Ирина Волчок - Ловушка для примерной девочки
Все ясно, выскочила в расстройстве… Побродит, да и вернется.
Он заварил кофе и стал пить его с Наташиным печеньем, тающим во рту. Классно она готовит. Даже Кирка уже бабушкиных деликатесов не требует. И дом такой уютный с ней стал.
Вот если честно — не шокировало его известие, что Наташа отшлепала Кирку. Искал Артур себе жену для того, чтобы забрать сына у матери. Она привыкла за него бороться с Никой, жалеть, защищать, «искоренять следы плебейского происхождения». Артур фыркнул.
Маменька у него последние пятнадцать лет аристократкой заделалась. Пока отец был директором совхоза — пусть и крупнейшего в области, и расположенного в десяти километрах от столицы региона, — она и сцену не торопилась покидать, и вообще была попроще. А как стал папенька крупным акционером и генеральным директором, и деньги не в пример прежним потекли, так и вошла мать в роль столбовой дворянки, и играет ее с упоением.
Ника потешалась над ней. И бесилась, когда Кирилл привозил от «баболечки» светские ужимки. Заставляла его есть руками… Платочки отбирала… Подзатыльники отвешивала за каждый «приличный» жест.
Немудрено, что у Кирки нервы, как струны на старой балалайке.
А Наталья спокойная, даже ласковая с Киркой. И заботливая — вон, ночей не спит, если ребенок температурит. И всюду его водит, и все ему что-то рассказывает… Допек, допек сынишка, если от нее шлепка выпросил.
Принесло же маменьку не вовремя. Опять теперь меж двух огней быть, что ли?
…Эх, а хорошо порой в одиночестве дома побьггь, когда и наготовлено, и порядок. Артур плюхнулся на диван и включил телевизор. Бездумно переключая каналы, он наслаждался покоем и свободой.
Артур заснул под бормотанье телевизора, а проснулся в темноте, только экран исходил белым шумом. Он прислушался, потом прошелся по квартире, заглянул за все двери. Наташи не было.
От него опять сбежала жена?
И Кирку опять бросили?
Черта с два. Эту он не отпустит так просто.
Он ее найдет и водворит на отведенное ей место. А матери скажет, чтобы не лезла в его жизнь. И Кирку туда больше не повезет. Это его сын, и он сам будет воспитывать его так, как считает нужным.
Ладно, с этим будем разбираться потом, когда решим неожиданную проблему.
Куда могла податься его новая жена? Подружек близких у нее вроде нет… Любовников, кажется, тоже… Домой, в свое Солнцево?
Если это так — как ему действовать? И если не так, то как?
Но он уже действовал: забрал машину со стоянки и ехал в направлении Солнцева.
Была глухая ночь. На окраине городка он остановился, вспоминая, как ехать к дому Морозовых. Всего-то раз и был здесь с Наташей, тогда еще в статусе жениха.
Стучаться в дома и расспрашивать о дороге у аборигенов не хотелось: городишко мелкий, большая деревня, народ в таких любопытный и склонный к домысливанию. Ладно, сам найдет. Он запер машину и пошел пешком. Вспомнил, что улица шла параллельно реке, вышел на берег и побрел, всматриваясь в ряд домов. Да, кажется, этот…
А как теперь узнать, там ли Наташа? Не заявишься же к родне среди ночи: у вас ли моя благоверная? А если ее там нет?
Придется поработать этим… как их там? Сыщиком, в общем.
Нет, разведчиком. Благороднее звучит.
Неожиданно Артуру эта игра понравилась. Стараясь не скрипеть, не топать и не шуршать, он подергал калитку дома. Заперто. В каком-то из соседних дворов, учуяв его возню, залаяла собака, но у Морозовых было тихо. Значит, можно и через забор.
Он уже мягко приземлился по ту сторону ограды, когда услышал, как грубый мужской голос бранит собаку. Вот так и случается: за честную службу еще и нахлобучка.
Солнце еще только собиралось выйти из-за горизонта, небо уже стало серо-сиреневым, и деревья были особенно темными, словно это они впитывали в себя ночную тьму.
Он выбрался из зарослей, огляделся. Небольшой дом стоял темный, только одно низкое окошко слабо светилось. Ну, конечно, вот она, Наталья. Лежит себе, книжечку при ночнике почитывает.
Ему надоело играть в разведчика. Он вспомнил, что предстоит трудное рабочее утро, выступление с докладом. И сразу разозлился. Подумаешь, обидели ее, к мамочке она сбежала! Он стукнул в стекло. Она вздрогнула, вскочила с постели, подбежала к окну… Через минуту под козырьком крыльца вспыхнул свет, дверь отворилась.
— Артур, ты как здесь оказался? Зачем?
— Зачем… Хороший вопрос. Тебя искал. Почему телефон не взяла?
— Забыла.
