Александр Косарев - Сокровища Кенигсберга
К их удивлению, они оказались на территории довольно обширного старого парка. Брусчатая дорожка, идущая от ворот, плавно поворачивала направо, в глубь парка, одновременно довольно круто уходя вниз, под землю. Держа автоматы перед собой, они сбежали по ней и через минуту уперлись в бетонную стену с нависающим над ней каменным козырьком. В середине этой стены также располагались еще одни, теперь уже брусовые, окованные узорчатыми железными полосами ворота. На них, что удивительно, не было ни ручки, ни замочной скважины. Тогда Веселкин, вынув из-за голенища финский нож, попытался отжать с его помощью створку от косяка, но безуспешно. И тут ему почудилось, что из-за двери раздался какой-то звук. Сержант, сделав товарищам предостерегающий жест, чтобы они не шумели, припал ухом к широким доскам ворот.
Гюнтер, закончив разговор с Вистом, повесил трубку на рычаг и поднялся в кузов столько месяцев служившего им домом, «бюссинга». Радист эвакуационной команды – Хуго, опершись на стол обоими локтями и сдвинув наушники на виски, дремал за столом, на котором стояла радиостанция. Гюнтер похлопал его по плечу. Когда тот очнулся от полудремы и снял наушники, он взял их у него из рук и бросил на стол.
– Все, уходим, Хуго. Собирай свое барахло.
– Куда это? – испуганно спросил тот, думая, что придется выбираться из бетонного укрытия «центрального вокзала» на поверхность, где все еще гремел бой и часто рвались снаряды.
– Да не трусь ты, – успокоил его лейтенант, – спускаемся вниз, к Георгу в гости. Там уже и обед готов. Поедим с тобой наконец-то нормально, да и отоспимся.
Через несколько минут, моментально собравшийся радист Х. Рейнхальд уже стоял на широкой площадке гидравлического лифта с двумя туго набитыми солдатскими ранцами, в то время как лейтенант с максимальной осторожностью привязывал шнур подрывного механизма к массивному внутреннему засову въездных ворот. Покончив с этим опасным и малоприятным занятием, он направился к пульту управления, чтобы поскорее пустить лифт, но внезапно вспомнил наставления Виста относительно радиостанции.
– Вот черт, едва не забыл! – сплюнул он.
Обойдя грузовик, он просунул ствол «шмайсера» в распахнутую дверь кузова и двумя короткими очередями привел их безотказную новенькую рацию в полную негодность. Затем, забросив автомат за плечо, он вновь направился к пульту лифта.
Услышав за дверью грохот выстрелов, сержант отпрянул было от нее, но, тут же сообразив, что стреляли не по нему, почему-то решил, что за дверью происходит казнь. Он резко повернулся и подбежал к прикрывающим его с тыла бойцам:
– Парни, у кого еще есть гранаты, кажется, там кого-то расстреливают!
Сычев отрицательно покачал головой, а Русицкий с готовностью вытащил из кармана ребристую лимонку и протянул ее сержанту. Но тот только ощерил усы.
– Да ты что, это же как слону дробина!
– А я на улице фаустпатрон видел, – припомнил вдруг Владимир Сычев.
– Где? – крикнул сержант.
– Да там он, у ворот, за упавшей тумбой лежит.
– Тащи скорее, может быть, кого спасти успеем!
Сычев, разбрасывая сапогами мелкие камешки, бросился вверх по дороге, в то время как Веселкин с Русицким, укрывшись за изгибом дороги, взяли дверь на прицел, резонно опасаясь появления из подземелья эсэсовцев-карателей.
Медленно ползущий вниз лифт наконец-то опустился на уровень «А», к брошенным на рельсах тележкам, с помощью которых артиллерийские снаряды и пороховые шашки подвозились от складов к пушкам. Работающие в аварийном режиме лампы освещения еле-еле рассеивали мрак, и последние обитатели «центрального вокзала» вынуждены были простоять пару минут неподвижно, ожидая, пока их глаза не привыкнут к темноте.
– Куда же мы пойдем теперь? – спросил радист, закидывая один из ранцев за спину и протягивая другой Гюнтеру.
– Налево, – пробурчал лейтенант, пытаясь привести в действие свой карманный фонарь, но сколько он его ни тряс, тот никак не хотел работать.
– Да черт с ним, дойдем как-нибудь, – дернул его радист за рукав, и они осторожно, стараясь не споткнуться о рельсы, двинулись вдоль тоннеля, отсчитывая на ходу шаги, дабы не пропустить нужную дверь.
Заслышав грохот сапог, Веселкин обернулся. Из-за поворота показался несущийся со всех ног Сычев. В каждой руке он нес по трубе фаустпатрона с большими шишкообразными набалдашниками.
