Саша Канес - Моя судьба
— А как же вы сами, хозяюшка, на работу ездить будете? — спросил растерянный Евпатий.
— Мои проблемы! У меня своя собственная «Тойота» есть. Неделю поезжу на ней. Я люблю сама баранку крутить!
Счастливый и благодарный Евпатий убыл восвояси. Мама спросила меня, что бы я хотела получить на завтрак. Но я сказала, что сама хочу сделать себе яичницу с бананом. Честно говоря, впервые мне пришло в голову пожарить этот экзотический фрукт в качестве основного блюда, а не десерта, еще в советское время. Кто-то из наших друзей притащил на наши субботние посиделки купленную им случайно связку бананов. Как это говорилось в годы развитого социализма, бананы «выбросили» — конечно, имелось в виду в продажу, в ларек возле нашего метро. Большая очередь еще не успела образоваться, и, простояв на морозе всего двадцать минут, приятель смог купить целых два килограмма. Однако бананы были, увы, недозревшими. О том, чтобы съесть их немедленно, не могло быть и речи. Не желали они дозревать и в течение всей следующей недели. А я как раз читала тогда какую-то книжку про путешественников, где было написано, что в Индонезии есть специальные «картофельные» бананы, которые жарят с луком и делают из них пюре. Бананы были самыми обыкновенными, только незрелыми, но я решилась на эксперимент, и он, надо сказать, удался. Во всяком случае, папа с мамой сначала не поняли, что едят на ужин, а потом меня хвалили.
Вот и сейчас я содрала зеленую шкурку, нарезала банан кружочками и, смешав с репчатым луком, бросила на сковороду в кипящее растительное масло. Когда лук и банан стали полупрозрачными и золотистыми, добавила пару ложек тертого сыра и разбила туда же два яйца. Глазунья вышла замечательная. Проглотив ее вместе с чашкой растворимого кофе со сгущенкой, я пришла в работоспособное состояние. Поцеловав маму и Дашу, пожала протянутую ручонку будущего «пьезидента» и выбежала из дома.
Леша меня уже ждал, и мы помчались на работу.
Когда я приехала, Чертков был уже на месте, и не один. Вместе с ним меня дожидался благообразный маленький индус в красной чалме.
— Наш коллега и партнер, господин Манго Сингх! — представил мне гостя Игорь Борисович. — Можешь не напрягаться с английским. Господин Сингх говорит по-русски.
Прижав к груди маленькую загорелую ручку, Манго Сингх поклонился. На вид ему казалось лет пятьдесят, и он был не выше среднего шестиклассника.
— Наш гость представляет здесь компанию «Индиан консьюмекс лимитед». Правильно, господин Сингх?
— Правильно, правильно. Директор нашей фирмы господин Раджив Гупта очень известный и уважаемый в Индии человек. И в России он тоже уважаемый всеми!
Я предпочитала слушать, вежливо кивать и не задавать лишних вопросов.
— Мы поставляем в Россию и СНГ мирный полезный товар, — тихо и с достоинством продолжал Манго Сингх. Акцент у него был сильный, но какой-то милый. — Продаем рис, чай индийский, текстиль индийский, лекарства и покупаем русскую бумагу для газет. Поэтому мы хотим договориться с вами тоже. Господин Гупта скоро будет приезжать, и у него есть много заявок всего покупать для ХАЛа. ХАЛ — это «Хиндустан аэронавтик лимитед», и ему нужна помощь от нашей фирмы и господина Гупта, чтобы купить все для «МиГ-21» и «МиГ-23», чтобы их чинить на заводах «Хиндустан аэронавтик лимитед» и делать модернизацию, и делать «МиГ» самим, и тоже Сухой.
Наступила пауза, и я поняла, что мне все-таки придется что-нибудь сказать или о чем-нибудь спросить. Я выбрала последнее:
— То есть вы хотите купить что-то из военной техники в обмен на рис и чай?
Манго Сингх в ужасе взмахнул своими детскими ручками:
— Нет, нет! Я же сказал, мы продаем мирный продукт: чай мы продаем, тряпочки, лекарства продаем, кто знает, например, от желудка ЛИВ-52 продаем, чтобы не болеть и чтобы весь понос ушел! Мы — мирные люди…
— Но наш бронепоезд стоит на запасном пути! — заржал Чертков. Затем он обратился ко мне: — В общем, так, поясняю! Их этот «Консьюмекс лимитед» никакого отношения к нам не имеет. Разве что, если мы для прикрытия купим у них что-нибудь от поноса и сбагрим кому-нибудь по вашим с Шимоном старым каналам. А те продадут эту дрянь куда-нибудь подальше. Но это все херня на постном масле.
Господин Сингх, наверное, покраснел, но на его темной коже это не было заметно.