Он почувствовал, что замерз. Конец сентября как-никак. И сказал нетерпеливо:
— Слушай, давай поскорее! Иди, одевайся — и поехали. Я всю ночь не спал с этим розыском.
Она сделала шаг назад.
— Я никуда не поеду.
Он слегка растерялся от неожиданности:
— Не поедешь? Этого мне только не хватало! Слушай, я замерз! Если ты не хочешь перебудить своих…
«Он прав, — подумала Наташа. — Если они с Артуром сейчас войдут, начнут выяснять отношения — мама с Ксанкой проснутся, все услышат… все узнают. Лучше и вправду поехать к нему».
— Ладно, я сейчас.
И она пошла собираться. Вышла минут через десять в джинсах, ветровке и С пакетом в руке.
— Извини, что задержалась. Записку маме писала.
Он взял из ее руки пакет и усмехнулся: совсем легкий.
Тоже мне, беглянка…
Ехали в молчании. Артур отогрелся и немного собрался с мыслями.
Значит, так. Углублять конфликт он не станет, так уж и быть, спустит на тормозах. Надо только как-то припугнуть ее, чтобы неповадно было бегать.
Дома Артур сам заварил чай. Наташа как вошла — так и села в уголок.
Он поставил перед ней большую кружку, сел, осторожно отпил из своей чашки.
— Так чего ты сбежала? — спросил он так, как будто это пустяк, который ему не очень-то и интересен.
— Я не сбежала. Я уехала домой.
— Когда не предупреждают и уезжают — это побег.
— Я не в тюрьме.
— Предупреждать надо! Ладно, фиг с ними, с этими определениями. Почему ты уехала из дому?
Наташа тяжело вздохнула и посмотрела на него укоризненно.
— Зачем ты делаешь вид, что ничего не знаешь?
— Так ты что, действительно Кирку отлупила? — со смешком спросил Артур.
— Нет, конечно, спокойно ответила она.
— А почему он так сказал?
Наташа пожала плечами:
— Наверное, он защищал свои секреты.
— Какие еще секреты? От меня у него не может быть секретов! — моментально вспылил Артур.
Наташа всегда терялась, когда он вот так… Но сейчас она рассердилась.
— Тем не менее они есть. Разбирайся с этим сам, — сказала она холодно. — Мне сложно понять методы воспитания, которыми вы руководствуетесь. И совсем не нравится, когда мне не верят и на меня наговаривают. Вот поэтому я уехала.
Артур, еще не остыв от вспышки и вообще злой на ситуацию, фыркнул:
— И из-за такого пустяка ты заставила меня мотаться ночью перед трудным днем!
— Я тебя не заставляла. И это не пустяки.
Но он ее не услышал.
— И про какие ты методы? Про маменькины уроки светских манер? Что в них плохого?
— Ничего плохого, я не о манерах… — Она глубоко вдохнула и — как в холодную воду бросилась: — Артур, давай разведемся!
Артур опешил.
— Сдурела? — вырвалось у него.
Но он всегда быстро соображал.
Развод с ней в его планы никак не входит. Никак! Тем более теперь, когда Кирка к ней привык. И он на ходу перестроился. Встал, походил по кухне, включил и выключил воду, газ… И снова сел за стол, заговорил вкрадчиво:
— Натуля, ты просто устала, вот и придумываешь какие-то сложности. Я понимаю: Кирилл — трудный ребенок, а тут еще и свекровь.
— Нет, не поэтому… — попыталась объяснить Наташа.
Но он перебил ее:
— Давай сделаем так: убирать в квартире будет приходящая работница, она же будет ходить по рынкам и магазинам. Я уже и помощницу тебе хорошую нашел, она на той неделе должна выйти на работу. Если хочешь — возьмем и кухарку.
— Нет…
— Не надо кухарку? — опять перебил Артур. — Как скажешь! Ну вот, тебе останется только руководить. А через десять дней полетим в Египет, я уже взял тур. Там сейчас хорошо. Ты ведь наверняка нигде не была? Ну вот и посмотришь. И это только начало. Я тебе весь мир покажу! Тебе и Кирке…
— Да не надо мне ни…
— Я так радуюсь, что он стал с тобой спокойнее. И приступы у него намного реже бывают. Ты не представляешь, что было раньше! А если бы ты его и шлепнула… Ну, это ничего, его родная мать так шлепала и трясла, что он…
— Что?! Трясла? Он же был совсем маленький!
Артур замолчал и внимательно посмотрел на Наташу.
Ага, вот то, что надо. Встопорщила перышки при одном упоминании, что Кирку обижают… Обижали то есть. Видимо, придется кое-что рассказать, иначе эта мысль о разводе застрянет в ее голове.
— Да, Наташа, представь себе.
А рассказывать-то тяжело… Он слишком далеко упрятал память о тех днях, можно сказать, похоронил. Ух, как тяжело вспоминать, оказывается. Но если надо для дела, эксгумируем останки…
