Соломоника де Винтер - За радугой
– Итааааак, у нас есть победитель! Поздравляем с победой мисс Mэйси Макдоналд! – проорал мужской голос. Повернувшись, я увидела мужчину в костюме, с намазанными гелем волосами и ослепительно белыми зубами. Зрители аплодировали, и на их тупых лицах застыли дурацкие улыбки. Счастливые люди. Черт подери, как я от них устала. Я швырнула пакетик на пол.
Внезапно Дейзи посмотрела на меня внимательно. Ее зрачки вдруг расширились, и взгляд снова наполнился жизнью. В тот миг я увидела прежнюю Дейзи. И чуть не разрыдалась.
– Я-я правда пытаюсь бросить, – сказала она. – Просто это сложно так сразу, ясно тебе?! Мне очень плохо без дури! Не получится просто взять и бросить за один день. Мне нужно… Мне нужно снижать дозу постепенно!.. И вообще, это… Это не твое дело!
Как я скучаю по той, прежней Дейзи.
У Дейзи, которая сидела передо мной сейчас, были тощие руки с торчащими локтями. У нее были фиолетово-синие мешки под глазами, а волосы и ногти были сухими и ломкими. Белесого цвета. Помню, я подумала, что если дотронусь до нее, она превратится в пыль. Я попыталась проглотить жуткий комок в горле, но не смогла, и слезы подступили к глазам.
Когда Олли был жив, Дейзи была красивой. У нее были прекрасные голубые глаза, вьющиеся светлые волосы и заразительная улыбка. Ее кожа была нежной, розовой. Теперь уже нет. Раньше цвет ее глаз был ярче цвета неба. Как мое имя. А теперь они стали тусклыми, словно грязный пруд в центре города.
19
Я приходила в магазин все чаще. Не знаю, почему. У меня было ощущение, что, если бы я оставалась в стороне, я бы растворилась и просочилась сквозь трещины и утекла вниз, в преисподнюю, а я не хотела, чтобы это случилось. Может быть, я пришла только лишний раз посмотреть фильм, чтобы дальше убеждать себя, что он ужасен.
Темные тучи заполняли небо, пока я шла к магазину. Сильные порывы ветра гнали мусор вдоль Эванор-стрит. И вдруг пошел сильный дождь, и его пелена оказалась настолько плотной, что не видно было даже конца улицы. Проезжали машины, и люди разбегались от поднятых ими брызг, словно испуганные мыши. Я быстро спрятала свою книгу под куртку. Через пару секунд я уже вымокла насквозь – пришлось спрятаться в магазине. Вода с волос закапала на покрытый ковром пол. А бледное лицо заблестело в тусклом свете ламп.
– Ты в порядке? Принести плед? Где-то тут у меня в подсобке был, – произнес парень за стойкой.
Вы сказали, доктор, он помог мне только потому, что испугался, потому что ему стало меня жаль. Может быть, так оно и было, а может, и нет. В любом случае поначалу я не испытывала к нему совершенно никаких чувств.
Он отдернул занавеску из бамбука, куда-то отлучился на пару минут и вернулся с мягким розовым пледом с надписью «Хелло Китти»[3]. Я накинула плед на плечи, словно это была королевская мантия.
– Чаю? Я как раз только согрел чайник, – предложил он.
Я кивнула, и он снова исчез за занавеской и вернулся с двумя пенопластовыми стаканчиками, от которых поднимался пар. Протянул один мне.
Должно быть, я выглядела напуганной, потому что он вдруг сказал:
– Хорошо, что ты не говоришь. Это здорово. Значит, ты много думаешь.
У него были темные волосы, которые, судя по всему, он не расчесывал уже довольно давно, мягкие карие глаза, достаточно, впрочем, яркие, чтобы проникнуть прямо в душу, вонзиться в нее, словно иголка в воздушный шар. Чаепитие заняло у меня десять минут и двадцать семь секунд – я следила по часам, висевшим над стойкой.
Мне стало так приятно. Как будто я и в самом деле была девочкой. Но потом я вспомнила про другого мужчину. Которого должна была убить. И в мгновение ока перестала быть девочкой.
* * *11:15. Выходит из «Олив Плэйс», – записала я в блокнот. Джеймс огляделся и зашагал по улице. Он провел большим и указательным пальцами по своей аккуратной бородке и зашел в магазин спиртных напитков. Я записала. Через пару минут он вышел с бутылкой пива и пачкой сигар, которую тут же положил в карман. Подошел к сияющему черному кадиллаку, сел (черный кадиллак, номер DTC-4923)… И уехал. Я помчалась за ним. Я бежала сквозь ветер и чувствовала на себе его холодное дыхание. Я бежала так быстро, как будто хотела сбежать от реальности. На долю секунды я даже подумала: а куда это я так несусь? Но мысль эту тут же оттеснили миллиарды других мыслей, тонувших в бушующем океане под названием разум. Эта мысль так и сгинула в этом океане.
Капли пота, словно кислота из аккумулятора, струились по мне. Потом я увидела, как кадиллак остановился перед соседним зданием. Я перебежала улицу и спряталась за деревом, переводя дыхание.
