Борис Рыжий - В кварталах дальних и печальных

Девочка с куклой

С мертвой куколкой мертвый ребенокна кровать мою ночью садится.За окном моим белый осколокноровит оборваться, разбиться.

«Кто ты, мальчик?» — «Я девочка, дядя.Погляди, я как куколка стала…»— Ах, чего тебе, девочка, надо,своего, что ли, горя мне мало?»

«Где ты был, когда нас убивали?Самолеты над нами кружились…— Я писал. И печатал в журнале.Чтобы люди добрей становились…»

Искривляются синие губки,и летит в меня мертвая кукла.Просыпаюсь — обидно и жутко.За окном моим лунно и тускло.

Нет на свете гуманнее ада,ничего нет банальней и проще.Есть места, где от детского садапять шагов до кладбищенской рощи.

Так лежи в своей теплой могиле,без тебя мне находятся судьи…Боже мой, а меня не убилина войне вашей, милые люди?

«Те кто в первом ряду…»

Те кто в первом ряду —руку ребром ко лбу,во втором стоишь — ковыряй в носу.Я всегда стоял во втором ряду.Пионерский лагерь в рябом лесу.Катя, Света, Лена, Ирина — кактебя звали? — зелень твоих коленэто сердце нежно повергла в мрак.Обратила душу в печаль и тлен.Даже если вдруг повернётся вспять,не прорваться грудью сквозь этот строй,чтоб при всём параде тебя обнять.Да мгновенье ока побыть с тобой.Слишком плотно, мрачно стоят ряды,активисты в бубны колотят злей…Так прощай, во всём остаёшься ты.…И глядел со стенда Марат Казей.

Пробуждение

Неужели жить? Как это странно —за ночь жить так просто разучиться.Отдалённо слышу и туманночью-то речь красивую. Укрыться,поджимая ноги, с головою,в уголок забиться. Что хотите,дорогие, делайте со мною.Стойте над душою, говорите.Я и сам могу себе два слованашептать в горячую ладошку:«Я не вижу ничего плохогов том, что полежу ещё немножко, —ах, укрой от жизни, одеялко,разреши несложную задачу».Боже, как себя порою жалко —надо жить, а я лежу и плачу.

«…Звезд на небе хоровод…»

…Звезд на небе хоровод —это праздник, Новый год.За столом с тобой болтая,засидимся до утра.Ну, снимайся, золотаяс мандарина кожура.

Так, пузатая бутыль,открывайся — мир мне мил —заливай хрусталь бокала.Ты, бесстыдница-свеча,загорайся вполнакала —оттени мою печаль.

Вот и сочинил стишок —так, безделку, восемь строк.Пьян, ты скажешь? Ну и что же?Выпить я всегда не прочь.Только вот на что похожа,дай-ка вспомню, эта ночь.

Снег кружится за окном,за окошком синий гномловит белую снежинку,рот кривит да морщит лоб.Да, на детскую картинку,на открытку за 3 коп.

«Я так хочу прекрасное создать…»

Я так хочу прекрасное создать,печальное, за это жизнь своюготов потом хоть дьяволу отдать.Хоть дьявола я вовсе не люблю.

Поверь, читатель, не сочти за ложь —что проку мне потом в моей душе?Что жизнь моя, дружок? — цена ей грош,а я хочу остаться в барыше.

1996

Детское стихотворение

Крошка-мочка. Огниразноцветные. Хлопушки.Залпом выпалят они —и на остренькой макушкенашей елочки звездазагорится навсегда.

А под елочкой, гляди,как уютно. Теплой ватойствол укутан. Конфетти.Там. По-детски виноватоя под елочку смотрюи с тобою говорю.

Хочешь, стану вот таким,вот такусеньким. С иголкуростом. Крохотным, смешным,беззащитным. И под елкужить уйду. Устроюсь тамс тихой сказкой пополам.

…Крошку хлеба принесешьи нальешь наперсток водки.Не простишь и не поймешь.Погляжу тепло и кроткоНа тебя. Ну что? Что я мог,право, ростом с ноготок.

«В провинциальном городке…»

В провинциальном городке,когда в кармане ни копейки,с какой-то книжечкой в рукесидишь и куришь на скамейкеи в даль бесцветную глядишьи говоришь как можно тише:взлететь бы, право, выше крыши выше звезд и горя выше,но что-то держит, осень лишуршит листвой: смирись, бескрылый.Иль притяжение земли.Нет, гравитация, мой милый.

На смерть поэта

Дивным светом иных светилозаренный, гляжу во мрак.Знаешь, как я тебя любил,заучил твои строки как.

…У барыги зеленый томна последние покупал —бедный мальчик, в углу своемсам себе наизусть читал.

Так прощай навсегда, старик,говорю, навсегда прощай.Белый ангел к тебе приник,ибо он существует, Рай.

Мне теперь не семнадцать лет,и ослаб мой ребячий пыл.Так шепчу через сотни лет:«Знаешь, как я тебя любил».

Но представить тебя, уволь,в том краю облаков, стекла,где безумная гаснет больи растут на спине крыла.

Два ангела

…Мне нравятся детские сказки,фонарики, горки, салазки,

значки, золотинки, хлопушки,баранки, конфеты, игрушки,

…больные ангиной неделичтоб кто-то сидел на постели

и не отпускал мою руку —навеки — на адскую муку.

Воспоминание

И ласточки летают высоко.

А.Т.[26]

…просто так, не к дню рожденья, ни за чтомне купила мама зимнее пальто

в клетку серую, с нашивкою «СОВШВЕЙ» —даже лучше чем у многих у друзей.

Ах ты, милое, красивое, до пят.«Мама, папа, посмотрите, как солдат,

мне ремень еще такой бы да ружьевот такое, вот такое, да еще…»

…В эту зиму было холодно, темно,страшно, ветрено, бесчеловечно, но

сын, родившийся под Красною звездой, —я укутан был Великою страной.

Новое ретро

О нет, я не молчу, когда молчит народ,я слышу ангельские стоны,Я вижу, Боже мой, на бойню — словно скот —сынов увозят эшелоны.Зачем они? Куда? И что у них в руках?И в душах что? И кто в ответе?Я верую в добро, но вижу только страхи боль на белом свете.И кто в ответе? Тот уральский истукан?С него и Суд не спросит Страшный —не правда ли смешно, вдруг в ад пойдёт баран,к тому ж и шерстию неважный.Россия, Боже мой, к чему её трава,зачем нужны её берёзы?Зачем такая ширь? О, бедные слова,неиссякаемые слёзы.Ты хочешь крови? Что ж, убей таких, как я,пускай земля побагровеет.…Господь, но пусть глупцов великая семьяживёт — умнеет и добреет.

Mike Tyson