Броди Эштон - Девушка с ароматом ночи

Мередит сверлила меня взглядом. Она казалась раздраженной.

Я наклонилась к Коулу и понизила голос:

— Так, ты и Мередит?.. — Какое слово употребила бы тут рок-звезда? Встречаетесь? Вместе? Пара?

Пока я перебирала разные варианты в голове, Коул смотрел на меня с ухмылкой. Он и не думал помогать мне, отчего я еще больше смутилась.

— …вы… ну, ты понимаешь? — Я махнула рукой, надеясь жестом восполнить недостаток слов.

Он приподнял одну бровь.

Да что же это? Я же и так понятно выразилась? Я вздохнула.

— Не важно.

— Нет, не сдавайся. — Коул теперь откровенно улыбался. — Ты хочешь сказать, что мы… — он поднял вверх указательные пальцы и, соединив их, громко чмокнул губами.

Я не могла не рассмеяться.

— Ты надо мной издеваешься.

Он провел рукой по лицу, убрав с него улыбку.

— Прости. Нет, я не с ней. Но Мередит и Макс… — Он сплел два пальца, обернув один вокруг другого. Я покраснела и закрыла его руки своими, чтобы он перестал, но тут щеки мои вспыхнули еще больше, потому что я держала его руки в своих.

К счастью, в этот момент официант принес напитки. Он, должно быть, рассчитывал на хорошие чаевые, так как постоянно следил, чтобы напитки не заканчивались — какие-то коктейли для группы и газировка для остальных. За следующий час людей заметно прибавилось, при этом никто не уходил. Я потеряла счет поклонникам, которые подходили к нашему столику и просили автографы у Коула и Максвелла. Выдержки у этих фанатов было побольше, чем у меня.

Коул расписывался на салфетках, клочках бумаги, даже на руке одной девицы, и все это время продолжал болтать со мной. Будто это было в порядке вещей — спрашивать меня, куда я собираюсь поступать после школы, и в то же время держать перед собой руку другой девицы и писать на ней фломастером.

Это было невероятно. Музыка, напитки, голос Коула — все вместе это скоро помогло мне забыть, что я здесь чужая. Но тут я увидела знакомое лицо в баре. Это был Карл Фолькер, адвокат, который вел дело против пьяного водителя, убившего мою мать. Суд должен был начаться через несколько недель, и я избегала любых новостей о нем. Новая волна тоски захлестнула меня, и я уставилась на блестящую металлическую поверхность столика, изо всех сил стараясь не заплакать. Удивительно, насколько легко мне было разрыдаться. Каждый раз, когда меня охватывала грусть — а это часто случалось с тех пор, как умерла мама, — я всегда старалась думать о Джеке и о том, что теперь мы вместе. Это был мой способ почувствовать себя счастливой.

Я представила себе, как Джек сидит дома, смотрит игру, одной рукой обнимая меня. Я закрыла глаза и улыбнулась, на пару секунд совершенно забыв, что я не одна. Очнувшись, я подняла голову. Коул смотрел на меня со странным выражением на лице.

— Ого. Ты самый счастливый грустный человек из всех, что я знаю.

— Что?

— Или самый грустный счастливый, — уголок его губ пополз вверх. — Не знаю точно который. — Он придвинулся немного ближе, так что я почувствовала на лице его дыхание. Пиво и сигареты. — Нет. Самый счастливый грустный.

Я попыталась улыбнуться, чтобы он не узнал, насколько на самом деле близок к правде.

— Я не грустная.

— Врет и не краснеет.

Я почувствовала, как улыбка сползает у меня с лица, и отвернулась. С другой стороны от меня сидел второй гитарист, Максвелл Бонс. Я где-то читала, что Бонс — не настоящее имя, что он изменил его перед тем, как прийти в группу.

Максвелл весь вечер не выпускал из рук айфона и сейчас читал сообщение.

— Какие новости, Макс? — спросил Коул.

— Королева, — сказал Макс. Я могла бы поклясться, что почувствовала, как Коул при этих словах напрягся. Я попробовала придвинуться немного ближе, чтобы прочесть сообщение, но Макс погасил экран. — Говорит, мы в долгу.

Я поняла, что мешаю деловому разговору, но уйти мне было некуда. Я взглянула на Коула. Его губы были плотно сжаты. Он увидел выражение моего лица.

— Это наш… менеджер.

— Вы называете своего менеджера королевой?

Он хихикнул.

— Это мы так… выражаем нежность.

Они с Максом помолчали немного, так что музыка, казалось, зазвучала еще громче. Что бы ни было в том сообщении и кем бы ни была «королева», они были обеспокоены.

— Мер! — позвал вдруг Макс. — Танцевать!

Мередит ответила ему ослепительной улыбкой.

