Людмила Петрушевская - Город света (сборник)
А тут и ракета взорвалась и все исчезло. Долго Татьяна отмывала в театральном туалете свою маму.
Валера исчез за дверью рядом. Потом они воссоединились и пошли домой. Отперли дверь, а в квартире, в черной жиже на полу, вертелись, вздымались и опадали черные живые веревки…
Семейка оказалась на улице и пошла в скверик. Во дворе было неудобно сидеть в таком грязном виде.
Татьяна опять стала плакать и проситься в дурдом, крича, что ей все показалось, что на самом деле мир это сон и ей все снится.
— Не хочу просыпаться, — твердила она как в горячке. — Дайте мне укол.
Пока она так плакала, ее семья сидела рядом на скамейке, а потом настала ночь, и все растворилось во тьме.
Татьяна очнулась, лежа у себя в квартире на полу, потому что в дверь стучали и звонили.
Она с трудом встала, открыла дверь.
Там стояли запыленные, грязные, как бомжи со свалки, мама и Валера. Мама причем с двумя мешками наперевес.
У стоящих в дверях были усталые, какие-то чумовые лица и круглые от изумления глаза.
Татьяна сказала:
— Мам, ты почему?.. Ты там? Как ты чувствуешь?
Ей никто не ответил. Пришедшие осторожно заглядывали в квартиру.
В доме зияла пустота. Ветерок из открытых, полусгоревших окон гулял, шевеля лохмотья обоев.
— Что смотрите? — спросила Татьяна. — Змей уже нет, проходите.
Они переглянулись, кивнули и вошли.
— От это да, — загудел Валерий. — Погуляла без нас.
— Не я погуляла, — тихо возразила Татьяна.
— Как ты похудела! — закричала мама.
— А ты как! А Валера!
— Кузи нет дома? — осторожно спросила бабушка.
— Слава те, нету, — ответила Татьяна и заплакала.
Бабушка поставила свои мешки на стол, единственное сухое место в доме, и сказала:
— Большой мешочек — это был Кузя.
Татьяна отвернулась и заплакала, затыкая себе рот рукой.
— А маленький? — из вежливости к больной старушке спросил Валера.
— Маленький — это был Мишка.
— Здорово. А они не разговаривают?
— Пока что нет, — ответила бабушка неуверенно.
— А что там внутри-то? — спросил опять зять. — Можно посмотреть?
— А песок. Песочек, — объяснила помертвевшая баба Лена. — И все.
Она тяжело опустилась на обгорелый диван. Зять взял в руки маленький мешок, развязал его своими могучими пальчищами, и вдруг в образовавшуюся горловину оттуда на волю вылезла усатая голова! И тут же стал выдираться сам Мишка (уши на всякий случай прижатые). Он выскочил и от радости начал делать плотные восьмерки вокруг ног бабушки! И обвивать ее хвостом! Не обращая внимания на мокрый пол.
— Вот, — заключил Валера самодовольно и стал развязывать следующий мешок.
Через две секунды они уже все обнимались, Кузя молчал, тыкался носом то в бабушку, то в маму, Татьяна плакала, а отец всех отодвинул и стал подбрасывать Кузю до грязного потолка.
Бабушка твердила:
— Ну-ну, ну-ну, ну хватит…
А сама шмыгала носом.
Шесть рук, ведра и тряпки, пакет побелки для потолка и обои на стены…
Потом все пировали в чистой квартире, было много гостей, бабушка сделала тазик холодца и тазик винегрета. Люди натащили всякого добра.
— Мы бедные, — объяснял всем захмелевший зять, почему-то очень добрый. — У нас нет ни-че-го! Принимаем в дар любое. На тебе не-боже, чего нам негоже.
Потом народ пел любимые «То не вечер» и «Ой, мороз», печальные песни, но очень громко и радостно.
Кузя молчал, не путался под ногами, он сидел и смотрел по принесенному кем-то телевизору новости, все подряд.
Что-то он там кивал, шептал, показывал на экран пальцем, как все маленькие дети, а потом уходил и рисовал войну, взрывы или солнце, цветы и домик ниже цветов и один раз сказал бабушке, когда взрослые уже прощались в прихожей:
— Ты не умрешь.
— А как же, — закивала усталая бабушка. — А как же. Вот вырастешь, изобретешь лекарство от смерти.
— Да, — ответил он. — Приблизительно так.
Новые приключения Елены Прекрасной
Как известно, раз в тысячелетие рождается Прекрасная Елена, и в ту ночь, когда она должна была выйти из морской пены на берег, в данной приморской местности на одном из прилавков появилось зеркальце с некоторым свойством: кто отразится в нем, того перестанут замечать.