– Вот, товарищ сержант, пока два, а не хватит, я еще принесу, их там, оказывается, много валяется.
Сержанту между тем было не до разговоров. Он выхватил гранатомет из рук Сычева, откинул прицельную рамку и, приладившись, выстрелил в то место на воротах, где, по его разумению, должен был находиться замок. Пригнувшиеся перед выстрелом солдаты едва начали поднимать головы, как в этот момент сработал 20-килограммовый заряд тротила, спрятанный под днищем штабной машины Виста, а еще через секунду дружно рванули двенадцать 200-литровых бочек с бензином, стоявших на заправочной площадке рядом с лифтом.
Услышав позади себя странный хлопок, Гюнтер остановился и только начал поворачивать голову, как ударная волна сшибла их обоих с ног, и все вокруг озарилось феерическим светом от падающего в подземелье жутко ревущего водопада пылающего бензина. В тот же момент передняя часть разорванного пополам тяжелого грузовика с душераздирающим грохотом рухнула в шахту лифта. Сотни литров бензина, вогнанные остатками грузовика, словно бы громадным поршнем, в подземную галерею, огненным валом покатились вдоль рельсов. Завопив от ужаса, лейтенант с радистом рванулись было вперед, но ревущий смерч через секунду настиг их и поглотил.
Ровно в 15:00 в подземной казарме по приказу Виста, зажгли полный свет, и полуодетые солдаты, привлеченные аппетитным запахом, идущим от кастрюли с гороховой кашей, начали понемногу вылезать из коек. Кое-кто уже отыскал свой китель и оделся. Другие в поисках своей формы бродили, щурясь от яркого света, между столами, стараясь ухватить кусочек другой от выставленных деликатесов. Дневальный, поглядывая на Виста, шикал на них и отгонял от банок и бутылок, полагая, что оберштурмбаннфюрер сам даст соответствующий сигнал к началу трапезы. Но ему в этот момент было не до того. Озабоченный долгим отсутствием лейтенанта с радистом, он вновь и вновь крутил телефонный диск, пытаясь связаться с «центральным вокзалом», но каждый раз слышал только короткие гудки заблокированной линии. Решив про себя, что верхний телефон сломался, он поднялся из-за стола и двинулся к выходу из казармы в поисках Ганса или Карла, для того чтобы послать кого-нибудь из них наверх для выяснения, где и по какой причине задержались его помощники. Он успел пройти почти половину казармы и уже видел лениво натягивающего сапоги Ганса, как сзади что-то громко лязгнуло, и в казарме мгновенно наступила гробовая тишина. Почувствовав неладное, Вист повернулся.
Порядочно проблуждав по складу, танкисты неожиданно для себя обнаружили в середине левой, если смотреть от лифта, стены еще одну дверь. Обычную распашную двустворчатую дощатую дверь, обитую тонким листовым железом. Резонно полагая, что за ней располагается какой-то другой отдел этого склада, они, предводительствуемые капитаном, дружно направились к ней. Откинув ударами сапог обе ее половинки, танкисты гурьбой ввалились в следующее помещение. И в ту же секунду пожалели, что сделали это. Помещение, в котором они оказались, по виду напоминало им предыдущее, только вот содержимое его в корне отличалось. При входе, правда, справа и слева громоздились кучи все тех же ящиков и бочек, но дальше... дальше была картина, которую они никак, ну абсолютно никак не ожидали увидеть здесь, в этом глухом подвале.
За ящиками, занимавшими пространство не более 10—15 метров от торцевой стены, справа и слева виднелись ряды многоярусных солдатских коек, стояли столы, заставленные котелками и бутылками, но самое-то ужасное: и на койках, и на лавках, и за столами сидели, лежали и стояли десятки эсэсовцев в форме и без оной.
Тут надо немного остановиться и оценить состояние наших солдат в этот полный драматизма момент. Я даже не хочу говорить сейчас о чисто психологическом шоке: они ведь знали, что сзади выхода нет, а тут оказалось, что его нет и впереди. Но кроме того, наши танкисты были практически безоружны. Только по чистой случайности у двоих из них имелись автоматы, а у четверых на поясе висели в кобурах пистолеты. Вот и все! У немцев же, кроме значительного численного перевеса, имелись как минимум два ручных пулемета и несколько фаустпатронов. Все это наши танкисты разглядели на ближайшем к ним столе. Ради справедливости надо отметить, что и немцы тоже совершенно не ожидали появления наших солдат, а тем более с этой стороны, то есть со стороны наглухо отрезанного от поверхности двадцатиметровым слоем земли склада.