— Их Гупта, — продолжал Игорь Борисович.
— Да, да, господин Гупта! — Манго Сингх как бы подправил своего собеседника, упирая на высочайшее почтение к собственному шефу.
— Так вот, их господин Гупта… Кстати, Гупта — это одна из очень распространенных фамилий в торговой касте. Гупта — это всегда торговец или предприниматель…
— Господин Раждив Гупта — очень серьезный бизнесмен! — подчеркнул гость.
— Так вот! Их, блин, господин Раджив Гупта и его фирма являются неофициальными агентами индийского государственного концерна, название которого ты от господина Сингха услышала. ХАЛ имеет несколько заводов в городах Лакнау, Хайдерабад, Бангалор, Корва и Насик. На этих заводах осуществляется производство собственной, преимущественно военной, техники, лицензионная сборка российских боевых самолетов, ремонт и модернизация. Эти предприятия потребляют огромное количество комплектующих частей и расходных материалов. На их приобретение по индийскому законодательству объявляется конкурс. Без своих людей в этой системе, без тех, кто обеспечит получение взяток на всех уровнях, выиграть ни один такой конкурс невозможно!
— Невозможно! — с печалью в голосе подтвердил Манго Сингх. — Совсем невозможно.
— Поэтому ты сейчас поедешь с господином Сингхом в Индию. Познакомишься с его шефом…
— С господином Радживом Гупта! — вновь подчеркнул свое почтение к высокому начальству Манго Сингх.
— Вы там будете вместе с господином Егеревым. Но он прилетит сам через день после вас с господином Сингхом. Думаю, что тебе незачем лететь вместе с Арсением Натановичем на его самолете. Первый класс Аэрофлота — это совершенно нормально, ты согласна?
— Разумеется, — кивнула я. — Простенько и со вкусом!
С Манго Сингхом мы на время расстались. Он, оказывается, приехал в наш офис прямо из аэропорта и еще не оформился в гостинице. Мы препоручили малютку-индуса моему водителю Леше — он должен был отвезти гостя в отель, а потом, когда тот отдохнет с дороги, забрать его оттуда и привезти на обед в ресторан «Арбат».
Я осталась беседовать с Игорем Борисовичем тет-а-тет.
— Твоя главная задача — находиться там, рядом с мудаком Егеревым и не дать ему натворить чудес. С ним вместе будет несколько толковых специалистов, которые проверят все документы по новому конкурсу — по тендеру, как это там называется. Тебе тоже имеет смысл вникнуть в проблему. Но не это главное. Главное, чтобы Егерев четко уяснил…
— Что чем пахнет… — Я вспомнила недавнюю встречу.
— Вот-вот! Именно! — хохотнул Чертков. — Пусть себе раздувает щеки. Ему нравится быть главным на людях — отлично! Ему за все и отвечать! Но! Не давай ему забывать, кто есть кто на самом деле! И активно работай! Народ ностальгирует и жаждет индийского чая и средства от поноса.
Надо сказать, что Арсений Натанович после той памятной беседы у нас в офисе стал до крайности скромен и подобострастен. Он звонил мне и Черткову по десять раз на дню то из Парижа, то из Женевы. Без разрешения Игоря Борисовича он, как мне кажется, даже в сортир не ходил. Со мной же он пытался поделиться всем самым сокровенным и вызывал у меня чувство брезгливой жалости.
— И еще одно! — Игорь Борисович кинул мне через стол визитную карточку. — Наверняка ты встретишь на приеме у Гупты этого человека. По некоторым причинам он уже несколько месяцев не приезжает в Россию. Но до этого прожил тут больше двадцати лет. После окончания Университета дружбы народов имени Патриса Лумумбы, Лумумбария, короче, он был собственным корреспондентом «Хиндустан таймс» в Москве. Это была лишь его официальная должность, разумеется. Он нам может быть очень полезен. У него колоссальные связи не только и не столько в самой Индии, но и в арабском мире, и в Латинской Америке.
На визитной карточке было написано: «Hindustan Dream Works Dr. Lalit Jhaturvedi, GM». На обратной стороне находилось малюсенькое фото — темное, но с очень тонкими европеоидными чертами лицо в обрамлении пышной, абсолютно седой шевелюры.
— Доктор Лалит Чатурвэди. Чатурвэди — старинный индийский род из касты брахманов.
— Про индийские касты я в детстве что-то читала. А сейчас что это означает?
— Это означает, что перед Лалитом открываются такие двери, к которым мультимиллионера Гупту даже близко не подпустят. А вообще-то спросишь у него сама, когда встретишь. Он любит потрепаться за рюмашкой.
— Я надеюсь, этот престарелый брахман не будет предлагать мне с ним спать?
