно ответила на некоторые предварительные вопросы и сказала, что позовет мисс Эмили Рустер, а то мисс Маргарет нет дома. Тотчас мисс Эмили Рустер, бдительно ожидавшая позади занавеса из бус, отдернула его и вкрадчиво вышла на первый план, оказавшись маленькой краснолицей старушкой, проникнутой благовоспитаннейшим savoir faire. Кружевной чепчик дополняли кружева повсюду и несколько оборок, а таких откровенно выкрашенных в каштановый цвет волос Кристине-Альберте еще никогда видеть не приходилось.
— Мистер Примби желал бы приехать на неделю или… это будет что-то более постоянное, быть может?
Последовали взаимные объяснения. Мистер Примби намеревался быть «более постоянным»; Кристина-Альберта — перемежающейся, что создавало трудности. О существовании штаб-квартиры в Челси было вскользь упомянуто, но без упоминания, что находится она в подворье.
Мисс Эмили Рустер полагала, что Кристину-Альберту устроить можно, если только она не будет настаивать, чтобы при каждом ее приезде ей предоставляли туже комнату или равноценную.
— Нам приходится балансировать, — сказала мисс Эмили Рустер.
— Лишь бы окна открывались, — сказала Кристина-Альберта.
Предъявленные комнаты оказались вполне удовлетворительными (кха-кха), вполне удовлетворительными. Дверь в ванную приоткрылась и закрылась.
— Вы предупреждаете, когда хотите принять ванну, — сказала мисс Эмили Рустер.
Имелась также столовая с отдельными столиками, и на каждом столике были цветы, очень утонченно и мило; имелась и просторная гостиная с роялем, большим количеством кресел и диванов в оборках, совсем как оборки мисс Эмили Рустер, и салфеточками на подголовниках — ну, прямо кружевные чепчики, как у нее, и всем им было настолько присуще ее выражение гостеприимной услужливости, что они начинали казаться ее родственницами и деловыми партнершами. Рояль щеголял чем-то вроде кружевного покрывала на кровати, а еще там стояли полированные столики с аспидистрой в майоликовых кашпо на салфеточках и чуть менее важные столики для употребления. Имелся и низкий книжный шкаф с книгами внутри и кипой иллюстрированных журналов сверху. Коридор в глубине расширялся в довольно-таки современный салон, где две дамы пили чай. Наличествовала и курительная, где, как довольно кокетливо сообщила мисс Эмили Рустер Кристине-Альберте, «курят джентльмены».
— В этот сезон мы были переполнены, — сказала мисс Эмили Рустер, — просто переполнены. За обед садилось почти тридцать человек. Но, конечно, сезон на исходе. Сейчас завтракают девятеро, а обедают семеро; два джентльмена имеют здесь дела. Но люди приезжают, люди уезжают. Сегодня утром я получила по почте два запроса. Больная дама и ее сестра. Они думают попить лечебную воду. Ну, и еще перелетные птицы, кроме постоянно проживающих. На ночь-две. Семьи, путешествующие в автомобиле. Они заезжают к нам en route[4]. От нас ведь все магазины близко.
Она просияла на мистера Примби дружески-интимной улыбкой.
— Часто моя сестра или я в последнюю минуту выбегаем, чтобы внести что-нибудь. Если все остальные заняты. Если мы можем помочь, это не затруднение.
— Систему отдельных столиков, — продолжала мисс Эмили Рустер, — мы ввели после войны. Гораздо приятнее. Вы можете уединиться или же общаться. В гостиной и в курительной часто завязываются беседы. И люди здороваются друг с другом. Иногда люди общаются совсем по-дружески. Играют в разные игры. Отправляются вместе на экскурсии. Так мило.
Кристина-Альберта задала напрашивающийся вопрос.
— Очень-очень милые люди, — сказала мисс Эмили. — Очень милые люди. Джентльмен на покое с супругой и ее падчерицей, и две незамужние дамы на покое, и джентльмен с супругой, жившие в лесах Бирмы, ну и так далее.
