Владимир Борода - Звезды для командора
— Может у какой бляди заночевал? -
выдвинул рабочую версию генерал.
— Стараемся, товарищ генерал-лейтенант, но…
Но где же он скотина, подцепить ее мог, в гостинице опрошены все с раннего утра, ни каких результатов, КГБ уже в курсе и только ждет удобного случая, как утереть нам нос — бойко докладывал помощник генерала, бравый Павел, участник всех генеральских безобразий. Одним словом — или голова в кустах или грудь в крестах…
Зарычав на постового, обматерив дежурного, хлопнув дверью собственного (пока) кабинета, генерал товарищ Сальников уселся грозовой тучей за полированный стол. По Управлению поползло — лютует…
По нервам и разбитой вчерашней пьянкой голове хлестнул звонок отдельно стоящего алого телефона. С ненавистью полоснув по нему взглядом и скрипнув зубами, товарищ Сальников взял трубку.
— Доброе утро, Иван Кириллович, долго спать изволите, а в городе черте что творится, космонавты среди белого дня пропадают, а город-то у нас режимный, закрытый, ну а ты, -
дальше пошла совершенно непереводимая ни на один язык игра слов, напрочь отрицаемая цензурой и нелюбимая самыми читаемыми массами в мире. Звонил председатель обкома. Первый. Он был Первым во всем…
По уху неприятно ударило резким звуком — на том конце провода бросили трубку. Из всей непереводимой игры слов генерал уловил и уяснил главное — если не найдет космонавта подчиненное ему Управление за 24 часа, дело переходит к соседям, с кем делят здание. Ну а насчет самого генерала…
— Вот сука, вчера вместе пили, а сегодня грозит и попрекает, одним словом — коммунист, бля! -
генерал припечатал кулаком кнопку звонка. В дверях замер секретарь.
— Разболтались! Хамлова ко мне и живо!..
Товарищ Хамлов, полковник милиции и начальник отдела Управления внутренних дел по расследованию особо опасных преступлений был совершенно никчемная личность, неудачник и половая, тряпка. Это из характеристики его жены. Брошенный как действительно половая тряпка на укрепление кадров милиции в деле борьбы с преступниками и укреплении социалистической дисциплины, товарищ Хамлов был великим почитателем Льва Гурова. И к большому сожалению опера Потапова, его непосредственным начальством.
— Вызывали, товарищ генерал-лейтенант милиции?
— Ты еще реверанс мне сделай, просфурсетка! Если партия тебя послала, думаешь я тебя послать не смогу?!
Непереводимая игра слов, ни в чем не уступающая виртуозности первого.
— Все понял, профурсетка?!..
— Так точно, товарищ генерал-лейтенант милиции! Разрешите выполнять, товарищ генерал- лейтенант милиции?!..
— Пшел вон!
Леонид Потапов пил чай. За весь день, прошедший вчера и за всю ночь, что промчалась и растаяла без следа, ни каких происшествий по его ведомству не было, лишь мелочь, не достойная внимания маэстро…Мысли прервал звонок телефона.
— Потапов слушает.
— Ты наверно не то слушаешь, что нужно, Потапов!..
Пошел в жопу, это мысленно и мимо трубки, а в дырки:
— Что-нибудь случилось, товарищ полковник?
Ненавидимый начальник чуть не помер от злости:
— Немедленно ко мне, одна нога здесь, другая там!..
Аккуратно положив трубку, опер Потапов отхлебнул уже остывшего чаю и подмигнул подчиненной ему оперативной группе в составе трех человек (числящийся четвертым опером сын начальника Высшей школы милиции появлялся лишь 20 числа), не спускающей с него глаз и со смаком произнес:
— А не пошел бы ты в жопу! Пусть тебе Гуров ищет, что там у тебя случилось. Гоша, плесни мне горяченького.
— Леонид Николаевич, осерчает паскуда, пошли бы вы, проведали, что там у полковника приключилось, а?..
Потапов оглядел притихших оперов, укоризненно покачал головой — и ты, Гоша, со вздохом встал из-за стола. Впереди была длинная дорога по темным этажам Управления.
— Почему так долго, товарищ майор?
— Так пока чаю попил, то да се…
— Что?! Да вы понимаете, с кем разговариваете?!
— Да понимаю, понимаю, не пальцем деланный, только вот что я думаю, полковник, как херней маяться да Гуровым восхищаться, так и твои мозги сгодятся, ну а как уж что-то искать требуется, да и серьезное, так сразу о Потапове вспомнили. Если что по делу — говори, а метлой мести, воду в ступе толочь резону нет и времени нет, у меня два жмурика висят и разбой в амурском…
— Да… да… да…
— Да-да, че заладил, как попугай, будет базар или нет?