Я собиралась было подвинуться, чтобы Макс мог выйти, но он просто залез на стол и протянул руку Мередит. Я подумала, что знаменитости, наверное, могут ходить по столам, сколько им вздумается.

Коул слегка подтолкнул меня локтем.

— Пошли, грустная девочка. Давай-ка разгоним тоску. От танцев все становится лучше.

Все, кто был за столом, встали, и мы вышли на танцпол. Я видела, как на столик поставили табличку «Заказан», когда мы ушли.

Мы с Юлес сначала танцевали рядом, но через несколько минут меня унесло музыкой, я думала о том, что танцую с «Мертвыми Элвисами», и не скоро вспомнила, что мама моя мертва и через несколько дней начнется суд над убийцей.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Сейчас

Школа. Осталось меньше четырех месяцев.

Я не представляла, как Джек воспринял появление Коула в школе в образе «Нила». Я поняла бы, если бы он решил меня игнорировать или даже перестал заниматься в кабинете миссис Стоун после уроков.

Но я совершенно не ожидала, что он разыщет меня на большой перемене. Я сидела в своем обычном убежище у питьевого фонтанчика, когда Джек появился из-за угла. Он сел на пол у противоположной стены лицом ко мне.

Я не отрывала глаз от вязальных спиц, мелькающих с такой скоростью, что видно было только размытое пятно. Что он делает?

— Юлес сказала мне, где ты обычно обедаешь, — проговорил он.

Я кивнула, но не подняла глаз.

— Все нормально? — спросил он.

Я хотела сказать нет, но такой ответ потребовал бы дальнейших объяснений, а я этого не хотела. Поэтому я снова кивнула.

Мы молча ели. Я боялась того, что мы скажем друг другу, но оказалось, зря. Он так и не проронил ни слова.

Когда после уроков я зашла в кабинет миссис Стоун, Джек уже был там. Я села, и он встал.

— Миссис Стоун?

— Да, мистер Капито.

— Вы не будете возражать, если я закрою дверь? Иногда шум в коридоре немного отвлекает, по крайней мере меня, и мне не хотелось бы, чтобы мои друзья просто так заходили сюда поболтать со мной.

Я посмотрела на Джека, а потом на миссис Стоун. Джек всегда говорил так, будто был в ответе за всех.

— Хорошо, Джек. Я рада, что вы так целеустремленны. — Когда она произнесла последнее слово, ее взгляд был направлен на меня. — Надеюсь, вы не будете возражать, если я буду входить и выходить? По своим рабочим делам? — спросила она с легкой улыбкой.

Джек покачал головой.

— Нет. Это ничего.

— Спасибо, мистер Капито.

Джек пошел закрывать дверь, потом сел на место, и меня вдруг осенило, что, вероятно, он сделал все это из-за столкновения с Коулом. Права ли я? Он защищал меня. Если сегодня Коул снова появится, ему придется сначала пройти мимо Джека. От этой мысли сердце мое бешено забилось.

Мы молча работали первые полчаса, но я не могла сосредоточиться. Неужели я правда думала, что смогу вернуться и просто смотреть на Джека со стороны? Он не допустит этого. Это нечестно.

Я повернулась к нему.

— Джек, тебе на самом деле лучше…

— Тс-с-с. Я пытаюсь работать, — проворчал он. Он сидел, низко опустив голову, но я видела, как дернулись уголки его губ.

Я тихо хихикнула. Впервые за сотню лет. Джек посмотрел на меня, и я застыла с открытым ртом.

— Что ты сказала? — спросил он.

Я покачала головой, все еще с полуоткрытым ртом. Я не могла просто рассмеяться. Я уже была не способна на это. Наверное.

— Было похоже на смех.

— Нет, — сказала я резко. — Нет. Это не смешно.

Он удивленно приподнял одну бровь.

— Ты уверена? Потому что похоже было, что ты мне что-то сказала, я что-то ответил, а тебе это показалось смешным. И ты хихикнула. Я практически уверен, что так оно и было.

Я сделала вдох, чтобы успокоиться.

— Нет, это невозможно.

— Невозможно, чтобы я сказал что-то смешное?

И вот оно. Я снова рассмеялась.

— Нет, невозможно, чтобы я рассмеялась.

Он улыбнулся, а я рассмеялась еще больше, сначала потому, что это не было невозможным, а затем потому, что я знала, что это означает. Я достаточно восстановилась, чтобы смеяться.

Джек выглядел изумленным.

— Я думаю, все возможно, Бекс.

А потом внезапная легкость исчезла. Он назвал меня Бекс. Он верил, что все возможно. Я не могла позволить ему надеяться на это. Я была эгоисткой.

Я не пыталась аккуратно собрать свои книги — просто сгребла их и бросила в сумку. Я услышала его шаги за спиной, когда открывала дверь.