* * *Джеймс вышел из автомобиля. Вошел в совершенно непримечательный дом – большой, серый, с небольшими окнами, абсолютно ничем не отличавшийся от соседних домов. Когда дверь захлопнулась, я прокралась из-за дерева и вошла следом.
Лестница была черного цвета. Как и стены, и все остальное. Я мельком увидела, что Джеймс уже на следующем этаже. Я шла на звук его шагов, сама стараясь не шуметь. Услышала, как он вышел в коридор. Проскочила оставшуюся часть лестницы, вышла на этаж и увидела в конце коридора открытую дверь. Оттуда донеслась громкая музыка, и когда она стала тише, я приблизилась. В красном ковре тут и там виднелись дырки. На стенах висела пара черно-белых фотографий Мэрилин Монро. На одну из них кто-то прилепил жвачку. Я отодрала ее и брезгливо бросила на пол. Всегда думала, что у мафиози обычно много шикарных особняков по всему миру, но у Джеймса была вот такая простая квартирка. Добравшись до раскрытой настежь двери, я заглянула за нее. В комнате было полно народу, а в воздухе плыли клубы сизого дыма. Джеймс сидел на диване с бутылкой пива. На стене позади него висело большое зеркало. Вокруг расхаживали улыбающиеся девушки в коротеньких рваных шортах и розовых сапожках, увешанные кольцами. У некоторых на голове были прически в стиле «афро». На мужчинах были низко посаженные джинсы и широкие рубашки. Музыка грохотала на всю громкость. Джеймс вдруг засмеялся над чьей-то шуткой и стал хлопать себя по ляжкам. Сделал еще глоток из бутылки и поднял голову. Заметил меня. Но через пару секунд отвел взгляд.
– Стоп, Дейн, стоп. А эта здесь какого хрена забыла? – спросил он и кивнул в мою сторону. Я тут же попятилась.
– Кто? – спросил другой голос.
Я побежала. По коридору. Чувствуя на спине обжигающий взгляд Мэрилин со стены. Я побежала вниз по темной лестнице, поскользнулась, содрала кожу. Рухнула на пол, тяжело дыша. Потом встала на ноги, побежала, преодолела еще пару лестничных пролетов и выбежала из дома. Остановилась отдышаться. Из разбитого колена текла тонкая струйка крови.
* * *От физиономии Джеймса меня затошнило. И от его голоса. От рук, ногтей, и лакированных туфель, и его проклятой подстриженной бородки, и всех этих бутылок пива. Я не могла думать ни о чем больше, кроме того, что как здорово было бы видеть его мертвым.
20
Вы знаете, что пугает меня больше, чем мое собственное «я», доктор? Церкви. Церкви и изображения Христа, распятого на кресте, в них. Почему нет церквей, где бы поклонялись Волшебнику из страны Оз? Великому, могучему и доброму. И в отличие от Иисуса он был живой, не ходил полуголым, и на его теле не было ран.
Хотя самое страшное в церквях – картины на потолке. Изображения всех этих ангелов, которые смотрят на меня. Наверное, они должны наставить меня на путь истинный, но я ненавижу эти нарисованные глаза, глядящие сверху вниз. В глубине души я всегда была уверена, что человек на картине может ожить, и тогда реальность разрушилась бы на куски.
В следующее воскресенье утром я пришла в магазин, читая по дороге книгу. Хозяин сидел за стойкой и изучал журнал. Телевизор был выключен. Я уже собралась было пройти в один из длинных проходов, как вдруг магазин заполнил пронзительный голос.
– Эй!
Я обернулась и увидела в дверях группу девчонок. Хозяин поднял голову. У них были ярко накрашенные глаза, а на губах искрился и переливался блеск. Девчонки были из моей школы.
– Привет, как дела? – спросила блондинка. Она сделала глоток из банки кока-колы, затем огляделась и заметила меня.
– Подожди. Боже мой, Блю? Что ты здесь делаешь?! Ты обычно тут отовариваешься? Это твой мини-супермаркет?
Она посмотрела на парня.
– Ты разве не знаешь?
– О чем? – не понял тот.
– Блю – социопат. Это как психопат плюс антисоциальный чудик. Она новенькая в школе. Так ведь, Блю?
Я метнула в нее разъяренный взгляд. У меня возникло желание вырвать ее идеальные светлые волосы из головы, а потом задушить этой копной трех ее подружек.
– Что? О чем ты вообще говоришь? – услышала я ответ парня.
– Это не шутки. Горькая правда. Спроси кого угодно, все знают.
– Сьюзи, уходи. Я работаю.
– Хорошо. Ну ты даешь. Увидимся, – ответила девица. Компания вышла из магазина. Одна из них послала мне воздушный поцелуй. В мыслях я поймала ее и стерла в порошок. Я опустила взгляд. У меня закружилась голова, так что я оперлась на стойку, чтобы сохранить равновесие. Я закрыла глаза и почувствовала, как мир вокруг переворачивается и плывет. Сделала глубокий вдох.
