Фэнни Флэгг - На бензоколонке только девушки
– Что?
– Колонотерапию.
– Нет… и не знаю, что это.
– Это как мощная клизма.
Сьюки скривилась:
– О господи…
– Зря ты так! – отозвалась Марвэлин. – У меня уже было шесть, и я себя чувствую отменно. Эдна Иорба Зорбра говорит: чтобы продвинуться в эмоциональном исцелении, совершенно необходима чистота толстой кишки. В том числе и так мы учимся освобождаться от старой негативности, за которую цепляемся.
– Вон что.
– В общем, я хожу к этой чудесной девчонке в Мобиле. – Марвэлин открыла сумочку. – Сейчас дам ее визитку. Я всем говорю, что знаю ее. Когда будешь звонить, скажи обязательно, что от меня. Она всем моим друзьям делает скидку в десять процентов, а за серию из десяти процедур – пятьдесят. А тебе надо десять. Слушай, можем вместе как-нибудь съездить?.. А потом пообедаем. Позвони.
– Хорошо, Марвэлин. Непременно. – Взяв карточку, Сьюки проводила подругу, однако представить, что может быть менее сообразным, чем колонотерапия и последующий обед с Марвэлин, так и не сумела. Лучше уж на ночь по традиции две столовые ложки метамуцила без сахара и со вкусом апельсина.
Марвэлин всегда была в некотором роде духовным искателем – и искала она по сей день. Десять лет назад она уговорила Сьюки ходить в женскую группу изучения Библии, и Сьюки пережила недолгую стадию «заново рожденной». Ходила счастливая, а Ленор была в ужасе.
– О небо, Сьюки… верь себе в Бога, но совершенно незачем рассказывать об этом всем в городе! Семью позоришь. Того и гляди начнешь укрощать змей и говорить языками!
В конце концов Сьюки сказала Марвэлин и остальной группе, что больше не появится. В церковь она по-прежнему наведывалась и во что-то верила, хотя сама толком не понимала во что.
А уж теперь-то она вообще ничего не понимала. Жизнь человека, полагала она, где-то спланирована, есть кто-то главный, и он за всем следит. Но чем больше обо всем этом Сьюки думала, тем больше осознавала, насколько все в ее жизни случайно. А в ее особом случае – прямо-таки пугающе шатко!
Младенцем ее, будто какую-нибудь кошку или собаку из приюта, выставили напоказ, чтоб отдать в хорошие руки, а отвечавшие за нее люди всучили ее какой-то сумасшедшей. Они, что ли, не проверяют человека, прежде чем взять да и вручить ему младенца? Знай они о брате и сестре Ленор, точно подыскали бы кого-то другого. Сьюки всерьез вознамерилась позвонить тем людям в Техас и сказать, что надо быть повнимательней.
Но сильнее прочего ее удручало осознание, что всей ее жизнью, каждым движением Ленор управляла, приговаривая: «О, Сьюки, Симмонзы так не делают» да «Симмонзы эдак не делают». Она понятия не имела, как делают или не делают Юрдабралински.
Каждому человеку, понимала Сьюки, положена мать – даже бедным детенышам обезьяны выдают тикающие часы, обернутые полотенцем, взамен. Но теперь, оглядываясь на свою жизнь с Ленор, Сьюки раздумывала, не лучше бы ей было с часами.
Не будешь прежним
Пуласки, Висконсин
Август 1938 года
Странное дело: всего одно событие может изменить судьбу целой семьи. Для семьи Юрдабралински из Пуласки, Висконсин, это событие произошло 9 августа 1938 года.
В 1930-е процветали поклонение героям и влюбленность в актеров кино. Фотокарточки блистательных кинозвезд украшали стены спален большинства девчонок-подростков, но из-за высокого стройного летчика по имени Чарлз Линдберг, перелетевшего через Атлантику, началась новая истерия. Повсюду появились его изображения. Он был на экранах и рекламных щитах, и каждый мальчишка хотел вырасти и водить самолет, как Линди. Вся Америка влюбилась в юного красавца Линдберга, а через год все влюбились в его женскую копию – Амелию Эрхарт, такую отважную и ослепительную, с золотистыми взъерошенными волосами и в мужских брюках. Девочки восторгались ее фотографиями и добавляли их к своим коллекциям фото любимых кинозвезд.
Рассчитывая подзаработать на зачине Линдберга и Эрхарт и воспользоваться новой шумихой вокруг полетов, что охватила страну, «Филлипс Петролеум» выступила с рекламной кампанией, на которую все наверняка обратили бы внимание. Это было смело: они наняли «небесных писателей», чтобы те летали над фирменными бензоколонками и рисовали в воздухе над ними «Филлипс-66». Многие из тех «писателей» были старыми пилотами Первой мировой или «трюкачами» – так называли людей, болтавшихся по стране и выполнявших воздушные трюки, тем зарабатывая по выходным на жизнь. Но пилот, приданный автозаправочной станции «Филлипс-66 Винка» в Пуласки, Висконсин, собирал куда больше, чем просто какие-то заработки.