Полковник Хамлов захлопнул рот от столь неслыханной наглости подчиненного, выпрямился во весь свой рост (метр шестьдесят два, пиджак сорок четвертого размера, разряд по шахматам) и выкатив глаза, голубенько-линялые, как от детских штанишек пуговицы, запищал:
— Ты, в натуре, будет базар, будет, космонавт потерялся, а его срочно пахан в Москву кличет, а ты тут лепишь горбатого, ваньку валяешь! Сейчас же идем к генералу!…
И вновь дорожки зеленого цвета с красными полосами по бокам, полированные двери, стулья и конвойные, арестованные и свидетели, отличающиеся друг от друга лишь наличием охраны…
— Разрешите, товарищ генерал-лейтенант милиции?!
— Реверанс не забудь, профурсетка…
— Товарищ генерал-лейтенант милиции, начальник оперативной группы по тяжким преступлениям майор Потапов клятвенно заверил, что в течении суток найдет космонавта, живого или мертвого!
Генерал выкатил глаза и уставился на столь наглого опера. А Ленчик, поперхнувшись от столь наглой подставки, не нашелся сразу и лишь подмигнул генералу, как кирюхе, кенту закадычному. Генеральская челюсть плавно и неотвратимо отпала во всю ширь, раскрыв довольно таки объемную пасть. В кабинете воцарила тишина, за окном кружились снежинки, за дверью чуть слышно журчала вода. Комната отдыха, мелькнуло в голове у полковника. Ссыт кто-то, подумалось оперу. Лилька подмывается, с удовлетворением подумал генерал-лейтенант и возвратив челюсть на место, скомандовал:
— А ну, полковник, оставь-ка нас наедине с этим молодцом. Мы с ним пошепчемся…
Со стены генеральского кабинета на Потапова смотрел отчески и мудро Леонид Ильич, поблескивая из-под лохматых бровей глазками, вода перестала журчать, за окном по-прежнему падал снег. Мягкий, пушистый…
— Садись, майор. Как я понимаю по твоему нахальному подмигиванию — подставил тебя этот идиот?
— Есть немного, товарищ генерал.
— Ты это брось, мы не в армии. Звать меня Иван Кириллович, так и зови. Твоя фамилия у меня в кабинете часто мелькает, то ты этому болвану не угодил, то ты грабителей, убивших тетку Шнеермана, нашел и взял… Одним словом — известный опер. А поэтому будет тебе такой приказ — найти космонавта к завтрешнему утру. Найдешь — проси что хошь, что в моих силах — выполню, умру, но сделаю. Не найдешь — есть кипа рапортов этого партийного придурка, который в нашем милицейском деле ни хрена не смыслит. Ну а там уж как бог на душу положит. Понял — чем генерал сержанта донял?
— Понять-то я понял, да только за завтраки я искать не буду. Одно дело убийцы и грабители, другое дело космонавт.
— Как это не будешь?! Да я…
— Да знаю, знаю, Иван Кириллович, но меньше чем опером в районном угро ну что вы мне можете сделать? Ни хрена…
В кабинете установилась тишина. Генерал-лейтенант Иван Кириллович вновь демонстрировал свою великолепную пасть, дерзкий опер разглядывал кабинет. Когда обоим надоело, разговор продолжился.
— Значит так, пишите письмо в райисполком, мол так и так, в порядке исключения, учитывая ценность данного специалиста, тяжкие жизненно-квартирные условия и прочая галиматья, вы лучше меня знаете, просим выделить вне очереди трех комнатную квартиру майору милиции тов. Потапову. Подпись и печать.
— А ты наглец, братец…
— Ну а я самое позднее к завтрешнему утру предоставлю вам космонавта. Живого или мертвого.
— Наглец… Ну да ладно, что с тобой делать таким, не убивать же, времена не те… Найдешь космонавта, паскуду эту, будет тебе эта бумажка.
— Письмо вперед.
Генерал взвился:
— Да ты че, в натуре, мне, генералу не веришь?!
— Не верю.
Охреневший от дерзости опера генерал нажал кнопку и продиктовал появившемуся в кабинете секретарю требуемое письмо. Затем подышав на принесенную секретарем печать перегаром и поморщившись чему-то своему, шлепнул ее по бланку с заветными словами.
— Держи опер и помни наш уговор — к утру космонавт должен быть погружен в военный самолет номер борта 748 и отправлен самой быстрой скоростью в Москву.
— Бу сделано, Иван Кириллович…
— Да, самое главное чуть не позабыл. Что ты там болтал насчет живого, или мертвого? Наслышан я, наслышан об твоем умении искать пропажу, но заруби на своем носу — мне труп космонавта не нужен. Понял! Не нужен! Космонавт должен быть живой! Живехонек!! Выполнять приказ, товарищ майор!!!