Зеркальце приготовил местный волшебник, пьяница и хвастун, который много думал ночами о судьбах мира, читал старые газеты и книги, паял, точил, клеил, смотрел на звезды и точно рассчитал время появления Елены Прекрасной.
Сам волшебник женщин не любил (так же как и мужчин), он уважал только слабых стариков, старушек и больных детей, несмотря на их капризы и скверные характеры, и вот о них-то он и заботился, сооружая волшебное зеркальце для Елены Прекрасной: как известно, если идет война, то прежде всего гибнут именно старики и дети.
А с появлением Елены Прекрасной, это тоже широко известно, каждый раз начинались долгие и жестокие войны, не говоря уже о неприятностях типа исчезновения целых народов.
И волшебник, потратив целый год, выточил из хрусталя сверкающее зеркальце, покрыл его с одной стороны жидким серебром — и не посмотрелся в него сам ни разу, а отразил (без спросу) в этом зеркале один памятник в центре города, и о памятнике забыли в тот же момент.
Он исчез, никуда не исчезнув.
Его просто перестали замечать.
Правда, утром, на трезвую голову, волшебник кое-что еще подклеил, подпилил и напоследок капнул из черной бутылочки на зеркальную поверхность.
Это было дополнительное свойство — если зеркальце разбить, то предмет снова становится заметным.
В глубине души волшебник был добрым, но его так раздражало человечество, что он иногда на всю улицу орал, топал ногами и махал руками — последний раз это произошло, когда у бедной дурочки сгорел домик.
Прибежавшие на пожар соседи вытащили дурочку из пламени, поскольку она твердо решила не расставаться со своим диваном.
А пока одни соседи воевали с огнем, другие втихаря на огородике собрали урожай с яблонь и слив (все равно испечется в пламени) и поперетаскали корзинки к себе в клети, клуни, хламовницы и чуланчики.
Причем волшебник никак не помог бедной дурочке.
Волшебник — не благотворительная организация и не Красный Крест, чтобы немедленно приходить на помощь.
Он не занимается мелочами.
Пусть эти люди сами себя отпевают, считал он.
Дурочка тоже была не слабого десятка и неоднократно колотила свою старую тетку, живущую напротив, и никто не вмешивался.
И вот погорелая дурочка весь день, голодная, просидела на траве около своего обугленного домишки, а к вечеру одна добрая женщина опомнилась и позвала ее поесть, а на ночь дурочка постучалась в дом своей старой тетушки, которая не забыла, что ее неоднократно колотили и ругали в прежние дни, так что тетушка боялась племянницу как огня в свои восемьдесят пять лет и старалась держать дверь на запоре.
Но тут тетушка открыла дверь и впустила к себе глуповатую племянницу со словами «иди в баню», баня у тетки была просторная и с печкой.
Правда и то, что и сама тетушка в молодости поворовывала кур, а та добрая женщина, которая покормила дурочку в ночь после пожара, весьма жестоко обращалась со своей старшей сестрой и рассказывала о ней по соседям всякие жуткие истории: и не моет посуду, и барыня, и грязнуха и т. д.
Но это мы вам открываем тайны, никому не ведомые, а вот о краже в день пожара стало известно всем, и именно благодаря тому, что волшебник бушевал в пивной насчет преступления и наказания, что яблоки и сливы кое-кому встанут поперек горла!
И ему в ответ кивали головами две его постоянные подруги, пожилые и накрашенные, у которых тоже много чего накопилось на душе против народонаселения (а у народонаселения, особенно у женщин, против них).
Но волшебник уважал своих подруг, как и большинство мужиков.
Кого человек уважает, с тем он и проводит время, справедливо считали две пожилые подруги волшебника.
Результат крика в пивной был такой, что уже с утра в дом тетушки пошел гуськом народ со старыми кофтами, шелковыми бабушкиными платьями и зимними пальто без меховых воротников, все это были щедрые дары для погорелицы от добрых соседей.
И это то, что касается нравов данного приморского городишки.
А теперь вернемся к Елене Прекрасной.
Итак, волшебник нашел противоядие от ее красоты, а вот как эта великолепная, но до мозга костей глупая новорожденная женщина набредет на зеркальце — был вопрос профессиональной техники колдуна.
Прекрасная Елена должна была купить зеркальце на базаре, а уж чтобы женщину не потянуло бы на базар — такого быть не может.
Тут волшебник все рассчитал правильно.
* * *И вот настала ночь рождения из пены.