Дядя Билли Бевинза был летчиком Первой мировой войны. Вернувшись с фронта, он открыл свою летную школу и научил Билли летать, когда тому было пятнадцать лет. С тех пор Билли и летал. Неплохой способ зарабатывать на жизнь, а для Билли – еще и знакомиться с девушками. Он умел все: и трюки, и опыление посевов; он даже водил «Уэйко» Дэйвиса для «Воздушного цирка “Крошки Рут”»[17]. То был прежде невиданный в стране рекламный авианалет. Билли гонял над ярмарками штатов, ипподромами и людными пляжами на красно-белом самолете и рассыпал сотни крохотных парашютов из рисовой бумаги, каждый с батончиком «Крошка Рут», на толпы внизу.
Отличная была работа, и все же однажды, сильно перепив, Билли вызвался пролететь между зданиями в центре Питтсбурга и вызвал на улицах ажиотаж. Несколько человек чуть не выпали из окон своих контор – так старались поймать летящие мимо конфетки. Транспорт парализовало на два часа: люди выбирались из машин прямо посреди улицы – подбирали батончики «Крошка Рут». На следующий день Билли уволили. И потому теперь он и подрабатывал «трюкачом» и «небесным писателем».
Жители Пуласки ждали появления своего «писателя» не одну неделю. Готовясь к этому событию, папуля и его друзья фермеры даже пригнали тракторы и расчистили обширное поле на задах дома Юрдабралински, а Винк с приятелями убрали с поля все камни и обустроили самолету длинную и ровную взлетно-посадочную полосу. Когда прошел слух, что летчик прибудет в субботу утром, все горожане вышли во дворы или застыли в ожидании на пустыре позади автозаправки. И вот услышали далекий гул мотора. Первой самолет увидела Фрици и крикнула, чтоб все смотрели вверх. Вскоре в небе возникла громадная белая латинская «Р». Толпа благоговейно глядела, как возникает слово «Phillips», в затем число «66». И, розочкой на торте, пилот направил самолет книзу, а затем снова вверх и изобразил стрелу, указывавшую прямо на бензоколонку. После чего описал в небе широкий круг, вернулся и посадил самолет – под бешеные аплодисменты толпы.
Однако летчик, открывший дверцу и выпрыгнувший из самолета, оказался совсем не похож на того, кого все ждали, – ничего общего с Чарлзом Линдбергом. Билли был невысоким коренастым молодым человеком с широченной улыбкой, и ему явно нравилась его работа.
– Здорово, ребята! – сказал он, топая к заправке с целой свитой зевак.
Фрици была покорена. Такой самоуверенности она в людях отродясь не видала, а еще ей понравилось, как он сказал «Здорово, ребята!» – так стильно. Вот прямо как с киноэкрана сошел.
Билли добрался до станции и там с час позировал фотографам и давал интервью радийщикам и газетчикам. А потом помахал всем рукой и со словами «Пока, ребята» зашел в дом и отобедал с семейством Юрдабралински.
За обедом они узнали, что утром он прилетел из Грэнд-Рэпидз. Винк зачарованно слушал истории Билли о его летных проделках и воздушных трюках. После обеда они проводили его к самолету и махали ему, пока он взлетал, держа курс на восток. Семья пришла к выводу, что это был самый волнующий день их жизни.
У Билли день тоже удался. Он улетел с громадным бумажным пакетом отличных польских колбасок и домашних сладостей, собранных мамашей семейства, – и кое с чем еще. Он узнал имена всех четырех дочерей.
Вскоре после первого визита Билли кто-то однажды услышал шум самолета, вившего круги над городом. Все выбрались наружу, глянули вверх и увидели там своего «небесного писателя», однако на сей раз в небе возникли громадные белые буквы:
ЭЙ, ФРИЦИ, ПОЙДЕШЬ НА СВИДАНЬЕ?
У Билли случилось озарение. Фрици – не самая красивая из сестер. Софи, младшенькая, – та красавица, да и две другие тоже страсть какие хорошенькие, но во Фрици кое-что пришлось ему очень по душе. Был в ней кураж, а он искал куражистую девчонку.
Мамуля тоже вышла во двор, глянула в небо, увидела послание – и покачала головой. Она подозревала, что нечто подобное случится рано или поздно. Боялась, что из всех ее детей именно Фрици удерет из дому в поисках новых приключений. И, судя по тому, как Фрици, растолкав всех, уселась рядом с Билли Бевинзом за обедом и впитывала каждое его слово, так и случилось.