Кристина-Альберта удержалась от ехидного вопроса, что, собственно, означает «джентльмен на покое» или «незамужняя дама на покое».
— Меня всегда привлекал Танбридж-Уэллс, — сказал мистер Примби.
— Королевский Танбридж-Уэллс, с вашего позволения, — сказала мисс Эмили, засияв. — «Королевский» был прибавлен в девятьсот девятом по милостивому повелению его величества.
— Я не знал, — сказал мистер Примби с глубоким почтением, и примерился: — Королевский Танбридж-Уэллс.
— Сразу такой кусок не прожуешь, — сказала Кристина-Альберта.
— Для нас очень приятный кусок, могу вас заверить, — верноподданнически сказала мисс Эмили.
Пансион «Петунья» показался мистеру Примби настолько удовлетворительным во всех отношениях, что тут же было договорено, что он вернется через день с кое-какой одеждой и другим багажом, а Кристина-Альберта приедет и поживет с ним несколько дней — наверху для нее есть комнатка, а затем она вернется в Лондон к своим занятиям, и приедет снова, когда для нее найдется комната.
2В поезде на обратом пути в Лондон мистер Примби обдумывал эти решения и строил планы.
— Я приеду сюда послезавтра, когда приведу в порядок свои коллекции в подворье. Наилучшие экспонаты я разложу в шкафу за стеклом, чтобы их было хорошо видно, но, пожалуй, запру их. С собой я привезу несколько самых необходимых книг, а когда устроюсь, то отправлюсь хорошенько осмотреть эти знаменитые Скалы.
— Мы могли бы приехать утром, — сказала Кристина-Альберта, — а днем пойти осмотреть их.
— Но не в тот же день, — сказал мистер Примби. — Нет, я хочу увидеть Скалы, когда мозг у меня будет свеж и восприимчив. Думается, лучше всего будет отправиться совсем рано, хорошенько выспавшись. Когда там еще никого не будет. И мне думается, Кристина-Альберта, мне думается, что в первый раз мне следует пойти к ним совсем одному. Без тебя. Иногда, Кристина-Альберта, ты говоришь вещи — конечно, не нарочно — но они меня сбивают…
Кристина-Альберта прикинула.
— А что ты надеешься найти в этих Скалах, папочка?
Мистер Примби медленно покачал усами и остальным лицом из стороны в сторону.
— Я пойду к ним без предвзятости, — сказал он. — Быть может, Атлантида погибла не вся. Какие-то ее части, быть может, сохраняются скрыто. Философ Платон сохранил легенды. Частично зашифрованные. Как знать. Возможно, здесь. Возможно, в Африке. План. Знак. Скала-Жаба должна быть совсем особой. В Британском музее есть камень-жаба из Центральной Америки…
И некоторое время он предавался приятным размышлениям вслух.
— Возьму блокнот и цветные карандаши, — сказал он и продолжал размышлять.
Молчание он прервал только через три-четыре минуты, и его слова застали Кристину-Альберту врасплох.
— Надеюсь, моя дорогая, — сказал мистер Примби, — среди этих художников и прочих ты не разболтаешься.
— Мне было бы горько думать, что ты разболталась, — сказал мистер Примби.
— Но, папочка, с чего ты взял, что я могу… э… разболтаться? — спросила Кристина-Альберта.
— Парочка мелочей, которые я заметил в подворье, — сказал мистер Примби. — Просто парочка мелочей. Ты должна быть поосторожнее, Кристина-Альберта. Девушке нужно соблюдать осторожность. А твои друзья… они совсем разболтанные. Извини, что я так о них говорю, Кристина-Альберта, но вовремя предупредить…
Ответила Кристина-Альберта после паузы и без обычной убедительности:
— Не беспокойся за меня, папочка, — сказала она. — У меня все хорошо.
Мистер Примби словно бы хотел переменить тему и сказал:
