Роман Лерони - Не говорите с луной
— И на это посмотри…
Десяток таджиков катили по бочке с топливом.
— Все долги не обещаю вернуть, Веталь, но, как видишь, натуральный обмен работает. Сазонов засмеялся, хлопнув себя по коленям.
— Если я кому об этом расскажу — не поверят же!
— А ты и не рассказывай. Нам больше достанется. — Он подмигнул начальнику заставы. — Давай поторопимся, может по куску шашлыка достанется.
Когда они подошли, сидящие на броне бойцы, блестящими от жира руками, наперебой предлагали жаркие куски ароматного мяса. Старлеи выбрали два и стали есть. Пару солдат спрыгнули с брони и помогли таджикам затолкать бочки в десантные отсеки машин. Приятность момента испортил лихо закрученный мат. Матерился один из солдат, участвовавший в погрузке.
Когда подошли старшие лейтенанты, солдат, продолжая материться, указал на распахнутый люк. Из него, на землю била струя топлива. Была пробита бочка.
— Я даже не успел заметить, как он это сделал, товарищ старший лейтенант! — возмущался боец. — Отвернулся на секунду и услышал удар. Туда, а там вот… течёт.
— Кто это сделал, Сакуров?
— Да, как кто? Чурка этот! Который бочки помогал поставить! Ударил топором и пошёл себе, урод таджикский!
— Не стой, Сакуров. Давай вёдра, и сливайте всё в баки. Быстро! Помогите ему кто–нибудь.
С брони спрыгнули два бойца.
Александр посмотрел вслед уходящим таджикам. Сакуров ошиб
ся. Один из солдат дружественной армии шёл, играясь, или намеренно демонстрировал, подбрасывая в воздух ледоруб на короткой ручке. Навстречу ним спешил Азул. Александр заметил, как солдат с ледорубом и капитан обменялись едва заметными кивками.
— Я так и знал, б…ть! — выругался Сазонов, с силой отдирая мясо крепкими зубами от своего куска. — Этим чуркам нельзя доверять.
— А я и не доверяю. Принимайте это, Виталий Семёнович, как ложку дёгтя в бочке мёда. Тебе баранины сколько должны были? Две тушки? Мы получили пять. Плюс вот, шашлык. И капитан что–то тянет ещё. Великий аллах пробил его на щедрость.
Подошёл капитан и протянул десятилитровую капроновую канистру.
— Друг мой, Александр, ты сказал, что у тебя скоро на заставе будет праздник.
— Я приглашаю тебя, Азул.
–
Спасибо, Саша. Я принимаю приглашение.
— Я сообщу, когда будем готовы.
— Да, ожидаю с нетерпением!
— Отлично! Это будет скоро.
Азул протянул канистру и приблизился к Александру.
— Здесь настоящее топливо для мужчин. Я не буду против, если вы немного выпьете сегодня без меня, но только если один из тостов будет за моё здоровье.
Они в который раз обменялись рукопожатием.
— Ты заметил? — спросил Александр Виталия, когда таджикский капитан ушёл.
— Что заметил?
— Что он удивительным образом стал говорить без акцента? Вместо ответа Сазонов толкнул его в бок, привлекая внимание.
— Лунатик идёт. Почуял добычу, гад.
— Не достанется ему сегодня. По крайней мере здесь. Давай на броню. Живо! К Залобову.
Ухватив недоеденное мясо зубами, старший лейтенант быстро влез на броню.
— По машинам!!! — скомандовал Александр, смотря прямо на приближающегося майора. Супрун застыл на полушаге, затем быстро развернулся и побежал к бронетранспортёру, который оседлали его бородачи.
Александру оставалось только протянуть руки, чтобы их подхватили бойцы и втянули своего командира на раскалённую броню БМП.
— Давай, Зинатулин! Жми на всю катушку, боец! Иначе следом побежишь! По–йе–хали!!!
К пограничной заставе добрались за полтора часа. Дорога была тяжёлой. Ранняя весна быстро растопила огромное количество снега, и он тяжёлыми, скрученными в грязные жгуты талой воды, ручьями и потоками скатился в Пяндж, размывая и смывая всё на своём пути. Сейчас земля немного подсохла, и по дорогам можно было бы передвигаться и на автомобилях, если бы не рваные и глубокие рвы от промоин. Боевые машины пехоты преодолевали эти препятствия на полном ходу, где по краю, а где форсируя, как противотанковый ров. С бронетранспортёром было хуже. Один раз машина едва не скатилась в глубокий овраг, когда подмытая дорога сползла под правыми колёсами. Бородачи Супруна, и сам майор, горохом посыпались на склон, чтобы не быть раздавленными бронёй, если бы БТР пошёл кубарем. Водителю удалось повернуть машину по скольжению, но самостоятельно выехать тяжёлая машина не смогла. Она загребала всеми восьмью колёсами, но рассыпчатый гравий перемешанный с влажной глиной усадил БТР на днище. Пришлось разгружать всю броню и в два троса вытягивать засевший броневик.
Когда выехали на участок, где разбитая непогодой и тяжёлой бронетехникой, дорога выходила почти к самой реке Пяндж, и она катила свои грязные, рокочущие и бурные воды в каких–то ста метрах от дороги, путь преградила глубокая промоина. Утром, когда ехали на базу снабжения, эту промоину преодолели в самом широком месте, просто «прыгнув» «четыреста второй» на противоположный скат оврага. «Бэха», забуксовав, прогрызла траками себе и другой технике выезд. Но на обратном пути этот приём было сложно повторить, даже при условии, что снова придётся разгрузить всю технику и снять десант. Берега Пянджа здесь были из нестойкого грунта, грязи и гравия, вынесенного
к реке дождевыми потоками и талыми водами с близких горных склонов. И пока он был хотя бы немного влажным, осыпался даже под человеческим весом, не говоря уже о тоннах боевой техники… Пару недель хорошего зноя и покрытие дороги не будет уступать по прочности железобетону.
Сазонова пришлось вытаскивать из промоины, когда он решил разведать ситуацию самостоятельно, пройдясь по самому краю оврага. От выбитого утром проезда не осталось и следа, и само препятствие стало шире.
Отплевавшись песком, старший лейтенант улыбнулся:
— Рвать надо! Не впервой. Дашь старшину?
— Костюк!
Старшина примчал сразу.
— Костюк, поступаешь в полное распоряжение старшего лейтенанта Сазонова.
— Есть, товарищ командир.
— Серёга, программа следующая, — обращаясь к солдату, начал начальник заставы, — аккуратно, тихонько разносишь к еб…ям эту яму, чтобы мы могли проехать. С тобой пойдут два моих бойца, Лазаренко и Талаведин. Они подстрахуют тебя, если вдруг засыплет. Действуй! А мы пока задком за сопочку двинем, чтобы каким булыжником не получить по черепу.
Сухой, бездымный взрыв расплющил овраг. Резкий треск, отразившись от каменистого склона близкого холма, расплескался по бурной поверхности реки, утонув в рокоте воды.
— Чем это ты так? — спросил Костюка Александр, когда солдат сматывал катушку с проводами от детонатора.
— За зиму с той стороны по нам мин накидали. Соточки (имеется ввиду диаметр мин, близкий к 100 мм). Я насобирал неразорвавшиеся — завязли в глубоком снегу. Вот и использую в качестве подрывных средств. Свои мины курочить не хочется.
Взяв хороший разгон, по тому месту где только–что был глубокий овраг, первым прошла «четыреста вторая», правда, без десанта и Залобова. Ефрейтор провалился в беспамятство сразу после того, как ему вкатили тюбик промедола. Его бережно переносили в плащ–палатке бойцы отделения под присмотром Сазонова. Проезжая по сырому пятну рыхлого грунта. БМП стала проседать. Зинатулин же не стал ускоряться, а, наоборот, замедлил ход — этот механик–водитель всё больше и больше нравился Левченко. Когда оседание прекратилось, машина ещё пару раз дала взад–вперёд, утрамбовывая колею. Остальная броня, уже груженная скарбом и людьми, прошла без каких–либо проблем.
Под конец пути «Четыреста вторая» долго взбиралась по дороге на довольно крутой глинистый холм, натужно рыча мощным двигателем, и обдавая сидящих на броне бойцов густым сизым дымом выхлопа. Когда утиный, тяжёлый нос БМП вывесился и покачался на вершине, проваливаясь затем на не менее крутой спуск, в небольшой низине открылась взгляду, запертая с трёх сторон такими же крутыми холмами, база N2‑й пограничной заставы. С пяток глиняных строений с покатыми стенами, окружённых по периметру низенькими, почти размытыми дождями, дувалами, окопами и капонирами, в которых стояли один БРДМ и БМП. КПП заставы состоял из шлагбаума — выкрашенной красными и зелёными полосками кривой жерди, и поста, «грибка», под которым, укрываясь от палящего солнца, стоял боец при оружии, в маскировочном комбинезоне разведчика и фуражке с зелёной тульей на голове.
— Открывай, Соткин! — крикнул Сазонов, едва они подкатили к шлагбауму. Жердь тотчас взлетела вверх, освобождённая от привязи, и подброшенная привязанным в качестве противовеса негодным катком от БМП. — Позови Ванькина. У нас «сотый».
Офицеры соскочили с брони у КПП, и машины поехали дальше, вглубь территории заставы, где остановились, и солдаты тут же начали разгрузку, не дожидаясь команды.
